Удача

— Привет, наше вам. — поздоровался я с хозяином заведения, вскинув руки к груди местным жестом приветствия. — Как оно, ваше драгоценное здоровье?

— Да уж милостью Светлого. — кивнул мне он. — Сам как? Живой до дома с друзьями добрался?

— Угу. — я облокотился об стойку. Бахнуть пивка, что ли? Нет, надо с «белой горячкой» разобраться. Сейчас родственники набегут, а меня нет. Невежливо выйдет. Вдруг одной семьёй будем? Тьфу-тьфу-тьфу. — Дражайший, я у тебя тут давеча сумочку оставлял, на сохранение, с продуктами. Не вынесешь?

— Конечно, сей момент. — трактирщик расплылся в широкой улыбке и исчез за дверью на кухню, чтобы через пару мгновений поставить на стойку мою полотняную сумку.

Я взялся за ручку двери. Подумал и вернулся:

— Уважаемый, а удвой-ка ты заказ. — я поставил сумку обратно на стойку. — сколько с меня?

— Максим, — трактирщик укоризненно посмотрел на меня. — Ты хоть и заходишь два раза в год, но только благодаря тебе я еще не разорился. Продукты за счет заведения.

Мде. Это ж сколько я тут оставил вчера? Скромнее надо быть, не будут дочек подсовывать. Кстати.

— Глубокочтимый, а не напомнишь, с кем я ушел?

— Так, сидели вы, считай до полуночи. А там еще друзья твои подошли. Вот он, говорят. Слава Заступникам, нашелся, мол. — трактирщик задумчиво протирал стаканы, вспоминая минувшую ночь. — Ну так, значит, под руки тебя взяли, и вышли.

— Почтенный, а имена друзей не подскажешь?

— Первый раз их видел. — трактирщик озадаченно посмотрел на меня. — У тебя все нормально?

— Благодарю за заботу, достопочтенный. — я задумался. Кому ж я понадобился? Повели меня, не иначе как к первому акту пьесы. Надо спешить. Жаль, девчонка мне понравилась. На Земле, я б к такой и сам бы подошел знакомиться. — Всего доброго.

Алатана Бэар

Я сидела на кровати, злая на весь мир. Этот мужик расхохотался, одел второй сапог и все-таки ушел. Чтобы успокоиться мне требовались однообразные, меланхоличные действия. Прибраться, вымыть посуду. Так даже этого я была лишена. Здесь было чисто. Чисто, как в лекарском кабинете. А еще мы так и не познакомились. А еще хотелось есть. А еще мне одеть нечего. Скрестив руки на груди, я смотрела в стену и дулась.

«Истеричка, капризная девчонка, от таких любые мужики убегут». — шептал мне Голос.

Ради разнообразия я была с ним полностью согласна, но ничего не могла с собой поделать. Вот куда он ушел?

— Белка, ты готовить умеешь? — пока я сверлила взглядом стену, он вернулся с большой полотняной сумкой. — Не поделишься рецептом вашего коронного блюда?

— Коронного? — я от удивления забыла про обиды. — Могу. Только вот, продукты нужны. А какое у меня коронное блюдо?

— Не знаю. Орехи? — снова вогнал меня в ступор муж. — Грибы там, сушеные. О! Грибы через сито протереть и в сливках их, с орехом мускатным. Ммм, соус, я тебе скажу, выйдет. К спагетти.

— Откуда ты такой рецепт взял? — я замерла, решив не обращать внимания, к чему подойдёт наш секретный соус.

— Ну белки же орехи едят, грибы всякие. — муж обернулся, посмотрев на меня в упор, — нет разве?

— Да почему белка-то? — я решила его отвлечь от обсуждения секретного рецепта.

— Так ты ж мне кажешься. На фоне длительного запоя у меня помрачение. Белая горячка, или попросту — белка. Нет? Докажи. — выкладывая на стол овощи, кусок мяса, яйца и сыр, опять вогнал меня в ступор этот странный человек.

— Как? — честно заинтересовалась я.

— Расскажи мне что-нибудь неизвестное, что я раньше не знал и придумать сам не мог. — поразмыслив, выдал он предложение, садясь за стол.

«Знаешь, а мне нравится его деловой подход, чувствуется этакая логичность в суждениях. Хотя, может быть, это сказывается опыт?»

— Хм… ну Земля вращается вокруг Солнца, — поразмыслив, начала я.

— А так же является шаром, слегка сплюснутым с полюсов. Дальше. — припечатал он.

