Хватка

       — Во-о-от оно даже как, — задумчиво протянул лейтенант, — смотри-ка, Вильгельм. Вот он, настоящий вепрь, не то что мы. Когда он роет свои «желуди», то никого и близко не подпускает к делянке. Ну что же, — в любом случае, господин гауптман, мы будем здесь часто курить. Вдруг вы передумаете?

       — Благодарю за помощь, господа, — щелкнул каблуками Винклер и вошел в подъезд.

       На два часа по полудню у него была запланирована первая беседа. На третьем этаже здания, специально для нужд секретных служб было выделено помещение. Наверное, когда-то это была чья-то маленькая квартира. Впрочем, сейчас это было уже не важно, главное, что Фридрих мог спокойно работать, ведь в отличие от других окон в этом здании, здесь все три комнаты были застеклены. Вход в «квартиру» был только один, а это означало, что если кто-то и может «приклеить ухо» к здешним разговорам, то только из соседних помещений. Сверху и снизу палаты больных, смежным по этажу был какой-то склад медикаментов, закрытый на рессорную ленту с навесным замком. Значит, слушать комнаты опросов могли только оттуда.

       Самым удаленным уголком была аппаратная. Что ни говори, а это здорово, что в такой дыре в случае необходимости разговор с допрашиваемым можно было записать на пленке. Имелся даже инженер записи, которого, в случае чего, не составляло труда вызвать через пост внизу по телефону.

       Именно в аппаратной Винклер и решил поговорить с унтерштурмфюрером Карлом Фёллером, старшим из тех, кого командование отправило в Ровно для опроса по внутреннему делу ведомства за номером 229, отмеченном во внутреннем архиве, под названием «Хватка» (1941 год). Сослуживцы Винклера между собой старались не называть подлинные данные по маркировкам секретных папок, а потому, общаясь между собой и даже разговаривая с начальством, ограничивались поверхностной формулировкой, в данном случае «собачья битва».

       Унтерштурмфюрер пришел вовремя. Комната моментально наполнилась запахом лекарств и его пота. Руки офицера и левая часть туловища были плотно забинтованы. Пройдя за пригласившим его для беседы по коридору «квартиры» и очутившись в комнате возле неведомой ему техники, офицер замер на пороге.

       — Впечатляет? — Обернулся к нему Винклер, замечая, как унтерштурмфюрер округлил глаза и заметно ссутулился. — Не переживайте на этот счет, — продолжил Фридрих. — К счастью все эти лампочки и пленки на бобинах припасены не для вас. Просто здесь, в этой комнате, можно не переживать за лишние уши. Проходите, Карл, садитесь…

       Гауптман поставил в центр аппаратной табурет, и унтерштурмфюрер, потупив взгляд, медленно прошел вперед и сел на отведенное ему место.

       Судя по всему, сидеть так ему было неудобно. Как видно он больше привык лежать, но это только добавляло веса на чашу скрытого давления со стороны Винклера. Что ж, для начала беседы этого было достаточно, теперь следовало ослабить хватку.

       Фридрих взял со стола папку и, открыв ее произнес:

       — Прежде, чем мы начнем, должен вам сказать, что наше ведомство с большим уважением относится к войскам СС. Итак, — побежал глазами по тексту гауптман, произнося прочитанное вслух, — Карл-Хайнц Фёллер, унтерштурмфюрер второго полка добровольческой мотопехотной дивизии «Викинг», командир взвода…, служите в пятом истребительно-противотанковом дивизионе СС. Зарекомендовал себя…, ну тут все понятно. Других ребят у вас не держат. Закурите Карл?

       Винклер потянулся к карману с сигаретами, но Фёллер отрицательно замотал головой.

       — Не хотите? — Застегнул обратно карман Фридрих. — Или …из протеста?

       — Нет, кг-м, — откашлялся унтерштурмфюрер, — не удобно сейчас возиться с сигаретами, руки очень болят. Да и привык я уже за последние дни без курева, итак в палатах дышать нечем.

       — Это точно, — согласился Винклер, — но здесь, в аппаратной, неплохо, хотя и застеклено, впрочем, — шагнул он к окну, — я могу открыть.

       — Откройте, — согласился Карл, — две недели стоит адская жара. Здесь что, совсем не бывает дождей?

