Хватка

       Вендт покосился на гауптмана и опустив взгляд, намерился отправиться к котельной.

       — Постойте, Вилли, — остановил его Винклер, — похоже все же здесь нужны какие-то уточнения.

       Бауэр, все дело в том, что услужливый, значащийся ниже вас по званию унтер существует только для других, а не для того, чтобы его унижать. Внутри формирующейся команды, все мы должны быть, как пальцы, сжатые в кулак, если, конечно же, вложенные в вас инструкции не переворачивают все с ног на голову. А ведь они не переворачивают?

       — Нет, — сухо ответил «Крестьянин», — об этом там ничего не говорится.

       — Значит, — подытожил сказанное командир, — все будет обустроено, как обычно: каждый прикладывает максимум усилий для выполнения общей задачи, но обстоятельно работает только над своим, узким вектором.

       — Так и есть, — растерялся Бауэр и, чувствуя вину, добавил, — прошу меня простить. В восках эта грань «командир-подчиненный» сейчас сильно размыта. Я думал, здесь между рангами целая пропасть.

       «Странный какой-то этот «Крестьянин»», — подумал про себя Винклер, а вслух, после некоторой паузы, произнес:

       — Думаю, это недоразумение уже улажено. Вилли, сделайте милость, разберитесь побыстрее с этим злосчастным свертком и догоняйте нас. Нужно как можно быстрее все обсудить, чтобы в дальнейшем обходиться без всякого рода недопонимания...

       Для Эвальда фон Клейста стало большим сюрпризом третье секретное распоряжение, поступившее из штаба вечером 15 августа 1941 года. В районе Днепропетровска его части, слившись с 17-й армией, только-только форсировали Днепр. В связи с неожиданной легкостью этой переправы перед командующим 1-й танковой группой вдруг стала прорисовываться прекрасная перспектива зажать в кулак весь советский Донбасс. В режиме быстро меняющейся оперативной обстановки, генерал живо реагировал на каждое поступающее сообщение, но тут он просто опешил: «Командующему 1-й танковой группой группы армий «Юг» фон Клейсту. Срочно! С 15 по 18 августа в штаб группы прибудут 3 офицера особой группы СС: гауптман Винклер, обер-лейтенант Бауэр и унтер-арцт Вендт. При получении от них шифра доступа, оказать всяческое содействие выполнению их миссии, обеспечить транспортом и людьми. По возвращению группы с задания, немедленно телеграфировать в штаб. Рунштедт. Зоденштерн».

       Генерал кивнул офицеру связи и тот, козырнув, удалился. Фон Клейст снял фуражку, достал из кармана носовой платок и неспешно вытер со лба пот. «Может, им для обеспечения безопасности сразу вручить всю 17-ю? — Улыбнувшись, подумал он…»

       Вечером 19 августа на военном аэродроме Умани приземлился «Heinkel He.70 Blitz» в пассажирском салоне которого находились те самые офицеры, которым было велено оказывать всяческое содействие.

       Встретили гостей холодно. Заместитель коменданта Бальк, в ответ на вопрос, касающийся причин этого, только рассмеялся: «а вы что, ничего не знаете? О, господа думают, что только им позволено прилетать в этот знойный ад? Отдыхайте. Утром вы получите все необходимое, а сейчас прошу меня простить, не до вас».

       Заночевали прямо на аэродроме, в одной из палаток связистов и уже там узнали о том, что накануне на этот же аэродром для участия в параде прибыли Фюрер и Муссолини. В глазах прозревших офицеров несчастный Бальк был тут же полностью оправдан за свою нервозность.