— Земля сама является планетой, которых вокруг Солнца вращается еще пять, — я невозмутимо села на второй табурет, продолжая доказывать свою некажестотесть… настоящесть…Р-р-р, бред.

— Ага, Уильяма Исааковича Гершеля у вас еще не случилось, семь. Дальше. — отмахнулся муж.

— Одна из самых ярких звезд, Дом Светлого, тоже планета, она полосатая и у неё есть луны, только их там не одна, как у нас, а четыре. А что семь? — уже не выдержала я.

— Планет в солнечной системе еще семь, не считая Земли, и еще есть карликовые планеты. — улыбнулся он. — По лунам Jupitera понятно, свой Галилей у вас был. Вам бы телескоп помощней, лун у вашей полосатой нашли бы больше… Итого, мы, где-то, между одна тысяча шестьсот десятым годом и тысяча семьсот восемьдесят первым.

— Знаешь, это, по-моему, ты мне доказываешь, что не белка, — захлопала глазами я. — а сколько лун у Ю-пи-те-ра? Это ведь, по-вашему, так Дом Светлого называют?

— Не знаю, когда я перестал следить за новостями в астрономии, приближались к седьмому десятку. — он подпер рукой голову и отвернулся к окну, теряя интерес к разговору. Мне вдруг стало так жаль своего мужа. Во всем его существе сквозило какое-то одиночество.

— Ой, я когда была в Академии, научилась готовить соус. Яйца, оливковое масло, лимонный сок, специи, — заторопилась я.

— Майонез, тысяча семьсот пятьдесят восьмой. Добавь еще чуточку горчицы, улучшает вкус, — меланхолично выдал самый грустный мужчина на земле. Подцепив пальцами приданое, он, поставив монету на ребро, щелчком придал ей вращение. — Когда гостей-то ждать?

— Гостей? Не знаю. — я, непроизвольно следя за вращающимся золотым, отвлеклась от разговора. Оторвавшись от монеты, я увидела, что он смотрит прямо на меня. Зло, оценивающе. Недавнюю жалость смыло раздражением, вот как можно жалеть этого самоуверенного мужлана. Я решил и все, докажи мне обратное. Не можешь? Значит я прав. — Кажусь я ему. Белка, сам ты… медведь.

— Как? — ой, я вслух последнее произнесла. Я вжала голову в плечи от раскатистого хохота. — Как ты меня назвала?

— Медведь, ты только не обижайся, он же лохматый такой, вот я и… Ну и разозлилась маленько, я не очень привыкла доказывать, что я не видюсь… не привидяюсь… не кажусь, — все, я совсем запуталась в словах, и закрыла лицо руками от смущения.

— Ситуевина, — отсмеявшись, хмыкнул он. — не позавидуешь. Так, гостей не ждать? Ладно уж, замнем для ясности. Давай тогда я задам несколько вопросов, а ты, как можно проще, ответишь на них. Твоя? — супруг кивнул на успокоившуюся монету, я согласно дернула подбородком. Перебросив золотой мне, он продолжил. — Что ты делала в моей постели, я, это, тебя не, хм… — взгляд мужа скользнул по разорванному платью, — не принуждал к, хм… — я с готовностью подлила ему воды в кружку. — Спасибо, короче, кто ты и что здесь делаешь?

— Проще значит? — теперь кивнул он. Я мысленно сложила его вопросы в список. Проследила за кружкой, которую он поднес ко рту. Смеяться любишь, значит. — Сидела. Нет. Нет. Жена. С недавних пор, живу.

Голос поперхнулся с моей разбойничьей наглости. Кадык мужа тоже замер. Кружка поплыла к поверхности стола. Бородатое лицо честно крепилось, не давая организму раскашляться. Кадык судорожно дернулся вверх-вниз.

— Язва. — сипло подытожил хором с Голосом муж. — Что ж, — справившись с собой, продолжил супруг, — поиграем по твоим правилам. Давно?

— С ночи, где-то, с полуночи.

— Что именно?

— Что, что именно? — недопоняла я.

— Сидишь? Жена? Живешь? — он вдруг начал наливаться багрянцем. — Что из этого с полуночи?

— А все вместе.

Он закрыл глаза, что-то шепча. А я не могла понять, куда делся мой страх перед незнакомыми людьми, тем более мужчинами. Нет же, во мне возник какой-то шальной азарт, хотелось продолжения. Так расковано я себя не чувствовала лет с шести.

— Грешно издеваться над больным человеком. — он, до шептав свою молитву, явно пришел к какому-то решению. — вот продукты, приготовь, пожалуйста, поесть, а я скоро буду.