Рокировка

— Паутинные чары, — вынес вердикт Роджерс. Он был мрачнее тучи. Обведя тяжелым взглядом Стампа II, министра и посмотрев на Гарри, аврор протянул ему коробочку с орденом. — Прошу прощения. Право слово, я такого не ожидал.

Гарри чуть склонил голову, как бы говоря, что благосклонно принимает извинения, а вслух произнёс:

— Понадобится куда больше времени, чтобы избавиться от всего того мусора, который оставил после себя Альбус Дамблдор.

Судя по злобно сощуренным глазкам Стампа II, насмешливому взгляду Роджерса и оскалам представителей прессы, двусмысленность брошенной фразы все поняли. Вот и прекрасно. А паутинные чары, старикашкам он ещё припомнит. Ибо, благосклонно принять извинения, не означает простить.

Фотосессия и интервью длились несколько минут. Гарри надел на шею орден Мерлина и терпеливо отвечал на вопросы. Сначала касающиеся упокоения Волдеморта, потом дуэли, потому как беседовать с секундантами — это одно, а с участником поединка, совсем другое. Кроме того, журналистов интересовали дальнейшие планы лорда Поттера. Гарри поделился, что в ближайшем будущем его ждут школьные экзамены, которые он с лордом Лонгботтомом будут сдавать в Министерстве, потому как время глав древнейших и благороднейших Домов стоит дорого и терять его на повторное обучение верх безрассудства. Дальше университет и получение мастерства в артефактологии — родовом даре, расконсервация семейных производств и прочее-прочее-прочее. Поднимать два Рода, — сказал Гарри, — дело крайне сложное, так что дел очень и очень много.

Когда с вопросами было покончено, а все лишние личности убрались с глаз долой, Роджерс, Гарри и ребята переместились в кабинет. А спустя несколько минут им компанию составил мистер Уолтерс — присутствующий когда-то при беседе с Бруствером и оказавшимся совсем не рядовым сотрудником отдела Тайн, а его Главой.

Разговаривали долго и нудно. Потому как Герой и его друзья говорили правду и ничего кроме правды. Однако, несмотря на это, показания Гермионы можно было отнести к защите и оправданию делишек Снейпа. О Малфое она мало что знала, только общедоступную информацию, поэтому ничего нового не сообщила. Рон весьма сдержанно отозвался о Люциусе, однако усердно топил «сальноволосую сволочь», выставляя его помощь, как завуалированную пакость. Самое забавное, всё выглядело очень даже логично. Вспомнить хотя бы меч в озере. Гермиона, ясное дело, спорила, яростно отстаивала свою точку зрения.

Вообще, эта встреча мало походила на допрос. Слушая ребят и сухо отвечая на вопросы чиновников, Гарри уловил себя на том, что думает об абсурдности происходящего. Ну в самом деле, какая к Мордреду «дача показаний», без клятв и прочего? Уже то, что сидят они втроём — делает из официальной встречи посиделки с обменом мнениями. Такое ощущение, что вопрос относительно Снейпа и Малфоя уже решен, только вынести окончательный вердикт чиновники хотели после беседы с главными Героями. Интересно. Разумеется, он не считал себя пупом земли, но почему-то казалось, что именно из-за него Малфой приобрёл особый статус. Снейп же совсем другая история. В Министерстве наверняка немало тех, кто по той или иной причине ему благоволил. Гарри сжал переносицу. Значит, следовало задуматься о том, чтобы своим действиям и действиям своего… хм, делового партнёра придать законность. Не хотелось бы платить штраф за попорченную шкурку гавнюка.

— Мисс Грейнджер очень упрямая девушка, — хмыкнул Уолтерс, когда ребята вышли из кабинета, а Гарри, сказав, чтобы его не ждали, остался «для прояснения некоторых вопросов».

— Есть немного, — задумчиво пробормотал он, не горя желание обсуждать друзей юного Поттера.

