Рокировка

Величественное строение из белоснежного камня казалось чуждым среди убогих зданий магической улочки британской столицы, и, кроме того, в отличие от них, банк не имел следов разрушений. Быстры остроухие, ничего не скажешь. Только вот за чей счет?

— Мистер Гарри Джеймс Поттер желает получить выписки по всем имеющимся счетам и посетить все имеющиеся сейфы, — Гарри подошел к главному гоблину, восседавшему на возвышении, и положил руку на встроенный в каменную столешницу идентификационный артефакт в виде медного круга, покрытого рунами. Ключа у него не было, а терять время и деньги ради развлечения гоблинского населения, он не собирался.

Даже не посмотрев на зависший перед его носом мерцающий свиток-подтверждение личности клиента, гоблин минуты две сверлил Гарри колючим взглядом.

— Пройдите в кабинет, — наконец, проскрипел он. — Через десять минут всё требуемое вам предоставят.

Помещение для клиентов, куда Гарри привёл молодой гоблин-клерк, представляло собой небольшую квадратную комнату с минимум мебели. Стол и два посадочных места — вот и вся обстановка. Пара факелов освещала скудное убранство. Сняв мантию и повесив её на спинку одного кресла, Гарри уселся во второе и поправил на носу мешающие очки. С глазами у него всё хорошо, в отличие от отца, чья детская забава с совсем недетскими чарами аукнулась ему потерей остроты зрения. А вот у мальчика зрение было очень плохим, судя по окулярам. Но после Авады всё вроде нормализовалось. То ли подселенец так влиял на здоровье, то ли имело место ещё какое-то вмешательство извне, а может, из-за переселения душ такое произошло, пока сложно понять. Если второе, то обнаружить это сейчас будет трудновато, но нет ничего невозможного. В конце концов, нужно же знать, кому в первую очередь испортить настроение, подкорректировать здоровье и уменьшить содержимое сейфа. Ну, а ежели последнее, то резкая смена имиджа сейчас будет лишней. Поэтому придётся пока помучиться.

— Доброе утро, мистер Поттер, — сморщенный как урюк гоблин, тихо вошедший в кабинет, приволок с собой несколько толстенных гроссбухов и сгрузил всё это пыльное добро на стол. — Здесь все расходы и доходы, будь то проценты от вложений свободных капиталов или от управления активами трастового фонда за последние сто лет. Остальное вы найдете в сейфе. Здесь, — узловатый палец ткнул в тёмно-красный том, — за последние пятнадцать лет. А это, — на стол с хлопком приземлились с десяток скрученных пергаментов, — выставленные и оплаченные банком счета за последний год. Причина столь вопиющего положения дел — скоропостижная смерть вашего душеприказчика, уважаемого мистера Альбуса Дамблдора, на которого была возложена трудная миссия по управлению состоянием рода Поттер. А поскольку кредит для вас не был закрыт, банк исправно выполнял взятые на себя обязательства.

— Как мило с вашей стороны… предъявить мне финансовые претензии, — бегло просмотрев парочку исписанных листов с двойными печатями банка, Гарри взглянул на гоблина. Самодовольно скалясь, остроухий наколдовал себе кресло-трон и с удобством в нём расположился. — А где же претензии к семейству гоблина Крюкохвата? Это же он, к вашему сведению, потворствовал желаниям трёх магов в обмен на меч Гриффиндора. На который, между прочим, не имел никаких прав. Поскольку, во-первых, меч должным образом был выкуплен заказчиком, и, во-вторых, являлся семейной реликвией. А вы знаете, милейший, что сие означает? — судя по исчезнувшему довольному оскалу и изрядно посеревшей морде лица, гоблин знал. Одно дело обманом умыкнуть цацку, некогда сделанную для презренного мага (за это хитреца ждало повышение в статусе), другое дело - попытаться стащить артефакт, магически привязанный к роду. Похоже, что Крюкохват, идя на поводу собственной алчности, плохо понимал, во что ввязывался. За подобное головы мог лишиться глава клана, к которому принадлежал виновник. И это не самое страшное.

