Кольцо Риторнеля (ЛП)

Омир корчился под связывающими его ремнями. — Я отказываюсь. Я лучше умру.

— Ваш отказ неуместен.

Белое молодое лицо взглянуло на фигуру в капюшоне в неверующем ужасе.

— Вы примените силу?

— Как вы думаете, для чего Хантир привязал вас?

— Но предположим, что после того, как я стану компьютером, я решу не петь?

— Вы так не выберете. Вы станете квиринальным наркоманом к третьему дню. Если вы будете дуться, то не получите свой Квиринал. Я уверяю вас, дорогой мальчик, что вы будете выступать, и с рвением.

Регент нетерпеливо ворвался в разговор. — Я не понимаю ваших возражений. Посмотрите на преимущества. Вы будете практически бессмертным. Конечно, для иссеченных церебральных сегментов будет необходимо постоянное снабжение кровью, но пока эта система работает, вы не можете умереть.

Омир едва мог говорить. — Но я продолжу существовать сам, как личность, или я буду просто очень сложным и талантливым компьютером?

— Самый глубокий метафизический вопрос, мой мальчик, — сказал хирург. — Когда настает время, что его можно будет задать, только вы будете в состоянии ответить.

— Я могу ответить сейчас, — прошептал Омир. — Я проклинаю богиню Алеа и бога Риторнель. Я проклинаю вас, Регент, и вас, хирург. Больше всего я проклинаю Оберона. И теперь я умру. Пора.

Хирург кивнул медсестре, ожидающей со шприцем. Последняя мысль Омира была о том, что она даже не протерла кожу, и что это упущение было логично: он далее был не нужен.

— Рад вас видеть. Я - профессор Порот, помощник ученого секретаря. Вы пришли сами?

Джимми посмотрел на зоркие задумчивые глаза и немного расслабился.

— Да, сэр, Дон Порот.

— Большинство мальчиков обычно сопровождаются одним или обоими родителями в день регистрации. Профессор Порот, посмотрел на бумаги в файле, затем снова на Джимми. — Я вижу, что ваша мать мертва. Жаль. И я предполагаю, что капитан Андрек где-то с флотом в данный момент?

— Нет, сэр. Мой отец тоже мертв.

Профессор Порот, всматривался через стол с внезапным сочувствием. — Ничего здесь, в файле, этого нет. Должно быть, это произошло совсем недавно.

— Да, сэр. Я узнал об этом только несколько недель назад, когда я пытался связаться с моим отцом через бюро флота, чтобы сказать ему, что мой брат Омир пропал без вести.

— Нет Омира Андрек, Лауреата?

— Да, сэр.

— И он все еще отсутствует, так я понимаю. Потрясающе. И вы остались совсем без семьи?

— Да, сэр.

Профессор Порот встал и стал шагать за своим большим каменным столом.

— Как жаль. Какое великое горе. И только десять лет.

Он остановился и наклонился над столом. — Андрек, вы встретите здесь новых друзей. Считайте меня первым. И затем, есть сама большая Академия. Она стала приютившей матерью для многих молодых людей, которые провели здесь свои двенадцать лет, а затем отправились в мир как профессора, судьи... да, один даже стал межгалактическим арбитром. Он посмотрел в глаза Джимми. — Академия теперь ваша альма-матер. Вы знаете, что это такое?

— Нет, сэр.

— «Альма» означает «дорогая»; «матер» означает «мать».

— Ох.

— Мы заимствовали эти слова у Террора, много лет назад. В древних языках Террора есть величие. Иногда, они выражают наши мысли лучше, чем наш собственный инглиз. По крайней мере, вы не «ли-мать».

— Что это означает?

— Лишенный матери. От «ли» и «матери». Но не беспокойтесь об этом сейчас. У вас еще много времени впереди. Таким образом, вам пора. Надзиратель!! Он покажет вам вашу комнату и расскажет, всё, что вы должны знать.

Несколько минут спустя Джимми поставил свой чемодан в кабинете надзирателя, который с сомнением посмотрел на него. — И где же мы поместим тебя? Он изучил планы размещения спального этажа на своем столе. — Я боюсь, что мы сейчас просто не можем дать тебе собственную комнату. Это может быть только через год, когда будет закончено новое крыло, и мы сможем рассмотреть этот вопрос снова. Пока, хорошо, поместим тебя с - хм, да, с Вэнгом. Аджян Вэнг. Он уклончиво посмотрел на Джимми, и Джимми понял, что его новый сосед по комнате мог быть какой-то проблемой.

