Чаша Асклепия

И всё закрутилось в таком водовороте кислотно-ярких картинок, что Вениамин Игнатьевич уже с трудом ориентировался в пространстве и времени. Всё смешалось в кучу: Тед, бьющийся в стеклянную дверь, Стас, замерший статуей Командора, злой как тысяча чертей Владимир…

Потом суета и разборки с Владимиром, полуголые, но совсем не сексуальные научные сотрудницы, запах дыма, стремительно заполняющий всё помещение лаборатории, стоящий на коленях и отчаянно кашляющий Тед. Стеклянные глаза Стаса, лёгкое головокружение от пережитого…

Вопиющая халатность! Вместо ХБК на базе биологов применяли бутафорскую дымообразующую жидкость. Разочарование и облегчение одновременно накрыли доктора Бобкова с головой.

Позже, сидя у себя в каюте, Вениамин Игнатьевич лечил разочарование коньяком и с восторгом вспоминал картину бьющегося в предсмертной агонии молодого здорового самца. «А вы ведь, батенька, садист», — усмехнулся своему искаженному отражению в стеклянной бутылке Вениамин Игнатьевич. Но какая-то неясная тревога, какое-то смутное неудобство пробивалось даже сквозь фрустрацию, сопровождающую нереализованные надежды.

И только под утро, с уже привычной белкой, нагло ухмыляющейся Вениамину Игнатьевичу с пластиковой кружки, и верной бутылкой коньяка, он понял, в чём дело: Дэн в общей суете и разборках не участвовал, где он был, что делал — тайна, покрытая мраком.

Стас, ошалевший и окончательно дезориентированный, так и не вспомнил о рыжем навигаторе, а остальным было просто не до него. И только Вениамин Игнатьевич точно знал: если бы Денис Воронцов был на корабле, то не мог бы не услышать шума и криков людей. Боевой киборг просыпается и от меньшего шума. Значит, на корабле его не было. А где он был?..

Утром за завтраком навигатор нашёлся, его отсутствие в ночном кордебалете прошло не замеченным никем, кроме самого Вениамина Игнатьевича, но он предусмотрительно молчал, вспоминая притчу о змее и черепахе.

Но что доктор решил, так это непременно побеседовать с Дэном если не ночью, так хотя бы днём. Однако шанс всё не выпадал. То рядом был Тед, то Полина, и к обеду Вениамин Игнатьевич был твёрдо уверен, что это отнюдь не случайности. Киборг явно избегал оставаться с ним наедине, виртуозно умудряясь постоянно быть среди людей. Даже в ответ на ненавязчивое предложение проверить, как его самочувствие после болезни, рыжий нахально ретировался, кинув через плечо, что это Тед у них пострадавший и именно он требует пристального внимания корабельного врача. А после и вовсе проявил инициативу, предложив всей честной компании слетать в гости к геологам. Всё это было весьма подозрительно. Что эта хитрожопая рыжая тварь задумала, было абсолютно непонятно.

Вениамин Игнатьевич с трудом дождался ночи и крадучись выскользнул в коридор. В пультогостиной горел свет и слышались скрип кресла и невнятное бормотание. Доктор Бобков обречённо вздохнул: Стасику опять не спалось в очередном приступе параноидальной горячки. Поговорить с Дэном опять не получится. Единственное, чего добился Вениамин Игнатьевич, так это установил контроль за потреблением продуктов. И в первую очередь — навигатором. Это было рискованно, но Дэн сам виноват — своим поведением он практически не оставлял Вениамину Игнатьевичу выбора.

Но довольно ответственное мероприятие опять усилиями Стасика было превращено в пародию, в фарс. Доктор Бобков брезгливо поморщился, вспоминая, как нелепо выглядел Стас, капитан, мля, корабля.

Чего только стоил запрет Теду есть сгущёнку, чтобы точно отследить, сколько её потребляет навигатор. Вениамин Игнатьевич мысленно закатил глаза: Стасик! Где твоя логика?! Впрочем, о чём это он?! Какая логика у поехавшего крышей военного пенсионера. Стасик-то и в мирное время умом и сообразительностью не отличался, чего уж говорить о внештатной ситуации?

Вениамин Игнатьевич вспоминал ясный до прозрачности и наивный до тонкой изощрённой издёвки взгляд рыжего навигатора. И невольно покатывался со смеху. А чего стоил вежливый, полный скрытой насмешки вопрос Дэна:

— Станислав Игнатьевич, так я могу брать сгущёнку или сначала у вас разрешения спрашивать? А может, журнал заведём? Потребления продуктов?

