Страница 8 из 22
И у меня, всё-таки, а может быть и наоборот — потому что, аж мурашки по спине. Так, космическая вы наша. И хотя в моём чердаке, пока что все мысли и уж тем более умозаключения, вразброс — ещё с вечера ничего по-путёвому не улеглось, но организм — на перспективу, так, на всякий случай, начинает потихонечку паниковать — объективно, без моего посыла. Это мне чё ж, по новой всё проходить?! Обмороки там всякие, судороги:
— Послушайте любезная вы моя. Я… пленён вашим совершенством и… моё сердце у ваших прекрасных ножек, но…
Но докончить фразу не успеваю — она меня тут же перебивает, моментально сложив ладошки перед грудью — одна к одной, мечтательно возведя глаза вверх и чуть покачивая головой:
— Ой, как хорошо. — взвизгивает. — Мми. — сомкнув губы и негромко, но я всё равно вздрагиваю, хотя девчачья реакция вполне естественна. — Как красиво, высокий штиль, девятнадцатый век.
И… Какая, там, к хрени, фантастика?! Передо мной совершенно обыкновенный человек. Более того — деревенщина какая-то, блин, слаще морковки ничего в жизни и ни евшая. Опешивший и уже совсем не уверенно, но я продолжаю — передо мною, несмотря на быструю метаморфозу, всё та же красота и всё той же женщины:
— Но… Кхм… Распрекрасная вы моя… Эт чего? Демо-прикол, что ли?
Она хмыкает, теперь уже с сожалением и осуждающе смотрит:
— Эх ты… — вздыхает, как барышня на выдании. — А как сказочно и волшебно, начал. — и опять мечтательно поднимает глаза вверх и покачивает головой. — Ммм. — вздыхает. — Нет в тебе чувства прекрасного. — и тут же с укором. — Какие приколы. — протягивает мне руку. — Пойдём, мы быстро.
Стоп, стоп. Было дело, правда давно. Как-то, ещё в детстве, мы с пацанами кота на самодельном парашюте, с крыши сарая сбрасывали. Там, правда, невысоко было… Кошак был доволен, правда не очень… А ещё банку к хвосту… Нет, ну мы же не сильно привязали. Буквально через какую-то сотню метров она, ну то есть банка, от кошачьего хвоста и отвязалась… Да мы и не смеялись особо. Так, прикольно просто…
Да, кошачья твоя морда, как я теперь тебя понимаю. И я тут же, но совсем по-детски, завожу руки за спину:
— Да куда пойдём-то?!
продолжение_ (утро)
Я толком ничего ещё и представить-то не успел, а ко мне уже трясун подкатил. Нет! А она, не разжимая губ, прыскает со смеху. Я же, не обращая внимания на её насмешку, гонористо, чтобы не потерять лица, приподняв подбородок и повернувшись на стуле, отворачиваюсь. Выведя руки из-за спины, скрещиваю их на груди, сильно прижав ладони подмышками. Вытягиваю ноги:
— Ну конечно! Прям всю свою жизнь, только вот и мечтал. Вот щас прям бросить всё, все свои дела и… по задворкам вселенной прогуляться!
Краем зрения вижу что она ещё стоит и я ещё больше отворачиваюсь:
— В такую-то темень! И чё я там забыл. На этой звезде. — передёргиваю плечами. — Мхм. Холод собачачий, к бабке ни ходить… Чтоб замёрзнуть напрочь? Совсем мне неохота.
Но чувствую, что аргументов маловато и искоса на неё взглянув, вижу, что она, уже сидя за столом и глядя на меня, иронично и понимающе кивает головой. Продолжаю:
— Да ты не подумай, мне не слабо. — вдобавок и усмехается. — Да, ладно. Мне ж это… Смотаемся, отвечаю. Как-нибудь, потеплей оденусь. Куда я сейчас в одной спортивочке… Да и вообще, чего там увидишь-то? А?
Всё-таки подбираю ноги и, глядя на неё, сажусь за столом нормально:
— Слушай… Хорошо ведь сидим. Топать куда-то. Короче, я тебе и так верю. Я тебе как на духу… — и ладонью по собственной груди, для усиления аргументации, хлобысь. — Клянусь! — а она опять в смех: — Слушай, но ведь задохнёмся же!
А вот тут-то, чувствую, что я её и уел — это уже аргумент и просто так, против него не попрёшь.
— Ой. — машет на меня ладошкой. — Во-первых, не замёрзнем. И потом, мы посетим… жилую планету…
Моментально внутренне, да и внешне подстегнувшись, её перебиваю:
— Послушай, ну ты чего, серьёзно что ль?
— Да. Жилую. По, так называемому, безвоздушному пространству гулять не будем. Сразу пойдём по… зелёной траве той планеты.
И я тут же хватаюсь за её прокол:
— Ха. А сами-то, по Земле гулять будем. Так ведь?
— Ммм… А ведь ты прав. Особой разницы не увидишь.
И опять у меня появляется возможность уйти от её предложения:
— Ага. — я даже подсказать готов. — Тогда глазастых местных, инопланетян, короче… со сдобой какой-нибудь, местной и… с бриллиантовой какой-нибудь фигнёй, вместо соли. А?
— Ой, только ни они. Это для кино. Ипостась, для этого мира, одна.
Вот упёртая — не получается. Она как училка на уроке. Ну ладно:
— Погоди, погоди. Ты просто ни в курсе. Тут всё без дураков. — я готов говорить именно на эту тему. — Целые институты созданы. — уж здесь-то я как щука в лесу, толк знаю. — Серьёзные же люди, а не просто ж так. Сотни томов… Фотографии, очевидцы. Вот, к примеру, случай один…
— Дашу свою представь. — от неожиданности я осекаюсь, не понимая сути её предложения и смотрю на неё с недоверием, и удивлённо. — Боже мой… — чуть усмехается, видя мою реакцию. — Представь… Зрительно вообрази Дашу, где-нибудь на… солнечной полянке. И она смотрит в безоблачное небо. Понял?
Не совсем уверенно, но всё-таки киваю головой, а она продолжает:
— А теперь изобрази… в своём воображении, конечно. Вообрази, какой-нибудь… А. — взмахивает ладошкой. — Всё равно что… Пусть будет летающая тарелка, какая-нибудь. Мм-гм? И Даша её видит. Мм-гм?
— Так… — я киваю головой, но более уверенно
— Представил? — на это я опять киваю головой, но теперь с полной уверенностью, что она меня просто… разводит. — Как думаешь, Даша испугается?
— Думаю… Да я такую нарисовал, что и сам бы уср… испугался бы!
— Ах, какой ты нехороший. Так пугать девочку.
— То есть…
— Сам же нарисовал и сам же ей, её пугаешь. Любишь поиздеваться?
Так. А это даже и не ирония — это уже насмешка. Меня это не просто цепляет — меня будто пронизывает от макушки до пяток:
— Ты хочешь сказать…
— Боже ж ты мой! Что ж ты как маленький-то. Вспомни: чем бы дитя ни тешилась, лишь бы… перефразируем немного концовку. Мм-гм? Лишь бы за ним интересно было наблюдать… Со стороны.
Вот оно как. М-да. Одно дело, иногда думать об этом — от случая к случаю. Думать отстранённо, не вдаваясь в подробности. По большому счёту, не веря в это и подсмеиваясь — да мало ли на земле массовых глюков? Да воз и маленькая тележка, ещё и с гаком. И совсем другое, как сейчас, услышать нечто — расширенный вариант своих догадок. И она не блефует. И дело ни в её знании. Это… так есть.
— Даже так…
— Хм. Вот не думала-то. — она не оставляет меня. — Тогда, давай так… Пойдём и прямо сейчас круги посередине города нарисуем. — и не думает облегчать моё существование. — Прямо в центре, на асфальте. Мм? Найдём место поприличнее… Поцентральнее. — чуть приподняв лицо, коротко и тихо смеётся. — На несколько месяцев местные мозги загрузим. Ни о чём думать больше не смогут.
Да. До меня наконец-то доходит, в полной мере. Давай руку и пойдём, всё это в прямом смысле. И круги в городе или ещё где-нибудь, неровён час, будут нарисованы, да и ни кем-нибудь, а мной, если я соглашусь идти.
Меня почему-то разбирает злость. Сдержанно хмыкаю себе в нос, высказывая таким образом жесточайший сарказм в отношении самых наизвестнейших умов человечества. Вашу-то мать! Лауреаты всяческих баснословных премий, носители всех мыслимых и немыслимых титулов, и званий в области познания нашей реальности. Ну-ну. А мы вот сейчас просто встанем и, взявшись за руки, пойдём и просто нарисуем круги на асфальте, а вполне возможно и на ближайшем поле. Да, вот там, где я сидел, тут неподалёку. И завтра же этими, современными научными мозгами, будут исписаны тонны бумаги, терабайты компьютерной памяти будут забиты научными выкладками и будут выделены миллиарды бабла на постижение таинственного и непознанного. И всё это, не приблизится к реальному, ни на квант истины: