Страница 9 из 116
Сеньор частный адмирал на допрос пленённого лорда Дойли пригласил дона Кристобаля и дона Себастьяна, ставшего не только героем битвы, но и правой рукой ещё не вернувшегося в столицу острова, но всё же уже не считавшегося бывшим губернатора. Наблюдая за ведущим допрос сеньором Анри, дон Себастьян невольно восхищался этим простолюдином, подсознательно сравнивая себя с ним. Они были примерно одного возраста, но какая огромная разница в достигнутом между ними! Плебей, который сошёл на берег Новой Испании без единого мараведи, через шесть лет уже имел собственную армаду, славу и уважение во всех слоях Тиерра Фирме. Он же, представитель высшей испанской знати, отказавшись от придворной карьеры, стал искателем приключений и, получив офицерский чин от дона Кристобаля благодаря своему происхождению, едва не погиб в первой же военной операции, теперь обязан жизнью этому плебею! Желание как можно лучше узнать человека, явившегося в ответ на горячие молитвы, дабы разгадать секрет его успеха, и какое-то непреодолимое влечение, рождённое ощущением судьбоносной встречи, заставило дона Себастьяна на время унять присущую всем аристократам спесь. После того, как был взят форт Кагуэй и почти без боя под испанскую корону вернулась столица острова — город Сантьяго-де-ла-Вега, дон Себастьян распрощался с губернатором и пошёл проситься на службу к сеньору торговцу.
— Я пришёл к вам с необычной просьбой, сеньор Верн, — мягко сказал аристократ, внимательно разглядывая Анри, стоявшего перед ним, склонив, согласно этикету, голову.
— Чего желает ваше превосходительство? — учтиво поинтересовался судовладелец.
— У вас есть офицерские вакансии? — голос аристократа был тихим и бесстрастным.
Анри нужны были люди. Среди прочих он потерял и Эктора Рольдана — командира пехоты. Эль Альмиранте, как теперь, не сговариваясь, называли Анри все его люди, ещё не догадываясь, куда клонит дон Себастьян, ответил:
— Да, ваше превосходительство.
— Я прошу у вас место офицера на общих основаниях и даю вам право общаться со мной на равных.
Это было более чем неожиданно. На службе у Анри было много дворян, но одно дело идальго, чей статус был немногим выше его собственного, а их имущество, обычно, ограничивалось тем, что они имели на себе. Другое дело — испанский гранд, представитель наивысшего сословия, которое не только имело право сидеть в присутствии короля, не снимая шляпы, но и единственное смело называть Его Величество «братом». Даже Фернандо, попав к Анри и попросившись к нему на службу, будучи в то время наследником славного рода, дабы не смущать работодателя, скрыл своё истинное имя и положение. Теперь же Анри оказался в сложной ситуации: не будь они с доном Себастьяном представлены друг другу, тот, по одному ему известным причинам решив наняться на службу к плебею, мог бы утаить своё происхождение, и вопросов бы не возникло. Подумав, Эль Альмиранте решил воспользоваться разрешением гранда и поднял на него глаза. Пристальный взгляд торговца, как показалось аристократу, пронизывал насквозь, заглядывая прямо в душу.
— Ваше превосходительство осознаёт, что ему придётся не только подчиняться мне и капитану Энрике, который так же не благородных кровей, но и блюсти дисциплину и порядки, заведённые на моём корабле? — наконец проговорил Анри. — К тому же я привык, что мои приказы выполняются немедленно и беспрекословно, — добавил он, продолжая глядеть в глаза дону Себастьяну.
— Если бы это смущало меня, адмирал, разве бы я пришёл сюда? — ровным тихим голосом произнёс аристократ, так же пристально глядевший на торговца, словно тоже старался увидеть душу своего собеседника. — Я готов подчиняться регламенту и не претендую на иное обращение к себе чем обусловленное мои чином. Что же смущает вас, сеньор Анри? Дело лишь в моём происхождении или и во мне?