       Что ж, на войне, как на войне. Всем на самом деле было сейчас не до них. С помощью солдат специальная группа СС устроила себе вполне сносные постели на длинных, деревянных ящиках. В углу палатки на той же таре офицеры накрыли себе стол, густо уставили его жестяными банками с консервами и тут во влажном и душном воздухе ухнул низкий раскат грома, за ним другой, где-то далеко. Гауптман, вслушиваясь в эти раскатистые басы, достал из дорожной сумки металлическую флягу, открыл ее и, поднимая, словно бокал, сказал: «Господа, похоже есть повод …и не один, побаловаться этим прекрасным французским коньяком. Я берегу его для особых случаев. Первое: поздравляю, судя по всему, этот треклятый жаркий и сухой ад закончился. Второе: с нами фюрер, за его здоровье! Даже небо чувствует его присутствие…»

       Ливень и гроза продолжались до утра. О том, что оно наступило, говорил лишь бледный свет, чудом пробившийся сквозь плотный покров низких туч. Заметно похолодало.

       В начале девятого, едва только офицеры спецгруппы закончили с утренним туалетом и завтраком, в их палатку, в промокшем насквозь плаще, явился посыльный из штаба 35 полка 4 танковой дивизии, некто старший фельдфебель Рудольф Фолькер. Штабной доложил, что полковник Эбербах, получив сообщение командования, распорядился выделить для их группы тягач L2H143, расчет мотоциклистов и шесть человек из состава 3 роты 7 разведывательного батальона. Вся эта команда не позднее полудня будет проинструктирована и прибудет в полное распоряжение гауптмана Винклера к КПП возле ворот аэродрома.

       — А почему бы не отправить их сюда, фельдфебель? — Бросая кислый взгляд за плечо штабного унтер-офицера, спросил командир группы. — Смотрите какой дождь.

       — Автомобиль будет крытым, так что дождя вам нечего бояться. В него установят деревянные скамейки, это стандартный пехотный вариант.

       — И все же, — напирал Винклер, — почему именно возле ворот, ведь дождь?

       — Вы правы, господин гауптман, — со странными, нотками снисходительности ответил фельдфебель, — дождь. Он беспрерывно лил всю ночь и, смею заметить, и сейчас не собирается заканчиваться, а у нас в гостях, как вы, наверное, уже знаете, сам фюрер и дуче. Командование запланировало устроить совместный парад наших и итальянских войск, но этим утром стало ясно, что после ливня по здешним дорогам практически невозможно ни ездить, ни ходить. Разумеется, парад никто не станет отменять. А что касается вас, то при всем моем уважении к командующему, мы и так сделали все возможное и невозможное для организации вашей поездки в Легедзино. Вы же не станете осуждать нас за то, что безопасность фюрера для всех нас важнее?

       Поверьте, на аэродром, где стоит его самолет, даже птички сейчас влетают с личного разрешения господина Раттенхубера, а вам, смею заметить, было позволено здесь даже заночевать. Пожалуй, единственное, что я еще могу для вас сделать, так это попросить охрану аэродрома прислать посыльного в тот момент, когда из армейской разведки прибудет ваш конвой. А сейчас разрешите мне покинуть вас, будьте готовы к полудню…

  (Укр.) стесняется. 

        (Укр.) передник испачкала, а ничего, я за него сапожками солдатскими возьму, им они без надобности

        Ганс Раттенхубер ( Hans Rattenhuber, также Иоганн Раттенхубер начальник личной охраны и шеф . 

       часть 1 глава 7

ГЛАВА 7

       Посыльный прибежал в десять минут первого. Он доложил заспанному, поднявшемуся с ящиков гауптману о прибытии сопровождения, и принес офицерам, о спасибо заботливому фельдфебелю, три солдатских дождевых накидки.

       Выйдя из палатки наружу, группа Винклера повторно вспомнила штабного офицера Фолькера, говорившего им сущую правду. На улице в самом деле творилось что-то невообразимое. Почва уже просто не могла впитывать в себя столько влаги. Подходя к КПП аэродрома, офицеры поняли, что отыскивать мелкие места, перепрыгивать или переступать что-то в этом пузырящемся водяном месиве, не имеет никакого смысла, все вокруг было одной огромной лужей. Офицеры ответили на приветствие часовых и, заметив у бывшего, судя по всему, некогда хозяйственным складом кирпичного здания ожидающую их команду, отправились к ним.