Страница 145 из 151
В комнату вошел приятный молодой человек с длинными, небрежно свисающими волосами и симпатичным лицом. Он приветливо улыбнулся Гермионе и пожал ей руку, глядя прямо в глаза. Та вдруг неожиданно подумала, что, пожалуй, несколько месяцев назад эдакий красавчик мог привлечь ее внимание, но сейчас… нет. Привлекательность музыканта абсолютно ничего не заставила шевельнуться в ее существе. Гермиона просто ждала, когда же он продемонстрирует способности отреставрированного инструмента. И, к счастью, молодой человек именно этим и занялся.
Никогда еще она не слышала такого безупречного качества звучания. Богатые тона виолончели словно бы просачивались в тело и душу, действуя почти как лекарство, как бальзам, способный исцелить от всех болезней на свете. Звуки, издаваемые инструментом, казались волшебными, и если бы Гермиона не знала, что Страдивари был маглом, то даже не засомневалась бы в магическом происхождении его творения.
На какой-то краткий миг ей даже показалось, что вот-вот упадет в обморок, растворяясь в этих чудесных звуках. Но, к счастью, виолончелист закончил играть и, улыбнувшись, посмотрел на нее:
— Что вы скажете?..
— Это… это прекрасно… — еле выдавила из себя Гермиона низким, хриплым голосом. Ее глаза подозрительно блестели.
— Согласен… — отозвался молодой музыкант. — И даже не уверен, что смогу расстаться с ней, мисс Грейнджер. Боюсь, вам придется драться со мной за эту виолончель, — он кокетливо улыбнулся, на что Гермиона почти не обратила внимания, поскольку думала лишь об одном — о том, чтобы как можно скорее вернуться домой, к Люциусу.
— А… что вы сказали? — удивленно спросила она, почти не слушая его. — Эм-м… боюсь, мне пора возвращаться домой. Пожалуй, я лучше пойду, — и Гермиона отвернулась от молодого человека, лицо которого сразу же помрачнело. — Господин Бессамер, поверьте, вы проделали поистине огромную и удивительную работу. Не знаю, как отблагодарить вас. Могу лишь заверить, что на этой виолончели обязательно будут играть. И будут очень бережно относиться к ней.
Реставратор улыбнулся ей, помогая убрать громоздкий инструмент в футляр, и Гермиона протянула ему заранее подготовленный чек. Он содержал вопиюще огромную сумму, которую Гермиона обещала заплатить за реставрацию и которая составляла ее зарплату за несколько месяцев. Но Гермиона ни капли не жалела этих денег, тем более что и тратить их теперь было практически некуда — Люциус полностью обеспечивал ее, предугадывая все потребности.
Распрощавшись с Бессамером, Гермиона вышла на улицу и уже искала укромное местечко для аппарации, когда услышала позади себя шаги и окликающий голос:
— Простите! Мисс Грейнджер, можно вас…
Повернувшись, она увидела, как Фред (кажется, именно так ей представили виолончелиста) бежит следом. Приблизившись, он остановился и несколько смущенно уставился на Гермиону.
«Надо же… попадется ведь кому-то такой милашка…» — мелькнула у нее мысль.
— Мисс Грейнджер, я просто… хотел спросить, не выпьете ли вы со мной чашку кофе? Если, конечно, вы не против…
От подобной напористости Гермиона слегка опешила. Она уже давно не сталкивалась с вниманием к себе каких-то других мужчин и сейчас чувствовала ужасную неловкость оттого, что придется осадить этого красавчика, раз и навсегда лишив его каких бы то ни было надежд. Но даже мысли принять его приглашение у нее не возникло. Гермионе хотелось только одного: скорей вернуться в Малфой-мэнор. К Люциусу.
— О-о-о… Мне очень жаль, но, боюсь, что не смогу. Мне пора возвращаться домой, к своему… другу, — казалось очень странным называть Люциуса именно так, но Гермиона чувствовала, что это лучший и наиболее ясный способ дать понять молодому человеку, что ему ничего не светит.
Виолончелист выглядел разочарованным.
— Ох… понятно. Ну что ж, попробовать в любом случае стоило, — он печально улыбнулся, и Гермиона вернула улыбку в ответ. — Скажите, а виолончель Страдивари принадлежит ему?
— Да.