— Всё, что я пока знаю о вашем превосходительстве — это имя, а происхождение на моих кораблях не является ни привилегией, ни недостатком. Капитан-лейтенант, на должность которого претендует ваше превосходительство, кроме иного, отвечает за порядок. Учитывая то, что я не приветствую телесные наказания, вашему превосходительству придётся найти способ завоевать авторитет не только у солдат, но у всей команды. Ваше превосходительство уверен, что справится? — Анри говорил, продолжая рассматривать аристократа, не потерявшему некий шарм даже в сильно истрёпанной в бою у Рио-Нуэво одежде.
Дону Себастьяну вдруг захотелось рассказать этому молодому, но такому уверенному в себе человеку, как он поднял и повёл за собой солдат, но вовремя остановился. Он осознал, что смог это сделать лишь потому, что этот богато и со вкусом одетый простолюдин неизвестно откуда явился со своими армадами в ответ на его — дона Себастьяна — молитву. Подумав ещё мгновение, он, выдерживая пристальный взгляд Анри, ответил тихо, но с вызовом:
— А вы проверьте.
Красивое лицо аристократа оставалось серьёзным, но в глазах вспыхнули озорные искорки. Анри с задумчивым видом отошёл к окну и некоторое время рассматривал лениво перекатывающиеся волны. «Зачем гранду идти в подчинение к простолюдину и менять уют дворца на душный закуток в офицерской каюте? — не давал покоя вопрос, на который не было даже намёка на ответ. — Ну что же, рано или поздно всё становится очевидным!» — и, повернувшись к соискателю, Эль Альмиранте как-то совсем буднично, словно равному, сказал:
— Найдите нашего главного боцмана Диего Маркеса. Пусть он ознакомит вас с правилами, поставит на довольствие до прихода в Белиз и представит команде как нового капитан-лейтенанта, — и показал рукой на выход из каюты, давая тем самым понять, что разговор окончен.
С тех пор прошли два года, насыщенные событиями и богатые боями. Дон Себастьян быстро втянулся в корабельную жизнь с её склянками, ходящей ходуном палубой, хлопками поймавших ветер парусов, ядрёными солдатскими шуточками, весёлыми плясками и заунывным пением моряков. Он давно уже был принят этой разношёрстной корабельной семьёй, где испанские католики дружно делились солониной с нидерландскими протестантами, а под пятиструнную испанскую гитару пелись не только испанские, но и итальянские, голландские и французские песни. Но только в бою по-настоящему исчезал незримый барьер, отделявший аристократа от всех остальных. И лишь беседы с Анри во время спокойных переходов за игрой в шахматы да приглашения к адмиральскому столу напоминали дону Себастьяну о прежней светской жизни. Они были такими разными — карибский торговец и испанский гранд, поступивший на службу к этому торговцу, но в то же время такими похожими своим презрением к смерти и верой в справедливость. Между ними была огромная классовая пропасть, но она не помешала им искренне уважать друг друга. Как же всё-таки причудливы помыслы твои, Господи!
Было душно. Солнечные лучи уже успели нагреть адмиральскую каюту. Несмотря на открытые окна, лёгкий бриз не приносил прохлады, лишь запах соли и водорослей. Едва слышимый плеск воды, встречающейся с кормой «Победоносца», заглушался резкими, похожими на неистовый хохот, криками чаек.
Анри подошёл к стоящему перед окнами письменному столу. Мощный, тяжёлый, сделанный из красного дерева, покоящийся на двух тумбах, украшенных резьбой, с могучими бронзовыми львиными лапами вместо ножек, он достался Анри вместе с «Победоносцем». Вот только серебряный письменный прибор на большой платформе из чёрного мрамора, что стоял сейчас на зелёном сукне стола, был куплен в Гаване года два назад. К столу был приставлен кленовый стул работы мастеров Новой Англии. Его спинка и сиденье были обтянуты чёрной кожей и, хотя он больше был похож на табурет со спинкой, чем на стул, но был удобен и не лишён строгой красоты. Этот стул так же достался Эль Альмиранте вместе с кораблём и явно помнил зад не только пиратского капитана, но и английского.
Анри присел к столу и из большого ящика, вытащив два листа добротной бумаги, положил их на сукно стола и прислушался. Из ратс-камеры доносился громкий возмущённый голос Фернандо. Тяжело вздохнув, адмирал встал и направился в соседнее помещение.