Страница 43 из 151
Вопрос в глазах Рона сменился презрением, но он почти сразу опустил голову, уставившись в миску с кукурузными хлопьями.
Немного придя в себя и успокоившись, Гермиона произнесла, стараясь сделать это, как можно правдивей:
— Конечно же, нет… Господи, нет! Как я могла бы?.. Я и… Ормус?
Рон поднял на нее глаза. В его взгляде плескалась обида, смешанная с недоумением. А рука с ложкой замерла и повисла в воздухе.
— Рон… — осторожно начала Гермиона.
Тот с силой бросил ложку в миску с хлопьями и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди.
— Знаешь, Гермиона, в последнее время мне кажется, что я живу с какой-то другой женщиной. С незнакомой мне женщиной. Мы перестали общаться. Совсем. И даже когда ты рядом, возникает ощущение, что на самом деле ты не здесь. А где-то далеко. И я не могу понять, что или кто настолько заполняет твои мысли, что для меня места там не остается. Для работы остается, для твоих магловских друзей — тоже. А для меня — нет. Ты и теперь ждешь момента, когда сможешь развернуться и уйти. Что же, иди! Иди! Увидимся как-нибудь… потом… дорогая.
Он снова уставился на так и не съеденный завтрак. Охваченная чувством вины, на какое-то время Гермиона застыла, не зная, что ответить. Рон тоже молчал, не оборачиваясь на нее, будто не желая больше встречаться взглядом.
Еще немного постояв, она чуть слышно пробормотала «До встречи…» и вышла из кухни.
Оказавшись на улице, Гермиона поняла, что задыхается от ненависти к самой себе. И это казалось почти отрадным.
«Да, я рада, что все-таки могу ненавидеть сама себя. Ненавидеть ту лживую дрянь, в которую превратилась за последние несколько недель… Бедный Рон! Он… он же ни в чем не виноват!»
Однако чем дальше она отходила от квартиры, тем свободней и радостней становилось на душе. Боль уменьшалась, уступая место уверенности, что разрыв с Роном принесет облегчение обоим.
«Каждый из нас пойдет своей дорогой, постепенно тяжесть и боль исчезнут, и, может быть мы в итоге найдем свое счастье. Вот только… с другими людьми».
Придя в министерство, она с огромным облегчением окунулась в рабочую рутину, надеясь, что это хоть как-то поможет отвлечься от неприятных мыслей и дожить до вечера.
«Хм… Сегодня Люциус сюда не придет, а это значит, что я буду избавлена от шепотков и косых взглядов. Хотя… зная, что чуть позже все равно увижусь с ним, я могла бы пережить и эту напасть».
_________________________________________________________________
Рабочий день пролетел на удивление быстро. Не желая возвращаться в их с Роном квартиру, но и не желая отправляться в мэнор слишком рано, Гермиона решила немного задержаться и еще какое-то время продолжала изучать документы, иногда кое-что помечая в них.
Не обращая внимания на раздраженно поглядывающих на нее министерских домовиков, она упорно занималась делами и старалась не вспоминать о предстоящей встрече с Люциусом. Понятно, что это оказалось невозможно, и Гермиона постоянно ловила себя на мысли, что только о Малфое и думается. Сейчас, когда до очередного свидания осталось совсем немного, она снова и снова прокручивала в памяти то, что произошло в этом кабинете после беседы с министром и Ормусом.
Вчера с ними случилось нечто новое и странное: она перестала контролировать ситуацию, целиком и полностью отдавшись во власть Люциуса. Гермиона понимала, что этот момент очень важен для них: он стал неким поворотом в отношениях. Какой-то новой точкой отсчета, с которой власть и поочередное доминирование друг над другом заиграли совсем другими оттенками. И придали их влечению новый, более глубокий смысл. А более всего покоряло то, что Люциус перестал сдерживаться и вел себя так… искренне, не скрывая ни ярости, ни ревности, ни высокомерия, что это должно было напугать ее. Но не напугало. А лишь возбудило еще сильней.
«Неужели он и впрямь способен убить Рона? Нет. Нет, я не верю! И не хочу даже думать о подобном варианте. Скорей всего, Люциус сказал это образно, не имея в виду никаких физических расправ. Но почему тогда я все же опасаюсь за Рональда? Опасаюсь, но при этом и чертовски горжусь, что могу вызвать у Люциуса такой бурный, почти первобытный всплеск эмоций…»
Гермиона бросила перо на стол и откинулась на спинку кресла.
«Так уж случилось, что с самого начала мои отношения с Люциусом Малфоем не укладывались ни в какие рамки, известные мне до сих пор. И, как оказалось, мы с ним можем пробудить друг в друге не только нечто светлое и доброе. Почему же меня не беспокоит это? Почему влечение к нему становится с каждым днем все сильнее и сильнее?»
Прервав размышления, Гермиона глянула на часы. Половина седьмого. Задерживаться дольше не имело смысла. Да и не хотелось.
Быстро собравшись, она забежала на несколько минут в дамскую комнату, чтобы оглядеть себя в зеркале и, оставшись довольной увиденным, бросилась из министерства прочь.
______________________________________________________________________
На этот раз она сумела аппарировать уже к дому, правда, больно плюхнувшись при этом на копчик у самой входной двери. Сегодня освещенный ласковым вечерним солнцем мэнор выглядел не таким мрачным, как в прошлый раз. Немного придя в себя, Гермиона бросила взгляд на элегантный фасад и поняла, что искренне любуется этим старинным и невероятно изящным поместьем. Так и не поднявшись, она еще продолжала сидеть на земле (с рассыпавшимися по плечам волосами и эротично раздвинутыми, слегка согнутыми в коленях, ногами), когда огромная дверь открылась, и в широком проеме возник силуэт Люциуса Малфоя.
Пару секунд он просто молчал, уставившись на сидящую у своих ног Гермиону. Выражение его лица сейчас, как никогда напоминало того Малфоя, которого много лет назад она впервые встретила во «Флориш и Блоттс». Холодное высокомерие, отстраненность и, конечно же, чувство собственного превосходства над всеми и вся. Однако, поймав его взгляд, Гермиона вздрогнула и задохнулась: глаза Люциуса будто обожгли ее, заставив все внутри сжаться от тоски по этому мужчине.
«Господи… ну вот что он со мной делает? Одним лишь взглядом… И почему, черт возьми, я не только не возмущаюсь этим его фамильным высокомерием, а еще и откровенно любуюсь им? Я не должна так реагировать! Это… это неправильно!»
Не желая показывать, насколько сам ошеломлен представшей перед ним картиной, Люциус тоже замер. Никогда еще ему не доводилось видеть ничего, более эротичного и возбуждающего, чем эта молоденькая ведьма, сидящая на своей хорошенькой попке прямо у его ног. Локоны ее беспорядочно, но красиво обрамляли чуть покрасневшие после аппарации щеки, а между раздвинутых ног смутно виднелась дразнящая кружевная полоска резинки чулочек. Разглядев которую, Малфой ощутил, как у него перехватывает дыхание.
— Мисс Грейнджер, — протянул он, снисходительно ухмыляясь для пущего эффекта. — Что еще за неуклюжий способ прибытия в порядочный дом? Прошу вас немедленно подняться с моего порога…
Услышав в его тоне знакомую томность, смешанную с не менее знакомой ироничностью, Гермиона тряхнула головой, отбрасывая волосы с лица, и еле сдерживаясь, чтобы не расхохотаться, почти также медленно и томно протянула:
— М-м-м… Я бы с радостью сделала это, мистер Малфой… Если б поблизости нашелся джентльмен, сумевший бы помочь даме, попавшей в… столь неловкую ситуацию.
И уже видя, как на его губах мелькает улыбка, Гермиона позволила себе чуточку, самую малость, похулиганить. Не отрывая взгляда ото рта Люциуса, она медленно провела языком по верхней губе. Ожидание ее не обмануло: Малфой тут же опустил глаза на ее губы и глубоко вздохнул, прежде чем неторопливо протянуть ей руку. Она оперлась на предложенную ладонь и, наслаждаясь первым прикосновением, быстро поднялась с земли. Люциус сразу же потянул ее к себе, и какое-то время они молча стояли, крепко прижавшись и внимательно всматриваясь в лица друг друга. Будто пытались разглядеть каждую мельчайшую деталь — морщинку, волосок, родинку. И любовались увиденным.