       — Бывают, — с трудом открывая рассохшееся окно, кинул через плечо Винклер, — я только сегодня приехал …с запада, там два дня бушуют страшные грозы. Глядишь и сюда докатятся. Ну, что же, — подвинул стул и сел напротив Фёллера войсковой гауптман, — побеседуем?

       — Попробовал бы я отказаться. — Криво улыбнулся унтерштурмфюрер, впиваясь глазами в серебряный, обвитый вокруг пуговицы погона шнур собеседника. Эта деталь говорила о том, что гауптман не был штаб-офицером, «полевик». — Мне нечего таиться, — задумчиво добавил офицер СС, — но вы, как видно, для того только и приехали, чтобы поговорить. Спрашивайте.

       — Карл, — после короткой паузы начал приступать к сути дела Винклер, — думаю вам не стоит разъяснять того, что все сказанное здесь должно остаться между нами?

       — Не стоит, — согласился унтерштурмфюрер, — но вы уж простите за прямоту, у нас на фронте даже между собой не принято таить шило в кармане, …мы хорошо осведомлены о ваших методах, а еще о том, сколько шпионов среди нас работает на ваши ведомства. Будь, по-моему, я сколотил бы из них дивизию, думаю, вполне хватило бы, и отправил всех шпиков на фронт. Только вот жаль, что никто не станет этого делать, и знаете почему?

       — Нет.

       — А потому что даже вы, те, кто заставил их шпионить за нами, отлично знаете, что все они лицемеры и трусы. Опыт великая вещь, господин гауптман. Пользуясь возможностью высказаться от лица всех окопных вояк в адрес …вашей конторы, ставлю вас в известность: тертому фронтовому офицеру ничего не стоит раскусить любого из засланных к нам провокаторов. Не смотрите на меня так, мне бояться нечего, дальше передовой все равно не сошлют. Мы нащупали вашего наушника!

       — Кого? — Не понял Фридрих. — Где?

       — В нашей палате, — уперся в него взглядом Фёллер.

       — Очень любопытно, — откидываясь на спинку стула, спокойно отреагировал Винклер, — и кто же это?

       — А этот, — кивнул в сторону двери унтерштурмфюрер, — якобы простак и болтун Хегель. Тот самый Клаус, которого укусила русская лошадь. Чему вы улыбаетесь? Думаете, что мы не догадались, что и он, и все, кто прибыл с ним ваши люди?

       — Не один? — Откровенно удивился Фридрих.

       — Бросьте юлить, гауптман. И тот, кого укусила змея, и тот, которого собака. Это же просто смешно! Думаете, что мы дураки, не понимаем, что из-за такой ерунды, никто не стал бы тратиться и возить по всему фронту этих подонков?

       — М-м, — тщательно скрывая улыбку, прогудел в нос Винклер, — что ж, нужно признать, что это прекрасная работа, Карл. Вы позволите вас так называть?

       — Называйте, как хотите, — со скрытым вызовом ответил тот, — но радуйтесь, что нам не нужны …последствия, — добавил он, — а так бы уже давно дорисовали увечий к лошадиному укусу этого провокатора.

       — Полностью согласен с вами, — не стал расстраивать Фридрих уверовавшего в свою проницательность унтерштурмфюрера, — да, он не лучший образчик агента, но ведь я намеренно распорядился подсунуть вам именно такого. Сами понимаете, оставить вас без «внимания» я не мог, такая уж у нас практика, вот и решил отрядить такого, чтобы вы сразу все поняли и держали ухо востро. Я же говорил о положительном отношении нашего ведомства к войскам СС? Нам очень импонирует поддерживаемый вами между собой «камерадшафт».

       Фёллер попытался поймать взгляд гауптмана, но тот хоть и сидел к нему во фронт, смотрел куда-то в переносицу офицеру СС, или даже вернее сказать, сквозь его голову.

       — Видите? — Продолжил Винклер, прикидывая в уме что-то свое. — Я вполне с вами откровенен. Но уверяю, все это не для того, чтобы заслужить ваше доверие. Мне нужна информация…

       — Хотите и меня сделать шпиком? — С трудом сдерживая негодование, набычился унтерштурмфюрер, — не на того напали…

       — Успокойтесь, — вздыхая, поднялся гауптман, — никто вас не вербует, Карл. Я внимательно прочитал досье, и даже, если и имел бы такое желание, то не нашел там ничего, что могло бы навести тень на ваше доблестное имя.