Страница 45 из 151
«Никогда не думала, что смогу вот так вожделеть кого-то… Утихнет ли когда-нибудь мой лютый голод по отношению к Люциусу? Моя потребность в нем?»
Тело до сих пор подрагивало, и Гермиона ощущала, что возбуждение, снова охватившее ее, когда она ласкала Малфоя, так и не утихает. Не поднимаясь, она сбросила туфельки, скатала вниз и сняла чулки, а напоследок вывернулась из бюстгальтера, оставшись лежать на ковре обнаженной. Делать что-то еще сил больше не осталось.
Услышав, как рядом плюхнулся тяжело дышащий Люциус, она повернула голову и посмотрела на него. Тело, любоваться которым Гермиона не уставала, сейчас, в полумраке лестничных проемов, лишь скудно освещенных свечами, действительно казалось изваянным из мрамора. Их взгляды встретились, и Гермиона увидела в его глазах удивление, смешанное с восхищением и, как ни странно, желанием.
«Неужели он тоже не может насытиться мной так же, как и я им?»
Какое-то время они молча лежали, лишь иногда мягко и ласково поглаживая друг друга, когда Гермиона вдруг почувствовала, как Люциус накрыл ладонью одно из полушарий груди. Еще миг — и он уже ласкает отозвавшийся сосок пальцами: поглаживает, щиплет, заставляя ее дернуться от снова проснувшегося желания. Не в силах сдерживаться, Гермиона выгнулась навстречу его руке и сразу же ощутила прикосновение губ и языка к другой груди. И это было чудесно.
Болезненная судорога вожделения опять скрутила внутренности, поразив Гермиону. Опустив руку, она поняла, что Люциус тоже готов снова взять ее, и не сдержалась, что-то непонятно и тихо простонав. Будто отзываясь на эту мольбу, он перекатился и, улегшись на нее, обхватил лицо ладонями.
— Что мне сделать с тобой, моя маленькая ведьма? Чего ты хочешь? — шепот Малфоя был похож сейчас на шипение змеи, и это возбуждало еще сильнее.
Гермиона невольно приподняла бедра и толкнулась навстречу напряженному члену.
— Ты сам знаешь… Знаешь, чего. Чего я постоянно хочу, когда ты рядом, — удалось простонать ей чуточку ясней.
И снова его шепот. Ледяной и обжигающий огнем одновременно.
— Я хочу, чтобы ты сказала это сама. Хочу слышать, чего именно ты просишь у меня. Что я должен сделать с этим очаровательным телом?
Дрожа, словно в горячке, Гермиона замотала головой и ничего не ответила.
— Ну же! Я жду! — почти приказал Люциус.
И Гермиона не сдержалась, сначала вскрикнув от разочарования, а потом сбивчиво и быстро заговорив:
— Люби меня… Люциус, люби меня прямо сейчас. Я хочу тебя… Черт бы тебя побрал, Малфой! Прекрати меня мучить! — последние слова она уже кричала.
Желание это было исполнено почти мгновенно. Одним мощным толчком Люциус вошел в нее так глубоко, что Гермиона вскрикнула и дернулась на ковре, вынужденная для опоры схватиться за лестничные перила. Упершись ладонями в пол и нависнув над ней скалой, он размеренно двигался, каждым своим толчком задевая клитор, а значит, приближая к оргазму все ближе и ближе.
А потом вдруг застонал, откинулся назад и, схватив Гермиону за лодыжки, положил ее ноги себе на плечи. Новизна и острота ощущений ошеломила — никогда еще она испытывала подобного. Гермиона негромко охнула, почувствовав, что теперь он заполняет ее еще сильнее, еще глубже, и последней каплей, обрушившей на нее сокрушительный оргазм, почувствовала прикосновение к клитору его пальца. Мир рухнул и разлетелся на миллиарды частиц. Ей же оставалось только метаться по ковру, гортанно, восторженно и почти по-звериному воя. И лишь когда поняла, что затихла, последним аккордом услышала, как Люциус, до этого судорожно и хаотично продолжавший двигаться в ней, задрожал и замер, громко простонав в просторы своего дома:
— Гермиона…
Потрясенная она открыла глаза. Люциус так редко называл ее по имени, что сейчас оно прозвучало, как некое откровение, от которого на глаза совершенно необъяснимо навернулись слезы. Гермиона не понимала, почему она плачет, понимала лишь одно — это не от горя…
Заметив неладное, Люциус опустился на локти и снова обхватил ее лицо ладонями. Он не произнес ни слова и ни о чем не спросил. Просто смотрел, и глаза его светились на блестящем от пота лице. А в глазах светилось нечто необъяснимое.
