Хватка

       — Бруннер! — заметив в проеме открытой двери старшего второй группы, окликнул его командир. — Что здесь происходит?

       — Обживаемся, господин оберштурмбанфюрер, — доложил тот. — Сказано навести порядок и отдыхать. Справа от вас будет ваш кабинет и спальня, там уже прибрано. Простите, места не так много. Мы с Леманном будем напротив вас, через коридор, а группы в большом зале. Приходил тот майор, что вчера привел нас сюда, дал распоряжения и сказал, что пойдет к вам…

       — Да, я его встретил, — проходя в обустроенную солдатами комнату, бросил через плечо Винклер, — Альфред, …Бруннер!

       — Слушаю, — отозвался майор из-за двери.

       — Леманн здесь?

       — Здесь, позвать?

       — Нет, соберите всех наших там, в большом…, в большой спальне.

       Бруннер улыбнулся, но, ничего не сказав в ответ, пошел выполнять указание.

       Через пять минут личный состав Винклера собрался в большой комнате, в которой царил беспорядок — еще не до конца были расставлены по местам кровати и прочая мебель. В воздухе висела пыль, и пахло мокрой тряпкой. У окна стояли ведра с водой и деревянные швабры, солдаты собирались мыть пол.

       — Все получили в синем здании? — осведомился командир.

       — Да, — отряхивая на ходу руки, вышел из своей комнаты Леманн, — черт побери, приятно вспомнить. Честное слово, я соскучился по такой полевой жизни.

       — Давайте без лирики, Астор, — настраивая всех на деловой лад, выступил вперед Винклер, — внимание, слушайте все! Я так понимаю, что майор Миш вкратце обрисовал вам то, что здесь можно делать, а чего нельзя? Если где-то повторюсь, ничего страшного, лучше запомните.

       Значит, будет так: отныне две наши группы сливаются в одну. С легкой руки майора Миша мы будем иметь название «Охотники». Моим первым заместителем будет штурмбаннфюрер Астор Леманн, а в наше отсутствие, если таковое случится, руководство группой примет на себя майор Альфред Бруннер.

       Здесь, в казарме, будет и наш штаб, и родной дом. После обеда я получу инструкции и более детально доведу вам то, чем мы будем здесь заниматься. Сейчас же, быстро наводим порядок и все отдыхать. Нам обещали активную ночную жизнь. Насколько я понял, к домику проведены и водопровод, и канализация?

       — Точно так, — кивнув, ответил Бруннер, — ребята разобрали хлам в моечной, вполне можно мыться, вода теплая.

       — Отлично, — продолжил командир, — все наши хождения по территории строго ограничены. В столовую, на склад, где нас, как обещали, обеспечат всем, что нам будет необходимо и выходы на задания. Зарубите себе на носу, без присутствия майора Миша любой из нас будет считаться здесь посторонним, и… Отряд станет на единицу меньше. Итак, у кого есть вопросы?

       — Господин оберштурмбанфюрер, — спросил кто-то из солдат, — а правда, что сюда прилетит сам главнокомандующий?

       — Конечно, — тут же высказался кто-то за его спиной, — того и гляди, завтра к нам в душевую начнут ходить все генералы его штаба…

       Солдаты засмеялись. Винклер выждал момента, когда схлынет волна шума и тут же ответил вопросом:

       — Откуда информация?

       — Мы же разведка, — подмигнул солдат. — Много чего уже подсмотрели и узнали.

       — Как интересно, — озадачился командир, — Леманн, ваши бойцы?

       — Бруннера, — неохотно отозвался вновь назначенный первый заместитель.

       — Черт побери, — едва сдерживая улыбку довольства, выругался Винклер, — ну-ка, тихо и быстро выкладывайте, что еще разнюхали.

       — Сверху кирпичные и деревянные здания, но только прикрытие, — посыпалось со всех сторон, — там полно народу и все что-то делают, но похоже, что это, основном, охрана.

       — Так еще…

       — Снизу минимум три этажа больших и серьезных помещений с толстыми кабелями связи и электричества.

       — Вы уверены? — опешил оберштурмбанфюрер.

