Страница 52 из 113
— Что ж, обстановка лишена изящества. Как я и предполагала. — женщина обнажила мелкие зубы в хищной улыбке. В свете ночной лампы она выглядела особенно зловеще. Йоахим похолодел.
— Что за чёрт? Что вы здесь делаете? Я отправил вас в Риген прошлым вечером.
— А я решила задержаться здесь. Уж больно мне пришлось по нраву это место. Особенно теперь, когда у замка больше нет хозяина.
Глава тайной службы присел на кровать. Ноги его не держали. Откуда ей знать? Что происходит?
— Да, Раухель. — продолжала женшина. — Мне известно о ваших тёмных делах. И об исчезновении лорда Дериана Рейнара сегодняшней ночью. И о гибели его детей. Бедный Марис внезапно скончался от болезни? А бедная Мирана случайно сорвалась с крыши Звёздной башни? Несчастный Дериан тоже был там и куда-то случайно пропал? И все эти события объединяет одно: вы, Йоахим, знали об этом, находились рядом, и приложили руку ко всему этому.
— Всё не так! — возразил было Раухель.
— Не так? Тело Мариса Рейнара лежит в его покоях. Ночная рубашка Мираны Рейнар найдена караульными в камнях под Звёздной башней. Тело Дериана Рейнара вы собственноручно куда-то спрятали, мои люди его ещё не нашли, но…
— Постойте, «ваши люди»? — изумился Йоахим.
— Вы не ослышались. — улыбнулась Ида Морнераль. — Видите ли, за то время, что я нахожусь в Пламенном замке, мне удалось многое выяснить. И употребить это себе на благо. Например, открыть глаза тем, кто прежде слепо служил вам, не догадываясь о гнилой предательской натуре главы тайной службы. Вы бесчестный и безжалостный человек, готовый идти по головам ради достижения цели. И всё бы ничего, если бы эти головы не были наделены властью. Радуйтесь, вы своего добились. Уничтожили один из самых древних родов Энгаты. Ваши грязные пухлые ручонки прервали многовековую историю рода Рейнаров… Один за другим: Алистер, Дериан, Марис и Мирана. Теперь же единственное моё желание — не позволить вам почивать на лаврах. Я просто не могу допустить, чтобы эти земли оказались в ваших лапах, Раухель.
— И что же теперь, Морнераль? — Йоахим вдруг ощутил странное спокойствие. Будто смирение перед неизбежным. Будто бы в глубине души он знал, что так всё и закончится. — Перережете мне горло? Велите «вашим людям» сбросить меня со скалы?
— Без сомнения, мне стоило бы так поступить. Не сомневаюсь, что и вы бы на моём месте поступили подобным образом. Однако Гильерм подсказал мне, что вашим излюбленным методом было заключение в одиночную камеру. Каменный мешок, так вы это называете. Посмотрим, сколько времени вы продержитесь, прежде чем рассудок окончательно покинет вас. Я же с удовольствием посмотрю, как «самый могущественный человек в Дракентале» будет скулить и царапать ногтями стены. Уведите изменника.
В тот момент, когда некогда верные люди уводили его вниз по лестнице во мрак темниц, Йоахим Раухель подумал, что, наверное, так ему и надо. В конце концов, если подумать, то Ида Морнераль не так уж и неправа. С его помощью лорд Дракентальский оборвал жизнь брата, собственных детей и, наконец, свою собственную. Во всяком случае, прежнюю жизнь лорда Пламенного замка. После всего, что он сделал, подобное развитие событий казалось наиболее верным и справедливым. У него осталось лишь два вопроса. Как долго ему удастся сохранить разум и что Ида Морнераль собирается делать теперь?
***
Та же самая ночь для Маркуса и Тиберия прошла в дороге. Раухель отправил их из замка, выделив неплохую повозку. Но, видимо, забыл упомянуть, что довезут их только до Перекрёстка. Благо, имея деньги, в этом оживлённом поселении было несложно найти того, кто поможет добраться до Энгатара. Для многих жителей Перекрёстка перевозки давно стали хлебом насущным. Это место жило торговлей. Если важнейшие торговые пути Энгаты считать артериями страны, несущими живительное серебро из одного её конца в другой, то Перекрёсток по праву можно считать её сердцем. Эти дороги были проложены ещё во времена до имперского владычества, когда королевствам Энгаты требовались надёжные и безопасные пути для торговли и, разумеется, войны друг с другом. Имперская власть учредила патрули и обязала каждого лорда поставить постоялые дворы вдоль дорог через каждые пятнадцать миль, дабы гонцы и путники всегда могли получить пищу и кров. И даже теперь, когда владычество Ригена позади, многие, пусть и невольно, в душе благодарны мудрым императорам. Особенно когда лютой зимой переступают порог постоялого двора и вдыхают тёплый запах очага.