И затравленная физиономия Стаса. Даже ради одной этой картины стоило затеять всю эту кутерьму.

И ещё один несомненный плюс — на чаше весов киборга в его оценке капитана явно на один чёрный камень стало больше.

А допрос Михалыча?! Вениамин Игнатьевич от удовольствия даже похрюкивал: он настолько вошёл во вкус скрытых издевательств над Стасиком, что самолично испортил чайник.

Стасик — голосом жены, только что поцарапавшей новенький флайер мужа, — вызвал чудаковатого мужичка из машинного отсека:

— Михалыч, у нас тут чайник не работает… Почему-то…

За беседой кэпа и механика стоило понаблюдать:

— Михалыч, а ты чего заканчивал-то? Где учился?

— А? Тык, там, дыр, сям, тык…

— А детки у тебя есть?

— Эхм… тадысь… Тогда…

Механик в мгновение ока починил чайник и растаял в воздухе аки призрак. Стас похлопал глазами, открыл и закрыл рот и обиженно уставился на Вениамина Игнатьевича:

— Вень, и как вот тут с ними разговаривать?!

Но к концу дня Стас откровенно надоел Вениамину Игнатьевичу. Уже не по пятому, а по сто пятому разу обсуждать, кто на корабле киборг, набило оскомину. А старый придурок Стасик всё ныл и ныл. Уже хотелось сказать: «Да знаю я, кто тут киборг! Хочешь, глушилку дам — лично его вырубишь!»

«Нет, — решительно думал Вениамин Игнатьевич, разливая чай в чашки и одновременно прислушиваясь к весёлому гомону молодёжи в пультогостиной, — больше никакого космоса!»

Вот если бы только еще ему, доктору, раздобыть где-нибудь чуть больше терпения… Строя свой План и претворяя его в жизнь, доктор не учел один фактор. Всего один. Но самый важный — самого себя. Не думал он, что для него окажется настолько сложно быть со Стасом бок о бок — постоянно, поминутно, изо дня в день. Непрестанно видеть это недоумевающее лицо, эту прямую спину, этот честный до тупости взгляд… Это оказалось труднее, чем он предполагал. Но ничего. Доктор Бобков выдержит — не такое выдерживал. Мелкое будничное раздражение, недосып и перебор со стимуляторами — все это пустяки. Цель ясна, цель видна и с каждым днем все ближе и ближе.

Он посмотрел в параноидально блестящие глаза Стаса и мысленно улыбнулся: «Хотя всё не так плохо и складывается».

Именно в этот момент в медотсек заглянул Тед. На Вениамина Игнатьевича пахнуло пивным перегаром и молодым сильным самцом. Доктор недовольно поморщился. Поигрывая мышцами и сверкая белозубой улыбкой, пилот радостно отрапортовал о прибытии навигатора геологов.

— Эти растяпы с геобазы как-то ухитрились утопить в болоте свой катер, — тремя минутами позже с ухмылкой докладывал Теодор капитану. — Просят помощи. Можно мы с Дэном флайер возьмем?

ЧП местного масштаба отвлекло Стаса от приступа бреда, а Вениамина Игнатьевича — от душевных терзаний.

Впрочем, надолго Стасик не отвлёкся и рассказал Вениамину Игнатьевичу ТАКОЕ, что тот замер от радости и предвкушения. Оказывается, у этого идиота Стасика были не только настоящее друзья, но и настоящие враги.

— У меня есть враги, — нехотя признал Станислав. — По крайней мере, раньше были. Например, Ржавый Волк, главарь пиратского синдиката, который мы разгромили, обещал, что достанет меня даже из гроба. Остатки его банды могли узнать, что я купил корабль, и…

— …расстрелять нас в открытом космосе, — уверенно закончил доктор.

— А может, они хотят, чтобы я вначале хорошенько помучился? Провалил заказ, потерял корабль, квартиру… Вот и подсунули мне киборга-диверсанта!

И в этот момент заработал комм Стасика. Вениамин Игнатьевич закатил глаза: почему-то он уже точно знал, кто это. И что всё опять пошло наперекосяк, то есть как и должно было быть тут, на Степянке.

========== Глава 13 ==========

Вениамин Игнатьевич смотрел на два летательных аппарата, застрявших посреди болота, и гадал: кто или что притягивает неувязков всей вселенной в одно место? И как всё-таки получилось, что он среди этих неувязков? Хотелось надеяться, что доктор Бобков всё же исключение. Одно-единственное исключение, потому как вокруг него клубились и кучковались «дети понедельника» со всех концов галактики.