Страница 37 из 151
«Нет! Этого… не может быть…» — еще какое-то время убеждал Рон самого себя.
Зайдя в кабинет около половины девятого, Гермиона сразу же проверила расписание и еще раз убедилась, что встреча с Люциусом Малфоем назначена на девять. Коротко встревожилась о том, что подумают Ормус и Присцилла о таком раннем визите, да еще и в понедельник, но почти сразу же поняла, что это волнует ее меньше всего на свете. На стене невыносимо медленно тикали часы, и Гермионе снова начало казаться, что от мучительной тоски тело вот-вот скрутит судорожная боль. Ровно в девять в приемной раздался низкий голос Люциуса, который что-то негромко и коротко уточнял у секретаря. Гермиона поднялась из-за стола. Казалось, все ее существо превратилось в ожидание.
____________________________________________________________________________
Люциус не постучал. Он появился в неожиданно открывшейся двери, и Гермионе показалось, что высокая мощная фигура почти заполнила собою ее маленький кабинет. Малфой быстро закрыл дверь, пробормотал пару заклинаний и, на ходу отбрасывая мантию, в несколько шагов стремительно преодолел разделяющее его с Гермионой расстояние.
Рты их тут же встретились — жарко, отчаянно, голодно. И жажда их была настолько велика в этот миг, что казалось, весь мир вокруг исчез… растворился — так же, как они растворились в объятии, будто сливаясь.
Лихорадочно скользнув рукой вниз, Люциус задрал юбку, тут же грубо разрывая на Гермионе нижнее белье. Потом приподнял ее, заставив обхватить себя ногами, и крепко прижал к стене. Когда же, оторвавшись от губ, начал жадно целовать шею, она услышала тихий мучительный стон.
Приколотые к стене документы смялись за спиной и слетели на пол, а Гермиона судорожно уцепилась за верхнюю полку ближайшего шкафа. Еще несколько мгновений — и звякнула пряжка ремня у расстегивающихся брюк, а затем… Твердая пульсирующая плоть оказалась совсем рядом, и хотелось лишь одного:
«Скорей! Скорей…»
Она негромко охнула, когда Люциус одним быстрым и мощным толчком вошел в нее. Схватившись за полку сильнее, Гермиона позволила ему слегка отодвинуться, но лишь затем, чтобы следующим движением вернуться снова, еще глубже.
«Господи, да… Еще! Как я же смогла прожить без него эти дни?»
Малфой неспешно и размеренно двигался, и каждый его толчок приближал Гермиону к пику наслаждения. Она чувствовала, как волна накатывающегося оргазма становится все больше и больше: еще совсем чуть-чуть и эта волна накроет с головой. Глухо застонав, Гермиона открыла глаза, чтобы тут же встретиться с обжигающим взглядом Люциуса. И это стало последней каплей.
Попутно отметив исказившиеся от предвкушения черты его лица, Гермиона ощутила, как ее подхватывает ожидаемая волна, обрушиваясь сильнейшим чувственным восторгом. Тем восторгом, что заставил гореть и дрожать, кричать и плакать, почти проваливаясь в обморок. И почти сразу почувствовала его последние хаотичные и стремительные рывки, сопровождаемые громким удовлетворенным рыком.
Все еще тяжело дыша, они оторвались друг от друга и сползли по стене, не в силах держаться на дрожащих подгибающихся ногах. Ни единого слова пока так и не прозвучало, и тишину кабинета нарушало лишь их быстрое рваное дыхание.
Какое-то время они так и сидели молча, еще приходя в себя после неистовой близости, а когда чуточку успокоились, Люциус повернулся к ней и с легкой насмешкой, будто ни в чем не бывало, протянул, привычно растягивая слова:
— Доброе утро, мисс Грейнджер.
Улыбнувшись, Гермиона потянулась к нему и, находя ртом губы, выдохнула:
— Спасибо тебе за подарок…
Поцелуй их был, хотя и спокойным, но глубоким и бесконечно чувственным. Скользя языками, танцующими друг с другом, они целовались еще и еще, пока Гермиона снова не услышала его тихий стон, заставивший внутри что-то дрогнуть. Неохотно оторвавшись от губ Малфоя, она произнесла вслух то, что мучило все дни разлуки.
— Выходные стали для меня адом.
— Соглашусь.
— Я все время хочу тебя. Хочу, чтобы ты все время был рядом. Это ненормально, да?