Перекрёсток по сути и был большим постоялым двором. Здесь, ненадолго задержавшись и подкрепив силы, Маркус с Тиберием и подсели к торговому обозу, следовавшему до Энгатара. Хозяин обоза, смешливый торговец тканями по имени Гельмут Штольц, сетовал, что из-за мятежа Русвортов и эльфийской армии на юге ему не удаётся удовлетворить стремительно выросший спрос на одежду.
— По мне, так король, только между нами. — говорил он. — Редкостный болван. Приспичило ж ему прибить собственную жену аккурат во время войны! Теперь мало остроухих на юге, так ещё эти солёные рожи с Миррдаэна совсем продыха не дают. Мой знакомый из Хельмара целый корабль потерял. Представляете! Говорит, русвортовские псы разграбили. Пришлось ему денег занять. Но он человек цепкий, всё вернёт сторицей. А ещё рассказывал, что с пару месяцев назад одно судно из Вальморы в шторм вышло, да так и пропало. Капитан там был сумасбродный с каким-то мудрёным неральским именем. Никто не выжил. Ни команда, ни те бедняги, кому случилось с ним плыть, да упокоит море их души. Вот и прибавилось призраков в Закатном море…
Услышав это, Маркус и Тиберий переглянулись и не сдержали улыбок, хоть маг и с грустью вспомнил капитана де Болье. Торговец посчитал, что они ему не поверили, и остаток пути ехал молча.
— Этот город напоминает мне Аэций. — сказал аэтиец, шагая по въездной улице. — Та же суета, те же люди, разве что одеты потеплее. Наверное, все столичные города походят один на другой.
— Возможно и так. — ответил Маркус. — Нечасто бываю в столицах. Я даже в Энгатаре лишь третий раз. Так что сравнивать мне не с чем.
— Признаться, я посещал подобные города проездом по пути сюда. Из Аэция в Сатели, потом Сакрун. Надеюсь, мне удастся вернуться назад, не попав в заточение снова. — Тиберий грустно улыбнулся. — А вам никогда не хотелось путешествовать, Маркус?
— Честно говоря, хотелось всегда. Но жизнь в Академии такова, что приходится забывать о мечтах и желаниях. Хотя, если подумать, то дело даже не в месте, а в самом человеке, в его природе.
— Человеческая природа… Неисчерпаемый источник для философов и теологов. И что же вы имеете в виду?
— Человек, едва приехавший в новое место, готов покинуть его без колебаний. Так было и со мной, когда я впервые ступил на почву острова Морант, вдохнул запахи Вальморского порта… В то время для меня, юнца, привезённого на Закатный остров, даже тамошние портовые запахи рыбы и матросского пота отдавали магией. Я увлечённо учился, был готов отправиться хоть на край света, если потребуется. Но этого не требовалось. А потом, как и любой человек, пробывший где-то достаточно долго, я пустил корни. Когда меня впервые за долгое время отправили на большую землю, я удивился, как мне не хотелось покидать обжитое место. И вот что парадоксально, чем больше раз мне приходилось уехжать из Вальморы, тем меньше мне этого хотелось. Эти «корни», в отличие от настоящих, с каждым разом становились всё крепче, вовсе не желая рваться. Дошло до того, что, когда меня назначили деканом, я с большой неохотой переезжал в деканскую комнату, что в западном крыле Академии.
— А что же с вашими корнями сейчас?
— Забавно, но теперь чувствую, что их нет. Даже больше, будто их никогда и не было. — усмехнулся Маркус. — Оборвались в тот самый момент, когда демон произнёс имя Архимага. Тогда я понял, что путь назад для меня закрыт окончательно. По крайней мере, пока Вингевельд во главе Академии. Отправив меня в погоню за Игнатом, он желал просто избавиться от меня. Ведь я огненный маг, а он нас почему-то невзлюбил. И что-то подсказывает мне, что дело не только в различии стихий…