Страница 95 из 116
— В таком случае надо посетить лавку конфитеро, — сказал Анри, поднимаясь.
Когда Анри и дон Себастьян в сопровождении четырёх солдат разместились на банках[139], матросы, подчиняясь командам кормчего, дружно налегли на вёсла. Берег стал стремительно приближаться и вскоре скиф мягко стукнулся о опоры мола. Пока матросы швартовали шлюпку, сеньоры с солдатами выбрались на причал.
— Считаю своим долгом заказать благодарственный молебен, капитан. Вы присоединитесь ко мне или же встретимся в два часа перед дворцом? — обратился Анри к дону Себастьяну.
— Мне тоже есть за что благодарить Господа, адмирал, — ответил аристократ и друзья в сопровождении четырёх солдат отправились на Пласа де Монтехо.
Глава 34
Солнце медленно набирало высоту, всё сильнее нагревая землю и усиливая ароматы портового города. Солёный запах моря, рыбы и водорослей затмила в доках вонь корабельной смазки и кипящей смолы, а за воротами её сменили запахи старого дерева, пыли, потных тел и отхожих мест.
До литургии шестого часа[140] было ещё минут двадцать, но Анри не хотел ждать. Сняв шляпы, мужчины вошли в церковь и, смочив пальцы в святой воде, осенили себя крестным знамением. «Пожалуй, надо будет отчитать новену[141] в память павших за Белиз», — подумал Анри. Он чувствовал долг перед своими людьми, которых не удалось уберечь в этот раз от костлявой. Конечно, битва есть битва и всегда в ней кто-то умирает, а кто-то остаётся калекой. С тех пор, как он объявил войну пиратству, ему приходилось делить с теми, кто пошёл за ним, все тяготы и опасности морских и пеших походов. Эти люди стали его семьёй, хотя и не всех, кто сейчас служил под его началом, он знал в лицо и по имени. Тем не менее он всегда проявлял заботу о близких тех, кто погиб или стал калекой. Но не менее важным для Анри было позаботиться и о их душах. Просто разделить с губернатором расходы на поминальную мессу ему показалось мало. «Да, обязательно отчитаю новену Розария. Тем более что на реке будет много времени для этого», — твёрдо решил торговец и, приказав солдатам ждать в наосе, вместе с доном Себастьяном двинулся к алтарю. Там они преклонили колена и перекрестились, а затем скользнули в правую дверь, где находилась сакристия[142].
Падре Игнасио, как и ожидалось, был там. Он читал огромную рукописную книгу в тяжёлом кожаном переплёте, лежащую на аналогии[143], иногда сокрушённо качая головой. Услышав шаги входящих, он захлопнул книгу и повернулся:
— Да благословит вас Бог, сеньоры!
— Падре, — склонив голову, обратился к нему Анри, — мы вышли из тяжёлой битвы и собираемся в трудное путешествие. У нас очень мало времени, а я хотел бы причаститься перед дорогой. Я осмелился попросить вас отслужить для нас малую мессу в благодарность Господу за то, что помог нам победить, и в интенциях благополучного окончания нашего небезопасного дела.
Дон Игнасио, хорошо знавший о щедрости своего благочестивого прихожанина, кивнул:
— Следуйте за мною, дети мои.
Открыв узкую невысокую дверку рядом со шкафом, где хранились облачения, пригласил спускаться за ним по крутой винтовой лестнице в крипту.
Скудный свет, просачивавшийся через узкие щели под потолком, едва растворял темноту помещения. Падре Игнасио, почиркав кресалом, зажёг дешёвую сальную свечу, а от неё ещё четыре, осветившие небольшой алтарь. Дождавшись, пока Анри и Себастьян встанут перед ним, начал мессу:
— Во имя Господа!..
Он не спешил, но сократил чтения и полностью опустил пение гимнов. Наконец, звякнул колокольчик, когда падре открыл шкафчик со Святыми Дарами. Первым принял причастие Анри.
Дождавшись, пока по окончании мессы дон Игнасио погасит свечи, друзья поднялись по той же узкой и крутой лестнице наверх. Там Анри вытащил из-за пояса кошелёк размером с кулак:
— Падре, я знаю, что храм сей нуждается в вспомоществованиях. Не побрезгуйте принять скромный дар от меня.
Отец Игнасио кивнул, указав подбородком на столик и Анри, послушно опустив мелодично звякнувший мешочек, поклонился и вышел.
Литургия ещё не началась, но на скамьях уже сидели хорошо одетые дамы, среди которых затесалось несколько благородного вида мужчин. Дальше, через трансепт[144], скромно примостились человек двадцать победнее. Многие женщины, покрытые чёрными мантильями, тихо всхлипывали.