— Абсолютно нормально.
Несмотря на уже столь привычный оттенок фирменного высокомерия, Гермиона ощутила в его ответе искренность. Потому что и сам Люциус чувствовал то же, что и она.
Медленно поднявшись, Малфой поправил одежду и уселся в кресло, как будто ожидая, что сейчас начнется их привычная официальная беседа. Гермиона, по-прежнему оставаясь на полу, встретилась с ним взглядом: Люциус выглядел так, будто несколько минут назад ничего и не произошло. Опершись локтями на подлокотники кресла, он казался совершенно спокойным. И это холодное высокомерие одновременно бесило и возбуждало.
«Ну уж нет! Сейчас ты запоешь у меня по-другому…»
Не отводя глаз, она тихо, но достаточно твердо произнесла:
— Встань.
Люциус вопросительно приподнял бровь, и в глазах его мелькнуло любопытство. Однако с места так и не двинулся.
— Встань, — уже с нажимом повторила Гермиона.
Продолжая смотреть на нее, Люциус медленно поднялся с кресла. Выпрямился и снова удивленно дрогнул бровью, будто безмолвно задал вопрос. Гермиона судорожно глотнула и ощутила, как внутренности дрогнули от желания: стоя сейчас перед ней (такой высокий и сильный), выглядел Малфой великолепно. Не отводя взгляда, Гермиона медленно потянулась и встала на четвереньки. А потом неспешно, чуть покачивая бедрами, начала приближаться к Люциусу.
Ближе. Еще ближе… Когда она подползла почти вплотную и села перед ним на колени, заметила, что пах Малфоя уже ощутимо выпирает. Подняла глаза. Люциус смотрел на нее сверху вниз. Лицо, как обычно, бесстрастно. Лишь немного покраснел, и дыхание стало чуточку сбивчивым.
Гермиона медленно потянулась к застежке брюк. Пряжка ремня звякнула, позволив расстегнуть молнию и освободить то, к чему она и стремилась. Замерла, с любопытством рассматривая член: вот сеточка вен паутинкой бежит под кожей напрягшейся плоти, а вот головка — большая и гладкая, чуть темнее всего остального. От этого взгляда Малфой невольно дернулся, чуть качнувшись ей навстречу, и с губ его сорвалось негромкое шипение. Подняв глаза, Гермиона столкнулась с таким нескрываемым и оттого еще более бесстыдным вожделением во взгляде Люциуса, что на секунду даже перестала дышать.
Потом наклонилась и осторожно коснулась головки губами и языком. Люциус дернулся и снова зашипел. Коснулась еще раз. И еще. Она ласкала член, будто играя и поддразнивая. Вскоре услышала над собой тяжелое прерывистое дыхание Малфоя и, осмелев от ощущения власти, взяла набухшую плоть в рот, продолжая кружить по ней языком. Потом мягко всосала, будто дегустируя, будто пробуя на вкус и наслаждаясь им. Ощущения поражали.
«Можно пересчитать по пальцам, сколько раз я ласкала так Рона… И вспомнить, как противно мне было тогда. Почему же сейчас не испытываю и малой толики прошлого отвращения, а лишь упиваюсь тем, что делаю?»
Вобрав член еще глубже, она ощутила, как внутренности снова скрутило от желания. Поэтому начала двигаться быстрее, всасывая его почти на всю длину, будто утоляя этим голод и жажду собственной плоти.
«Я… никогда… никогда не думала, что буду наслаждаться этим…»
Снова посмотрела на Люциуса снизу вверх. Выражение его лица отражало смесь восторга и удивления. Гермиона опять склонилась и вобрала член еще глубже, почти в самое горло, гортанно застонав при этом. Этого Малфой выдержать уже не смог. Протянув руку, он схватил ее за волосы и толкнулся сам, на что Гермиона быстро отодвинулась и покачала головой.
«Нет…»
Она обожала его доминирование, но не сейчас.
«Сейчас мое время!»
Взяв Люциуса за руки, Гермиона крепко прижала их к его бокам. И поняв безмолвный приказ, Малфой замер, ожидая дальнейших действий от нее самой.
Ладошкой Гермиона обхватила мошонку и осторожно сжала. А потом снова опустила голову, начав двигаться еще быстрей и не переставая ласкать его языком. Быстрей. Еще быстрей и глубже — так, что горлу стало уже почти больно от этих проникновений.