Потом он, наконец, не выдержал и тяжело опустился на нее, слегка поворачивая на бок, чтобы не раздавить, но все еще оставаясь внутри.
Они так и продолжали молчать. Гермиона, убрав с его лица влажные пряди, нежно поглаживала Люциуса по голове. А Малфой лениво кружил подушечкой большого пальца по ее бедру, где так и осталась лежать его рука. Мыслей и сил не было: обоим казалось, что двинуться с места они уже не смогут никогда.
========== Глава 23. Удивление ==========
Прошло невесть сколько времени и в конце концов оба ощутили, как же жестко и неудобно лежать на полу коридора. Вынырнув из чувственной дымки, они повернулись друг к другу и Гермиона мягко прошептала:
— Не пора ли нам наконец добраться до спальни?
Коротко улыбнувшись, Малфой неохотно откатился и, поднявшись на ноги, уже во второй раз за вечер протянул ей руку, помогая встать. Гермиона неспешно поднялась, опираясь на протянутую ладонь: ноги предательски подкашивались от невыразимого удовольствия, пережитого недавно раз за разом. Люциус приобнял ее за талию и тихо выдохнул на ухо:
— Пойдем… Держись за меня.
Они поднялись наверх и снова оказались в спальне с лебедем на гобелене, которая теперь, когда Гермиона знала о лебеде Фаберже, стала для нее еще более уютной и милой сердцу.
Войдя, она тут же обратила внимание, что на небольшом низеньком столике у камина уже расставлено угощение и напитки, и невольно улыбнулась предусмотрительности Люциуса. И безукоризненной исполнительности Тибби, вспомнив о которой, Гермиона ощутила неловкость и даже стыд.
«А если она видела, что именно происходило сегодня в коридоре мэнора? Какой кошмар… Даже если и не видела, то, скорее всего, все равно знает об этом…»
Чуточку расстроенная она повернулась к Люциусу.
— Как ты думаешь, Тибби видела… нас и все, что мы делали?
Малфой небрежно пожал плечами.
— Это не имеет никакого значения. Ты можешь быть уверена в ее корректности и порядочности, если это то, что беспокоит тебя.
— Нет, я о другом… просто… Я, конечно, много чего нового обнаружила в себе за последнее время, но не думаю, что страдаю эксгибиционизмом.
Пару секунд Люциус спокойно и внимательно смотрел на нее, а потом по его лицу скользнула улыбка.
— Не стоит беспокоиться. Пойдем, поедим чего-нибудь. Думаю, мы нагуляли хороший аппетит, — он легонько подтолкнул Гермиону к столику.
Невольно улыбнувшись в ответ, та расположилась напротив и уже скоро оба жадно раскладывали вкусности по тарелкам.
Поначалу они ели молча, лишь поглядывали друг на друга, светящимися от ласки и света камина глазами. Но потом любопытство взяло над Гермионой верх.
— Знаешь, наша вчерашняя встреча закончилась… немного странно.
Ответом послужило молчание. Но потом Люциус коротко бросил:
— Ты так думаешь?
— Да, конечно. А ты разве думаешь иначе? — Гермиона искренне удивилась его реакции.
— Я уже говорил, что не стоит ожидать от меня слишком многого. Точнее даже того, что нехарактерно для такого человека, как я… Ай-яй-яй… дорогая… Мне всегда казалось, что такая умная женщина, как ты, должна понять сказанное даже с полунамека, — в голосе его сейчас так явственно слышались отголоски интонаций Люциуса Малфоя десятилетней давности, что Гермиона невольно вздрогнула и рассердилась.
Внутренне подобравшись, она достаточно холодно глянула на Люциуса.
— Хочу напомнить, что у меня есть собственное прошлое и своя жизнь. И ты не можешь требовать или даже ждать, что я растворюсь в тебе, — Гермиона сделала паузу. — А еще я не верю, что ты хотел бы меня, если б я оказалась такой. Ты сам это сказал. Сказал, что тебе нужен мой огонь, моя страсть, мое вожделение.
В ожидании реакции она не отводила от Малфоя взгляда, но тот лишь коротко улыбнулся, не поднимая глаз от тарелки, и ничего не ответил. Так и не дождавшись, Гермиона продолжила: