Ночной разговор

Изгой (ночной разговор) книга вторая

генез

Маленькая девочка широко открывает, будто бы распахивает, круглые глаза и ладошкой стыдливо прикрывает свои очень полные губы:

— Дядя, — она удивлена и смущена, — а я тебя знаю.

Уголки её, чёрных как смоль, глаз — зрачков не видно, приподнимаются к вискам — у неё никак не получается сдержать улыбку.

Дядя — молодой парень, в одном шаге от девочки и с высоты своего роста внимательно её разглядывает. Медленно заводит правую руку за спину. Спустя несколько секунд, также медленно, выводит её и опускает вдоль бедра. В его ладони, сомкнутой вокруг рукояти, пистолет — стволом вниз.

Присаживается на корточки, опершись локтями о свои колени — теперь пистолет в его обеих руках и срезом ствола направлен влево, вдоль груди.

Увидев оружие девочка легко вздрагивает и сложив домиком обе ладошки быстро прикрывает свои рот и курносый носик. Возвратив посерьёзневший взгляд и замерев, смотрит парню прямо в глаза — теперь она на одном уровне с ним и ей нет необходимости высоко задирать свою головку.

В таком положении — пересекшись взглядами и молча, будто бы пытаясь прочесть мысли друг друга, эта пара находится долгую минуту…

Чёрная девочка лет шести, с аккуратно сплетёнными и уложенными многочисленными косичками на голове, под лёгкой полупрозрачной накидкой чёрного цвета, с серебряными серёжками в ушках, в зелёном платьице с загадочным рисунком из тонких и тёмных линий по материи. И молодой белый парень, в спортивной форме и с оружием в руках…

Не убирая ладошек девочка чуть опускает лицо и смотрит исподлобья. В её, по-детски, наивном взгляде и в голосе нет испуга:

— Ты будешь в меня стрелять, да? — лишь любопытство и удивление, одновременно.

Парень еле заметно дёргает головой — он не ожидал такого вопроса, и нахмурив брови, ещё раз и очень медленно, оглядывает чёрное личико девочки.

Плотно сжимает губы и приподнимает подбородок. Из-за нависших век, в прищуренном взгляде, трудно различить и понять выражение его глаз. Всё также сидя на корточках, медленно высвобождает правую ладонь с зажатым в ней пистолетом, из своей левой и также медленно начинает поворачивать ствол в направлении детской, девчоночьей груди…

Родственница?.

Просыпаюсь внезапно — как от тычка.

Ещё не открыв глаза, моментально — на инстинкте, внутренне собираюсь, напряжённо пропуская через себя ощущения приходящие извне. И, практически одномоментно, я готов к любой сшибке, даже из положения — лёжа. И даже несмотря на то, что худшего положения для себя и не придумаешь — Даша спит, почти полностью разместившись на мне. Левой щекой на моём левом плече, одна рука под моей шеей, другая подсунута под мою левую руку, нога согнута в колене и лежит у меня на бёдрах. Её волосы разметались по моему лицу и щекочут. И мне очень не хочется её будить…

В квартире, кроме нас с Дашей, есть кто-то ещё — я знал это уже с момента тычка. Но по наитию, будто бы видя всё и сразу, и в доли секундной готовности порвать в клочья любого, кто приблизится, я выжидал. Уверен, без сомнений, что я почувствовал бы опасность и сквозь сон — на её подходе, а не по факту. И тем не менее — это моя ошибка. В дальнейшем же… Хрен по всей морде, в дальнейшем — чей-то шанс уже упущен.

Медленно открываю глаза и через Дашины волосы пытаюсь, насколько это возможно, осмотреться.

Да. Так и есть. Из-под абажура подвесного подпружиненного светильника жёлтый, тёплый свет очерчивает круг на середине кухни и освещает женщину, сидящую вполоборота за столом — её видно через витраж. Сидит спокойно и без каких-либо заметных намерений с её стороны. Может быть родственница? Тихо зашла — есть ключи, увидела и не стала будить.

Ночная гостья в тёмных очках, голова покрыта лёгким платком, прикрывающим полностью волосы и щёки, и длинными концами обмотанный вокруг шеи. Неспешно пьёт кофе и курит — в правой руке сигарета. После каждой затяжки, немного откидывает голову назад и выдыхает дым вверх.

