Страница 38 из 151
Громко застонав, Люциус прорычал:
— Не могу больше… ведьма… Я же сейчас…
И ощутив, как напрягается и еще больше набухает у нее во рту плоть, Гермиона почувствовала, что Люциус дергается в конвульсиях и изливается ей в рот. Еще и еще. И это тоже стало личной победой. Никогда прежде она не испытывала того, что происходило сейчас. Вкус его семени, его стон, будто говорящий об освобождении от какого-то личного напряжения или даже боли, накопленной за многие годы. Наконец, ощущение собственной власти над этим гордым и самолюбивым мужчиной. Личной. Женской. Власти.
Еще продолжая держать член во рту, Гермиона медленно, будто смакуя, проглотила излитое. И это тоже стало частью победы над самой собой. Потом в который уже раз подняла глаза на Малфоя и сердце дрогнуло от выражения блаженства на его лице. Еще никогда она не чувствовала себя так, как сейчас. Женщиной, подарившей любимому мужчине настоящий чувственный восторг.
Откинувшись на пол, Гермиона легла и закрыла глаза, восхищаясь только что пережитым.
«Я обожаю его… И обожаю каждую секунду из того, что происходит между нами. Потому что все происходящее… для меня… прекрасно…»
========== Глава 20. Познание ==========
Ни о чем не думая и даже почти не осознавая, где она сейчас, Гермиона какое-то время молча лежала на полу. Не открывая глаз, она размеренно и глубоко дышала, пытаясь прийти в себя, и с наслаждением чувствовала, что и тело, и душа до сих пор полны пережитыми ощущениями. Острыми. Почти болезненными. И настолько яркими, что возвращаться в реальность окружающего мира не хотелось совершенно.
Гермиона не знала, сколько пролежала в этом полубессознательном состоянии, когда ощутила прикосновение к бедру — настойчивое, обжигающее, заставившее вздрогнуть, будто от удара током. Усилием воли она заставила себя сосредоточиться и приподняла голову, чтобы тут же натолкнуться взглядом на Люциуса, уже склонившегося над ней, и медленно, но верно подбирающегося поцелуями туда, где снова так жаждала его ощутить.
Откинувшись назад, она чертыхнулась.
«Как только могла подумать о том, что Люциус Малфой останется в долгу?»
Но уже в следующую секунду, когда его язык коснулся горящего от вожделения клитора, эта дурацкая мысль куда-то улетучилась.
— Да… Да, пожалуйста…
Выгнув спину, Гермиона откинулась назад и жадно толкнулась навстречу ласкающему рту. Малфой тут же положил ладонь на ее живот и крепко прижал к полу, не позволяя двигаться. В кабинете, отдаваясь эхом, прозвучал разочарованный женский стон.
Дразняще медленно Люциус кружил и кружил вокруг набухшего бугорка, избегая прямых касаний и заставляя Гермиону дрожать от мучительной, хотя и сладкой, неудовлетворенности. Наконец, еще раз ударившись затылком об пол, она потянулась и, схватив Малфоя за волосы, резко дернула, направляя туда, где он был так нужен. В отличие от непринявшей чужой диктат Гермионы, он позволил ей контролировать ситуацию и послушно коснулся клитора. А затем проник во влагалище пальцем. Сначала одним, потом еще одним. Гермиона ощутила мягкое неспешное движение и снова застонала.
Все тело горело, а сознание туманилось от медленной изощренной ласки. Хотелось кричать, и она еще раз попыталась толкнуться навстречу Люциусу бедрами. Но снова оказалась прижатой к полу сильной рукой Малфоя, не дающего даже шевельнуться. Чувствуя, как мышцы влагалища знакомо сжимаются в приближении оргазма, Гермиона возмущенно пробормотала что-то и тут же ощутила, как проваливается в пропасть. Потому что Люциус, наконец, нашел клитор губами и с силой втянул его в себя. Веки полыхнули огнем, и она низко гортанно застонала, забившись от накатывающих одна за другой волн удовольствия. Малфой продолжал крепко держать ее, и эта вынужденная неподвижность делала оргазм еще более сильным, более острым. Громко прокричав «Люциус!», Гермиона даже не заметила, как впилась ногтями в кожу его головы.
А когда, наконец, немного успокоилась, и тело перестало дрожать от только что пережитого наслаждения, она открыла глаза и посмотрела на свои руки: на кончиках пальцев алела кровь.