— Перспектива, несколько печальная, не так ли? Несанкционированное проникновение в сейф и кража одного весьма опасного артефакта, в том числе, и для гоблинского населения в военное время, ничто по сравнению с полетевшей головой старейшины и полной потерей доверия к клану, вы так не считаете? — Гарри потёр подбородок и постучал пальцами по развёрнутому пергаменту. — Кроме, того… я не вижу претензий к главному гоблину, проводившему трёх магов к сейфу Лестренджей. Или все свои просчеты и грубейшие огрехи в охране вы решили почему-то заочно повесить на одного меня? И главное, уважаемый, — Гарри хищно сощурился, сидевший напротив гоблин напрягся, словно в ожидании удара, — когда проходили претензионные слушанья, результатом которых и стало вот это? — он помахал смятым пергаментом в воздухе. — Или глава Гринготтса считает, что имеет право мне что-либо предъявлять, руководствуясь исключительно собственным видением и многовековой неприязнью к магам? — вкрадчиво поинтересовался он и мысленно поблагодарил своего мастера по артефактологии — Фофура Дели. Лекции старого гнома о «серошкурых шалавах», как он называл гоблинов, оказались очень кстати.

Не успел Гарри свернуть пергаменты с прямо-таки астрономическими суммами за угнанного дракона, взлом и незначительные разрушения подземных и наземных строений, свитки самоуничтожились. Сей факт говорил о многом. Во-первых, требования о сатисфакции являлись, мягко говоря, незаконными. Нет, признай Гарри свою вину, то даже накорябанные на коленке совершенно фантастические требования стали бы законны и без всяких слушаний. Но он же не совсем идиот. И, во-вторых, этот гоблин совершенно точно был ни кем иным, как Главой банка, и он признал, что перегнул палку, поэтому-то свитки и сгорели. А вот это уже интересно. Неужели заварушка с проникновением в чужой сейф настолько их уязвила, что вызвала нестерпимое желание у старейшины клана сплясать на виртуальном трупе своего клиента?

Никак не прокомментировав самосожжение пергаментов, Гарри лишь смахнул пепел на пол и принялся за изучение остальных свитков. Последние приобретения одежды, съестных припасов, зелий и двух сов пока имели статус неоплаченных. Отложив их в сторонку, он продолжил инспекцию. Большая часть счетов была выписана аптекой и лавкой травника за покупку весьма дорогостоящих ингредиентов. Навскидку, из имевшегося набора можно сварить яд, противоядие, восстанавливающие, кроветворные и зелья, поддерживающие жизненный тонус. Далее счета за походную одежду, палатку и прочий скарб, необходимый для путешествий. Что же, вполне укладывалось в рассказ мальчика. Правда, вот кто из них троих варил зелья? Девочка? Очень сомнительно, даже если учесть её исключительный талант. Вот если бы с ними путешествовал мастер — другое дело. А так… Странно.

Перейдя к тёмно-красному тому с гербами Поттеров и Блэков на корешке, что явно говорило о вступлении в наследство, Гарри углубился не только в колонки цифр с расходами, но и стал соотносить те или иные траты с датами. Для удобства изучения, не задумываясь и не отрываясь от исписанных страниц, он поводил рукой над столешницей, собрал со стола пыль, с пола пепел, трансфигурировал всё это в обычный маггловский карандаш, создал печать-закрепитель и принялся подчеркивать и обводить цифры и даты. Постепенно картина, складывающаяся перед глазами, начала вызывать стойкое ощущение превышения полномочий. Его напрягали траты, записанные как «услуги». Уж очень сильно они смахивали на обычный мухлёж. Он, например, так обозначал потраченное на любовников золото. Опять-таки, очень крупные суммы уходили на различные ингредиенты. Если абстрагироваться от того, что изучает он счета семнадцатилетнего мальчика, то предположил бы, что они принадлежали какому-нибудь ученому-зельевару. Дамблдор, похоже, самым наглым образом пользовался чужими деньгами для собственных нужд. Гарри нахмурился и, пролистнув гроссбух в начало, скрупулезно изучил копию завещания. На первый взгляд всё стандартно. Опекуны для несовершеннолетнего определены, душеприказчик — назначен. А вот время, с которого наследник вступал в свои права, почему-то не зафиксировано, как, впрочем, четко не оговорены права несовершеннолетнего и, что самое важное — практически нет ограничений для душеприказчика. Как же мог отец оставить собственного сына почти без прав, а свободные капиталы — без должного присмотра?.. Гарри хмуро уставился на колонки цифр и вздохнул. Если только таким странным образом он не хотел одновременно и Дамблдора уважить, и ребёнка защитить.