Музыкант вздохнул, признавая поражение.
— Надо же, какой невероятный счастливчик… Владеет и Страдивари… и такой девушкой, как вы, — с этими словами он повернулся и исчез в густой лондонской толпе.
Момент этот показался Гермионе любопытным и даже чуточку забавным. За последние месяцы она уже забыла, каково это — существовать отдельно от Люциуса Малфоя. Коротко подумав о молодом человеке, пригласившем ее на свидание, она подумала и о том, что еще год назад (даже будучи в отношениях с Роном) может быть и приняла бы приглашение такого симпатичного обаяшки. Но теперь… Теперь оно лишь ошеломило, заставляя еще больше стремиться домой. В Малфой-мэнор.
Сегодня Гермионе снова повезло: ей удалось вернуться раньше Люциуса и спрятать виолончель в кладовой. А как только он вошел домой, она сразу же кинулась ему на шею. Люциус довольно хмыкнул и крепко прижал ее к себе, опустившись губами к подставленному рту. На какой-то краткий миг Гермиона невольно сравнила его с виолончелистом, встреченным сегодня.
«Нее… Нет никакого сравнения!» — довольно подумала Гермиона, а когда пальцы Люциуса скользнули ей под юбку и начали приподнимать ту, лицо бедолаги Фреда окончательно исчезло из ее памяти. Навсегда.
______________________________________________________________________________
В канун Рождества, когда к семи вечера в Малфой-мэнор были приглашены родители Гермионы, она встревожено вышагивала по гостиной и ни на минуту не присаживалась. Люциус, в отличие от нее, невозмутимо сидел здесь же и, положив ногу на ногу, читал «Ежедневный Пророк».
Наконец, напрягшийся от ее метаний, он поднял глаза и неспешно протянул:
— Дорогая, если хочешь, я могу бросить заклинание, которое будет перемещать тебя из одного конца комнаты в другой без напрасного использования ног.
Гермиона остановилась.
— Ох… прости… Просто… я немного нервничаю.
— Хм… это я уже заметил, — он снова вернулся к газете. — Возможно, тебе стоит присесть.
Она сделала это так резко, что диван обиженно заскрипел, а Люциус удивленно поднял брови.
— Прости, — повторила Гермиона, но, заметив укоряющий взгляд, вспомнила его просьбу никогда не извиняться перед ним. — Ох… прости, я не хотела… — пробормотала она опять, но потом поняла, что выглядит глупо, и ругнулась: — Вот же черт!
Малфой на это лишь рассмеялся.
— Мерлин, какая же ты забавная, когда нервничаешь, — он отложил газету и вдруг потянулся к Гермионе. — Ты не оставляешь мне выбора, кроме как взять тебя прямо здесь и сейчас. Может, хотя бы это немного снимет твою нервозность…
С этими словами он наклонился, схватил Гермиону и стащил ее на пол. Потом снял с нее всю одежду и так же стремительно свою собственную. Уже скоро они оба дрожали от вожделения. Люциус с Гермионой касались друг друга подрагивающими руками, и каждое прикосновение и впрямь заставляло отвлечься от ожидания родительского визита. С каждым мгновением для нее важней всего становилось то, что рядом Люциус… Ее Люциус. И, забыв обо всем, Гермиона растворилась в этих привычных ласках, а придя в себя, увидела, что часы уже показывают половину седьмого. Умиротворенная и тяжело дышащая, она положила голову ему на грудь и слабо улыбнулась.
— Ты выбрал весьма эффективный способ привлечь мое внимание, — Гермиона не удержалась и довольно хихикнула.
Шутливо хлопнув ее по ягодице, Люциус поднялся сам и помог подняться ей. С помощью магии он привел их в порядок и одел, а затем вышел из комнаты, чтобы вернуться через несколько минут. Остановившись перед Гермионой, он проговорил:
— Ну… и как я… выгляжу?
Никогда бы она не подумала, что услышит в его голосе опасение, но ошибиться оказалось невозможно. Люциус и сам нервничал! Только вот скрывал это более талантливо. Гермиона подошла к нему ближе и погладила по груди. Сегодня на нем был надет тот же удлиненный жакет, похожий на военный френч, который он надевал в тот день, когда они впервые пошли на ланч.
— Не переживай. Ты выглядишь великолепно, — тепло улыбнулась она ему.