— Да, сэр, — сказал он.

Некоторое время спустя он понял, что он и Аджян Вэнг были выбраны как соседи по комнате, потому что надзиратель рассматривал их обоих как неудачников. Каждый из них был отмечен своей особой главной директивой, которая держала его вне нормальной общественной жизни других мальчиков. Джимми думал только о том, как найти Омира, а Аджян Вэнг думал только об Алеа. Они никогда не становились ближе. В лучшем случае, Джимми создал осторожную терпимость к другому мальчику, который, казалось, не любит всех, включая самого Джимми.

Мотивом существования Аджяна Вэнга была игра на деньги. Он не нуждался в ничтожных суммах, которые он выигрывал у других мальчиков, потому что его отец предоставлял ему достаточно денег. Он делал это для чувства власти, которую она давала ему. Проблема Аджяна Вэнга заключалась в том, что каждый раз, когда Джимми был рядом, он неизбежно начинал проигрывать. И, наконец, Вэнг начал рассказывать странные рассказы о Джимми. Джимми был демоном Риторнеля. Он излучал ауру, которые расстраивала законы Алеа. Он был смертельным врагом Алеа. Он был заколдован. В былые времена демонов душили без церемоний. Это был серьезный религиозный вопрос, о котором нужно сообщать властям.

Ничто из этого не беспокоило Джимми. В отличие от большинства мальчиков, странные мысли не заставляли его чувствовать себя изгоем. Но он никогда раньше не слышал о демоне, и ему было любопытно. Однажды он поймал Итона Порота на игровой площадке, и спросил его. Добрый профессор рассмеялся. — Полный миф. Давным-давно, во время религиозных войн, считалось, что демоны могли наложить заклинание, которое странно изменяло шансы законов Алеа, что делало их вредными демонами Риторнеля, я полагаю. И это поверье передавалось в семьях от родителей к сыновьям. В окружении демонов воля Алеа изменяется к воле Риторнеля в самых непредсказуемых направлениях. Но это не совсем так - просто суеверие. Вот, позвольте мне показать вам. Он выловил монету из кармана жилета, подбросил ее в воздух и поймал ее рукой. — Орел. Он снова подбросил. — Орел. Еще раз. — Орел. Хм. И снова орел. Ну, я не знаю. Продолжим? Орел. И снова. Он с любопытством посмотрел на Джимми. — Странно, но я уверен, что все это в пределах теории вероятности. Зазвенел звонок. — Это не невозможно. Нет, не совсем. А, вот мой класс. До свидания, Андрек.

Джимми озадаченно, но почтительно поклонился. — Да, сэр, спасибо, сэр.

Он смотрел, как Порот направился прямо к увитому плющом зданию класса. Почти у арки профессор на ходу поколебался и затем повернулся и оглянулся назад на Джимми в течение самого краткого момента.

— «И я думаю, что это так», — подумал Джимми. — «И я до сих пор не знаю, что такое демон, за исключением того, что таких быть не должно».

Место стало доступным в конце года, и Джимми переехал в свою собственную комнату. Вскоре после этого с Аджяном внезапно произошли большие изменения. Он объявил, что намеревается вступить в святые ордена и стать монахом Алеа. Даже Джимми был впечатлен, хотя слегка недоверчиво. Но с момента этого объявления Вэнг больше не играл на деньги. Он сохранил свои карманные деньги и купил скромный дайс – игральную кость Алеа, изящный пиритовый додекаэдр. Странная вещь, для Джимми, заключалась в том, что замечательное превращение Вэнга не рассеяло его неприязнь к Джимми; напротив, это стало хуже. Это стало ненавистью. До Джимми затем стало постепенно доходить, что именно он оказался движущей причиной преобразования Вэнга, и что Алеа отточила свою волю на Вэнге через него, Джимми. И в этом Вэнг видел четкую директиву от богини: Джимми был демоном и должен быть, в конечном счете, уничтожен.

Джимми отбросил эту мысль; это было нелогично, абсурдно. Прошли дни и недели, Вэнг был холодным, но вежливым. Перед другими мальчиками он всегда говорил правильные вещи. Но он и Джимми никогда больше не оставались наедине. Джимми, наконец, решил, что был неправ, и постепенно прекратил думать об этом.