Скосив глаза, по настенным часам пытаюсь определить который час… Начало третьего — точно не разобрать. Женщина, всё-таки, замечает моё пробуждение. Быстро ставит чашку и приподняв руку, лёгко шевелит пальцами. Хм. Приветствует. Очень похоже на то, что родственница.

Осторожно приподнимаю Дашу за плечи, подбородком придерживая её голову — хочу переложить её рядом с собой. Даша вздрагивает и не просыпаясь пытается сохранить своё положение, непроизвольно цепляясь за майку, а потом и за покрывало — совсем как маленький ребёнок. Наклоняю голову и всё также поддерживая Дашу за плечи, губами упираюсь в её лоб.

Всё-таки повинуясь моим плавным усилиям, она ложится возле меня и быстро переворачивается на другой бок, причмокнув губами и подложив свою ладонь под щёку. Да. Спит она крепко. Легко встаю, быстро и бесшумно двигаюсь на кухню.

Женщина, улыбаясь следит за мной и ничего не предпринимает. А я уже возле и смотрю на неё, и понимаю, что высматривать-то и нечего — молодая девушка, сидит за столом с чашкой кофе в одной руке, локотком опершись на стол и с сигаретой в другой. И не более. Нет, конечно же более — она хороша собой. Хотя нет — она прекрасна!

Большой рот, с прямыми уголками губ. Сами губы чувственные, полные, чётко очерченные и блестящие. Прямой нос с тонкими крылышками ноздрей. Надо же — ямочки на щеках. И на подбородке, правда тут едва заметно, но тоже углубление посередине — подбородок овальный и чуть выступает. Высокий лоб и слегка выпуклый. Высокие скулы. Посадка у неё прямая, что подчёркивает длину её шеи — платок не мешает. Плечи чуть покатые, полные и явно уже бёдер, плавно переходящие в полные предплечья — очень уютно. Платье нежно голубого цвета и какого-то переходящего тона, и короткое — стыдоба, еле прикрывает попку! А вообще-то есть что показать — ноги длиннющие и форма, на мой взгляд, идеальная, изгибов столько, сколько надо, ровные и полные, самое то. Вытянула их и щиколотку на щиколотку положила, бедро длинное и округлое. Чёрт, ну что за ханжество, платье могло бы быть и покороче! Босая. Босоножки стоят рядом. Мм! Стопа изящная, лодыжка тонкая, пальчики ровные аккуратные и ухоженные, ноготочки без краски. Чёрт меня… Западаю я на такие женские лапочки. Но, у Даши всё-таки лучше, миниатюрней. Красивые руки, ногти коротко подстрижены и выступают совсем чуть, тоже без маникюра. Грудь остро приподнимает материю и безо всяких, там, поддержек — материал достаточно прозрачен.

Пока молчит, неотрывно смотрит на меня и улыбается. Я в одном шаге перед ней с опущенными руками и, не смотря ни на что, напряжён и пытаюсь понять как она вошла, кто она и её намерения.

— Ну что ж, здравствуй. — бархатный, глубокий голос. — Надеюсь Дашу свою не разбудил.

Значит всё-таки родственница и с ключами, но лучше уточню:

— Дашу знаешь. — утверждаю. — Поясни.

— Какой же ты ёжик. — не меняя положения, коротко передёргивает плечами. — Мхм! Не узнаёшь. — тоже утверждает.

Несколько теряюсь — странное начало разговора для родственницы, да и для близкой подруги — не в ту степь, как говорится. Да и красива уж очень, с неё б картины писать. И опять же, любовниками мы не были и, насколько я при памяти, круг моих знакомств крайне ограничен, а с некоторых пор стал ещё меньше. Хм, тут что-то не так:

— А должен?

Не отвечает, подбирает ноги и садится, чуть нависнув грудью над столом и плавным движением протянув руку, берёт мою ладонь в свою.

…Луч солнца на утренней заре пробившийся сквозь листву ласково и нежно касается твоей ещё прохладной кожи и мягко её пригревает…

— Сядь, прошу тебя. Нет никакой опасности.

Прямой опасности тоже не вижу и не чувствую, только её ладонь. Лады, поведёмся. И я не отдёргиваю руку, а повинуясь её настойчивому и, в то же время, плавному усилию сажусь на стул напротив неё. Она же, сцепив ладони кончиками пальцев, опирается на них подбородком, но тут же спохватывается и плавными движениями, медленно снимает платок и очки.