       — Уверен, — искоса глянув на коллег, ответил боец, — это входило даже в первую программу нашей подготовки, еще в 41-м. Посмотрите, какие шахты вентиляции, гул стоит, как от самолета. Отметьте толщину стен. А котельные? Опять Водопровод, подогрев воды? Кто стал бы это делать только для казарм охраны? Мы знаем уже достаточно много, господин оберштурмбанфюрер.

       Винклер поднял руку:

       — Пока мне этого достаточно! — Он тяжело вздохнул и молча прошелся вдоль примолкших солдат. — Должен сказать, что Майор Миш тоже предоставил мне информацию, но…

       О чем вы должны помнить всегда? О том, что каждый из вас — солдат Германии. Говорите, мы — разведчики? Это прекрасно, однако, все что вы видите и слышите, здесь, на этом объекте, по сути — дисциплинарная статья и пуля! Замечу, пуля не в бою, при выполнении воинского долга, а от охраны внутреннего периметра этого объекта. Пуля позорная, у стены, или в лесу, здесь же. Понимаете, о чем я говорю? Если вдруг выяснится, что вы чем-то здесь интересуетесь, эта позорная пуля ждет каждого из вас и, уж тем более, любого из ваших командиров, знавших все и не доложивших охране. Но, — Винклер, как раз в этот момент вспомнив басни майора Миша, понизил тон до полушепота и добавил, — с другой стороны, если кто-то из вас закроет здесь свои глаза и уши разведчика, я перестану вас уважать, как профессионалов. Вы должны видеть и слышать все.

часть 3 глава 4

ГЛАВА 4

       Без четверти три по полудню в казарму явился Миш и сообщил через стоявшего насмерть у двери часового, выставленного по его же указанию, что он прибыл сопроводить оберштурмбанфюрера Винклера в штаб.

       Фридрих к тому времени крепко спал, впрочем, как и большинство людей из его группы. Командира разбудили и рассказали о том, что его ждут:

       — Так ему и надо, — улыбаясь, добавил Леманн, глядя, как Винклер поднимается и приводит себя в порядок, — представляете, наш Мориц чуть не подрался с майором.

       — С чего вдруг? — не понял оберштурмбанфюрер, подходя к раздобытому где-то солдатами крохотному зеркалу.

       — Он на посту, — тихо начал повествовать Астор, — а майор решил войти. Он же сам сказал, что часовые не должны подпускать к нашим объектам никого.

       — А мы не перегибаем палку? — поинтересовался Винклер, облачаясь в пятнистую куртку и расчесываясь.

       — Думаю, нет, — продолжал неведомо чему радоваться Леманн, — пусть знает наших.

       — Глупости, Астор, — нравоучительно заметил командир, — здесь все наши, помните об этом.

       Оберштурмбанфюрер собрался быстро. Майор Миш ждал его не более шести-семи минут. Встретив командира группы, сотрудник личной охраны фюрера ничуть не выглядел обиженным. Похоже, он прекрасно понимал мотивы подобной принципиальности часового.

       По пути к штабу они практически не разговаривали. Лишь у самой двери, у которой, к слову сказать, на посту стояли двое, Миш окинул взглядом Винклера с головы до ног и вместо напутственных инструкций заметил:

       — Что если наши часовые схлестнутся с вашими? Поверьте, охрана внутреннего периметра тоже чего-то стоит, правда, есть одно «но»! Их командир не может позволить себе такой роскоши, как эмоции. Идемте, нас ждут.

       Они прошли шумными коридорами штаба. В здании готовились встретить верховного главнокомандующего. Вокруг что-то чистили, красили, белили, стучали, но в дальнем крыле, куда проследовали два офицера, к встрече фюрера уже все подготовили и было достаточно тихо.

       В комнате, куда привел Винклера майор Миш, никого не было.

       — Вам придется немного подождать, — сказал сотрудник личной охраны фюрера и тут же вышел.

       Фридрих сел на кожаный, скрипучий диван, но в это время дверь распахнулась, и в помещение вошел среднего роста, худощавый господин в великолепном темно-синем костюме.