Осколки войны

— Даже если и так, то я всё равно ничего не смогу с этим сделать.

— Сможешь. Аполлон, я приглашаю тебя познакомиться с людьми, которые хотят противостоять Сами-Знаете-Кому. И всем тем, кто играет ему на руку.

Познакомиться с людьми.

Декрет об образовании.

Заявления Министерства.

Аполлон мгновенно ухватил связи — и мгновенно же понял, что влезать во всё это себе дороже.

— Прости, Чжоу, нет. Мне некогда.

— Ты мог бы оказаться полезен. — настаивала она. — Ты увлекаешься заклинаниями, мог бы подсказать нам нужные, те, что стоит изучить. Даже тренировать нас.

На мгновение эта картина предстала перед глазами: он, Аполлон, стоит и объясняет с умным видом, а группа парней и девушек внимательно его слушает.

С восхищением.

С обожанием.

Особенно со стороны девушек.

— Нет, Чжоу. Прости.

Девушка тяжело вздохнула, а затем прошептала:

— Если ты хоть кому-то скажешь…

— Никому.

Чжоу ещё немного помолчала — ждала, наверное, вдруг парень передумает — а затем резко встала и направилась в спальню девочек. Аполлон тяжело выдохнул и обнаружил, что умудрился вспотеть.

Хотя казалось бы, после Кей к близко сидящей девушке стоило привыкнуть.

Тайное общество против Сами-Знаете-Кого… и тех, кто играет ему на руку… грубо говоря — Амбридж. Которая об этом тайном обществе знает, раз такой декрет ни с того ни с сего объявила. И Аполлон нутром чуял, что это общество не могло обойтись без Поттера.

А влезать между Поттером и Амбридж… нет, спасибо.

Аполлон склонился над письмом и торопливо дописал:

«Что же до возвращения Сами-Знаете-Кого, то я вообще стараюсь об этом не думать, Бет. У меня учёба и надежды на будущую работу, мне сейчас совершенно не до слухов. Можешь написать, если есть что-то интересное, но уверен, что всё это выдумки.

На Рождество я обязательно приеду домой, можем увидеться, если захочешь. До скорого. Аполлон».

Надо будет завтра утром и отправить с Кометой.

========== Дафна ==========

— Ребят, к вам не подходили с россказнями о каком-то тайном обществе, в которое надо вступать, если ты против Сами-Знаете-Кого?

Аполлон не хотел говорить девушкам о предложении Чжоу, но Кей сама завела разговор. На этот раз она для разнообразия не прижималась к нему, а сидела и корпела над свитком по травологии.

— Ко мне нет. — равнодушно ответила Дафна, уставившаяся в толстенную книгу по чарам.

— Ко мне подходили, но я ничего не понял. — аккуратно сказал Аполлон.

— А к тебе, Лина? — взглянула на слизеринку Кей. Та тоже сидела и читала, но посмотрела в ответ и кратко сказала:

— Нет.

Кей несколько секунд смотрела на неё, что-то обдумывая, а затем отложила перо.

— Лина, слушай, можно тебя попросить никому не говорить об этом? Я как бы не хочу вступать в грызни с Амбридж, а ты всё-таки это… Яксли.

Даже Дафна замерла, вслушиваясь в напряжённую тишину. Лина уставилась на Кей, а затем медленно и чётко произнесла:

— Да, Корбан Яксли мой дядя. Однако он служил Сами-Знаете-Кому под действием заклятия Империус и давно искупил свой грех. И уж тем более он не собирается присоединяться к нему во второй раз и использовать свои связи в Министерстве для злых целей.

— Да-да, конечно. — Кей в кои-то веки смутилась. — Прости, это… как бы я о вас обеих не очень знаю, и хотелось бы больше… там, что любите, чем увлекаетесь, как в семье дела…

— Ага, предоставлю отчёт на двадцать дюймов к среде. — проворчала Дафна. — Зачем тебе это?

— Да так… — Кей сегодня как-то странно говорила. — Мы же друзья, должны больше знать друг о друге. Быть одной компанией, которая держится вместе, несмотря ни на что.

— Ничего не люблю. — отчеканила Дафна. — Увлекаюсь созданием заклинаний. Про семью говорить не хочу. Довольна?

Кей тяжело вздохнула и отложила свиток.