Довольно улыбаясь, Люциус склонился над ее лицом:
— Счет мы сравняли.
Ощущая жуткую неловкость, Гермиона раздвинула его волосы и увидела темно-красные царапины.
— Прости… Я сделала тебе больно. Мне, правда, очень жаль, — сразу же начала оправдываться она.
Малфой внимательно посмотрел ей в глаза, а затем наклонился и поцеловал. Жестко. Глубоко. Когда же, наконец, оторвался, произнес размеренно и твердо:
— Я уже просил, чтобы ты никогда не извинялась передо мной. Ни за что, — его взгляд потеплел. — Все-таки ты — невероятная женщина…
В голосе его слышалось удивление, смешанное с такой нежностью, что Гермиона невольно ощутила, как от непрошенных слез защипало глаза. Она резко отвернулась, не позволяя Люциусу заметить проявление излишней, как ей казалось, сентиментальности, и почувствовала облегчение, когда он поднялся и снова вернулся в кресло.
«Почему? Почему рядом с ним моя душа, будто обнажена?»
Гермиона тоже встала и, бросив пару заклинаний, быстро привела себя в порядок. Однако на рабочее место так и не вернулась, а остановившись перед Люциусом, почти официально заявила:
— Сегодня я запланировала посещение музея Виктории и Альберта.
Малфой предсказуемо дрогнул бровью.
— Виктории и… кого?
— Виктории и Альберта. И не пытайтесь обмануть меня нарочитым невежеством, мистер Малфой, — Гермиона поддразнила его. — Я все равно не поверю, что ты никогда не слышал об одном из самых знаменитых Британских музеев. Хотя, признаюсь честно, не думаю, что чистокровный маг Люциус Малфой соизволил там побывать…
Качнув головой, Люциус ухмыльнулся, и Гермиона поняла, что не ошиблась. Она уверенно продолжила.
— Тебе придется переодеться. Мне кажется, что если наденешь то, в чем на днях ходил на ланч, будет вполне нормально… — она замолчала, вспоминая, как потрясающе смотрелся Люциус в том френче и пуловере с высоким воротником. — Ну, так как?
— А у меня есть выбор? — с легким сарказмом протянул Малфой.
— Нет, — отрезала Гермиона, откровенно наслаждаясь своей властью над ним. — Я тоже отлучусь домой, чтобы сменить одежду. Вернусь через тридцать минут. Надеюсь, что и тебе этого времени хватит.
На этом она чувственно развернулась и, сознательно покачивая бедрами, вышла из кабинета. Какое-то время Люциус просто стоял на месте с довольной улыбкой на губах, а потом тоже покинул министерство.
_______________________________________________________________________
Полчаса спустя Гермиона, одетая в облегающие джинсы, свитер и удобные ботинки, вернулась назад. Волосы ее были заколоты, а с шеи свисал легкий симпатичный шарфик. Люциус уже находился в кабинете, и взгляд его тут же неторопливо заскользил по ее телу. Увидев Малфоя, Гермиона тихонько ахнула. Нет, Люциус не надел то, о чем она упоминала: сегодня на нем была голубая рубашка, добротная и явно дорогая, которая удивительно шла ему. Две верхние пуговицы расстегнуты, а рукава он слегка закатал, обнажив сильные предплечья. Волосы Люциус вновь убрал в хвост, и это лишний раз подчеркивало черты его лица, будто вырезанные из мрамора. Но то, в чем он оказался одет ниже, заставило Гермиону глубоко вздохнуть и задержать дыхание.
На Люциусе Малфое были джинсы. Тяжелые, строгие, темные джинсы. Явно очень дорогие, но… это джинсы! Гермиона наконец выдохнула и невольно засмеялась, чтобы скрыть шок восхищения, охвативший ее от этого зрелища.
— Что? — нервно вскинулся Малфой.
— Ничего, — она подавила очередной смешок. — Просто… Так непривычно видеть тебя таким…
— Каким?
Гермиона кожей почувствовала его неловкость.
— Ну… ты надел джинсы…
— И что с того?.. — в голосе Люциуса явно слышалось разочарование, смешанное с толикой раздражения. — У меня с ними какие-то проблемы?
Если Люциус Малфой и мог показаться смущенным, то этот благословенный момент наступил именно сейчас.