Ну, а дальше уже следовал более конструктивный, так сказать, взрослый разговор, от которого он начал получать настоящее удовольствие. Говорили долго. Опять же упоминали дуэль, хотя несколько в другом ключе. Закрыл он вопрос просто и жестко, сказав, что происходящее на дуэльной площадке — дело сугубо участников. Посторонним туда лучше не соваться. Во избежание, так сказать. Лишний раз убедившись, что лорд Поттер не тот кто позволит в открытую совать нос куда не просят, Уолтерс стал действовать тоньше. Юлить и изворачиваться, стараясь прояснить непонятные для него вопросы обходными путями. Впрочем, в эти игры можно было играть вдвоём. Роджерс так и вовсе отстранился и наблюдал за пикировками с лёгкой усмешкой, правда, рассеянным его внимание назвать было нельзя.

— Возможно, она не исчезла, а просто замаскирована, — пожал плечами Гарри в ответ на «мысли вслух» Уолтерса о метках Пожирателей.

Эта тема возникла после того как глава отдела Тайн посетовал на кропотливую работу по восстановлению защиты Министерства, которую пробил лорд Поттер, а потом перешел на «размышления вслух», при этом то и дело поглядывая на Гарри, наверно считая, что тот не замечает логических связок.

— Может и замаскирована, — легко согласился тот, — тогда у лорда Малфоя появился очень сильный союзник.

— А если метка действительно исчезла, да ещё только у него одного, — продолжил Гарри, как ни в чём не бывало, стараясь сохранить серьёзное выражение лица, — то это означает лишь одно: лорд Малфой не такой уж ярый соратник Волдеморта.

Произнеся это, Гарри увидел, как на мгновенье расширились глаза Роджерса, и услышал тихое «хм» Уолтерса. Как интересно. Не иначе Люциус уже успел что-то наплести, причем наплести что-то похожее.

— Может быть, может быть.

А дальше последовали пространные и долгие рассуждения Уолтерса по поводу того как у некоторых волшебников пахнет магия, и о том, что этот самый запах могут почувствовать далеко не все. А только маги равные или сильнее оппонента. Слушая главу отдела Тайн, Гарри неожиданно озарило. Он даже задержал дыхание от пришедшей в голову мысли. Его-то магия осталась там — в другой реальности. Здесь же всё иначе. Навыки — да, но магия-то иная, а значит…

«Поттер, ты идиот»! — Гарри на мгновение прикрыл глаза. Нет, он не опасался, что маскировка обнаружилась. Однако совершенно точно Уолтерс что-то такое учуял, и это «что-то» скорее всего, запах. Ведь затирку магических следов, он делал, совершенно не задумываясь, используя старые шаблоны, настроенные на собственную предрасположенность. Но твою же мать! Предрасположенность юного Поттера и его может… да что там «может»! — она должна быть другой. Мордредовы подштанники! Надо срочно проводить ритуал.

— Лорд Поттер, — не то от усталости, не то от досады, выдохнул Уолтерс спустя несколько минут разговора «ни о чём», и потёр глаза, на что Роджерс ехидно хмыкнул, — хотел бы вас пригласить работать в мой отдел. Разумеется, после окончания обучения.

— В ближайшие лет пять, а то и десять я буду очень занят. И обучение, лишь малая толика того, что мне предстоит сделать. Так что мне будет не до работы во благо Британии, — ответил Гарри. Немного подумав, он решил приоткрыть свои карты и без перехода спросил: — И чем пахнет моя магия?

— Горной свежестью, горящей древесиной, немного прелой листвой и еще чем-то неуловимым, но приятным и соединяющим, — проворчал Уолтерс, потирая переносицу тонкими узловатыми пальцами. — Ветер, огонь… Редкое сочетание…

«… и тлен, — мысленно произнёс Гарри. Неужели некромантия? В той реальности у него было меньше двадцати процентов предрасположенности ко второму родовому дару. Развить, конечно, можно, только зачем себя насиловать, когда есть нечто доставляющее гораздо большую радость? Некромантия же его никогда не привлекала.

— Прошу прощения, господа, но вы меня утомили, — Роджерс захлопнул папку и убрал в стол самопишущее перо, — поэтому, давайте расходиться. Наши посиделки и так уж затянулись. Лорд Поттер, спасибо вам, что ответили на мои вопросы, — произнеся последнее, Главный аврор хитро сощурился, словно намекая, что большинство вопросов Уолтерса остались-таки без ответа.

Однако, уже выходя из кабинета, Гарри догнал вопрос, на который он с удовольствием ответил.

— С лордом Малфоем мы деловые партнёры.