— Ребята, я боюсь. — заявила она. Дафна мрачно посмотрела на неё и захлопнула книгу, как и Аполлон с Линой.

— Я боюсь всех этих слухов. — продолжила Кей. — О том, что Сами-Знаете-Кто вернулся. Я не знаю, как вы у себя общаетесь, но те, с кем я говорю, не знают, кому верить. Дамблдор и Министерство впервые утверждают настолько разное. Люди привыкли верить Дамблдору, но то, что он говорит… всем страшно. Если он и в самом деле ожил, если всё это начнётся вновь… что вы об этом думаете?

— Я ничего об этом не думаю. — Дафна вновь взяла слово. — Пока оно не подтвердилось официально, то буду считать, что никто не ожил. И буду учиться, а не сидеть и дрожать от страха.

— Ты не смотришь в будущее, Дафна. — грустно улыбнулась Кей.

— Если буду трястись над каждым плохим вариантом, то не добьюсь вообще ничего. — отрезала та. — И Пожирателям я совсем не сдалась, они скорее к Лине подлезут, поэтому если всё же объявятся — успею принять меры. А пока нет смысла тратить силы.

— Лина, а ты что скажешь? — повернулась к той Кей. — До тебя ничего не доносилось?

— Нет. — только и ответила та. Кей ещё немного помолчала, ожидая подробностей, разочарованно вздохнула и посмотрела на парня.

— Поля. — улыбнулась она. — Твой черёд.

Аполлон даже не знал, что ответить. Если начнётся война, то он…

Спрячется. Или сбежит. Из него никакой воин, в любом сражении быстро убьют. Но если он сейчас так скажет, то увидит лишь презрение и отвращение, которое чувствует к самому себе при мысли об этом.

— Я надеюсь, что это лишь слухи. — наконец сказал он. — Иначе всем будет плохо.

И вновь девушки разом смотрели на него, молча, оценивающе, вызывая жуткий страх. А затем Кей улыбнулась.

— А я думала, что ты пригрозишь разнести в клочья всех злыдней. — ответила она. — Ладно, извините. Было неспокойно, вот и хотела высказаться. Друзьям же всегда можно высказаться, да?

— Ты со мной дружишь только пока с трансфигурацией помогаю. — фыркнула Дафна. — Или с травологией. Кстати, у тебя опять херня написана в пятом абзаце.

— А? Где? — Кей уткнулась в свиток, и беседа ушла к типичному переругиванию с выяснением, кто из них большая дура.

Иногда Аполлону казалось, что Дафна и Кей только ради этих переругиваний общаются с ним. И это вбивало очередной гвоздь в крышку гроба с его уверенностью в их влюблённости.

Комета, дымчато-серая неясыть, была родовой совой семьи Хилл и всегда благосклонно относилась к Аполлону, тем более что он позволял ей орудовать в своей тарелке во время утренней почты. Вот и сейчас сова с довольным уханьем схватила мясо, а парень быстро распечатал письмо от Элизабет.

«Аполлон!» — буквы его имени аж переливались всеми цветами. — «Я дико возмущена! Почему ты не сказал, что члены твоего кружка три прекрасные девушки? Почему я вынуждена узнавать эту важную информацию из третьих рук? За это при первой же встрече буду тыкать и тыкать, пока не взмолишься о пощаде! А потом потыкаю ещё немного.

Короче, тётя Бет изнывает от любопытства. Спроси у своих девочек, не захотят ли они приехать к тебе на Рождество. И учти, если охотно согласятся, то можешь рискнуть шагать им навстречу — протестовать не будут. Только не наглей. Девушки очень не любят, когда их лапают за грудь вот так вот сразу. И не говори обо мне, пусть это будет сюрпризом для всех нас.

Извини, что задала такой тупой вопрос, но у нас на работе везде такие слухи ходят, и было любопытно, что ты думаешь. Молодец, что ничего не думаешь, лучше учись, пригодишься Министерству и стране в будущем, они обязательно это оценят, а все эти проблемы оставь взрослым дядям.

Кстати о работе и взрослых дядях. Ты ведь выбрал экспериментатора? Если так, то я могу поговорить кое с кем на работе, что один паренёк получил «П» по заклинаниям и хочет к ним попасть. Напиши, согласен ли ты, а то вдруг с этими девушками все планы резко меняются. И напиши, кто эти девушки, буду досье составлять и любимые блюда узнавать. Пригодится!