Продвигаясь к атриуму, Анри пробегал взглядом по лицам сидевших в наосе богатых горожан, повернувшихся посмотреть на вышедших из сакристии. Тем, кто приветливо кивал — отвечал также, а тех, кто показывал неудовольствие, неосознанно откладывал в памяти, интуитивно ощущая потенциальную угрозу. Разглядывая прихожан, он невольно вспомнил реакцию толпы на зачитанные обвинения против него и почувствовал, как пролетевшая обида коснулась сознания своим крылом. «И практически никто из местных даже не догадывается, что ворвись приватиры в город, выкупом бы не обошлось! — пронеслось в голове. Проходя мимо глухо рыдавшей сеньоры, Анри задумался: — А ведь одному только Господу известно, была бы сейчас ещё жива эта вдова, не вернись мы вовремя, обмазанные глиной! — повернулся к алтарю, перекрестился и обратился к Всевышнему: — Как же непостижимы замыслы твои, Господи! Сначала ты приводишь меня в город в самый критический момент, но с таким неожиданным оружием, как глиняная маска, повергшая врагов в ужас. Затем ты позволяешь мне вовремя вмешаться в морской бой, чтобы спасти друга, и даруешь победу. И после всего этого ты ставишь меня перед судом! Для чего всё это, Господи? Чего ты ждёшь от меня? И должно ли мне искать обидчика или простить, увидев в нём посланника твоего? И куда приведут меня поиски миссии на реке? — ответа не последовало, зато краем глаза Анри заметил внимательный взгляд дона Себастьяна. — Похоже, он вспомнил наше последнее посещение литургии, — предположил Анри, и тут же память услужливо повторила странный мысленный диалог с таинственным голосом. Это воспоминание окатило его холодной испариной. Некоторое время он вслушивался в себя, пытаясь уловить малейшие признаки присутствия чужого сознания, однако таковых не ощутил. Зато пришла иная мысль: — Возможно, Господь не случайно приставил ко мне такого друга и защитника. Ну что же, если Себастьян найдёт доносителя, стало быть, это и будет проявлением воли божьей». — и Анри, больше ни на что не отвлекаясь, вышел из собора.
Как только стих церковный колокол, призывавший верующих на литургию, громыхнула фортовая пушка, уведомляя горожан, что наступил полдень. Духота с тяжёлыми запахами ладана, воска и человеческих тел, царившая в церкви, сменилась лёгким бризом, дохнувшим запахами приморского города и его деревянных мостовых. И только возле лавки со сладостями пряный и сладкий аромат специй, мёда и карамели перебивал смрад отхожих мест и гниющего дерева.
Толкнув дверь, Анри с удивлением обнаружил, что она заперта. «Похоже, сеньор Гильермо решил, что в такой день, когда город оплакивает погибших, желающие полакомиться его сладкой продукцией не найдутся», — с досадой подумал он и, не скрывая озадаченности, повернулся к своему спутнику:
— Ну, что будем делать, капитан? Жду ваших предложений.
— Негоже являться на обед без гостинца, — задумался дон Себастьян. — Я вижу два возможных решения: самое простое — бить в дверь до тех пор, пока конфитеро не соизволит явиться и удовлетворить наши прихоти.
— А более сложное? — глядя на присматривавшегося к двери капитан-лейтенанта, словно тот искал на ней уязвимые места, спросил Анри.
— Подыскать другие подарки, — пожал плечами дон Себастьян.
139
Банка — сиденье для гребцов на мелких беспалубных судах. Однако это слово имеет и другие значение: банкой также называют отдельно расположенная мель небольших размеров, глубина которой значительно меньше глубины моря в данном районе. И, по неизвестным причинам этим же словом называют небезызвестную стеклянную ёмкость.
140
Литургия шестого часа проводится в полдень.
141
Новена — католическая молитва (новена Розария — несколько молитв, читаемых по чёткам), которые читаются в течение 9 дней подряд. Новена может читаться по поводу смерти человека или по другим причинам. Например, в поддержку кого-то или успешность предстоящего похода.
142
Сакристия (от латинского sacrum — священная утварь) — представляет собой помещение, которое располагается сбоку или впереди алтаря, где хранятся принадлежности культа, совершаются облачение священнослужителей и некоторые другие обряды. Перед началом мессы в ней звонит колокол, возвещающий прихожанам о начале богослужения. Месса начинается с торжественного выхода священников из сакристии, после окончания мессы священники вновь уходят туда. Миряне допускаются в сакристию не во время мессы в случае необходимости переговорить со священником.
143
Аналогий — в храме или молельне небольшой высокий столик с наклонной столешницей для чтения книг стоя.
144
Трансепт (из лат. trans «за» и лат. septum «ограда») — поперечный неф в базиликальных и крестообразных по плану храмах, пересекающий основной (продольный) неф под прямым углом. Окончания трансепта образуют апсиды, выступающие за пределы основной части здания.