Чаша Асклепия

Хорошо еще, что доктор предусмотрительно пользовался лишь собственным портативным компьютером, совершенно от общей системы независимым!

А пиксельная шалава тем временем глумливо пропела:

— Раз, два, три, четыре, пять — зайчик вышел погулять…

— Забыла продолжение: вдруг охотник выбегает, прямо в зайчика стреляет, — всё-таки Вениамин Игнатьевич был сегодня слишком раздражён и измучен, иначе бы и не подумал вступать в препирательства с безмозглым искином.

Он раздражённо потёр вновь занывший затылок и, поразмыслив пару минут, двинулся в сторону пультогостиной, откуда отлично просматривался шлюз корабля. Надо все-таки дождаться этого «зайчика». Киборг настолько своеволен и своенравен, что его укрощение, кажется, тоже становится делом чести. Но, конечно, вторым по значимости. Первым всегда был и будет — Стасик.

Дэн явился через пару часов, когда Вениамина Игнатьевича совсем отпустило действие стимулятора и он клевал носом, сидя в капитанском кресле. Возможно, он бы и вовсе пропустил момент появления киборга на корабле, но тут очень помогла безмозглая курица Маша. Она вдруг с лёгким щелчком материализовалась на голоподставке и торжественно объявила:

— Оказался он живой!

Вениамин Игнатьевич вскинул голову и поспешно вскочил, растирая затёкшую шею. Дэн стоял у двери в свою каюту и выглядел очень усталым. Сейчас он как-то особенно был похож на человека, всем — и последовавшей фразой, и недовольной физиономией, с которой он ее произнес:

— Машка, дура, помолчи.

— Бельчонок, ну ты чего? — Машка скорчила умильную мордаху.

Дэн на секунду прикрыл глаза и ровным, безразличным голосом продолжил:

— Помолчи, сказал, и скройся с глаз моих.

Голографическая девушка крутанула рукой возле сжатых в куриную гузку губ, словно закрывая их на невидимый ключик, и с негромким «чпок» растаяла в воздухе.

Вениамин Игнатьевич несколько секунд буравил Дэна тяжёлым взглядом, но тот даже не подумал оправдываться, а спокойно открыл дверь каюты и уже почти зашёл, когда доктор не выдержал. Одним немыслимым прыжком он оказался рядом с навигатором и прошипел трясущимися губами прямо в наглую физиономию рыжего:

— Денис! Изволь объясниться! Где это ты шастаешь по ночам, когда капитан уже почти понял, кто из его команды киборг?! Я устал тебя прикрывать!

Дэн очень по-человечески вздохнул:

— Вениамин Игнатьевич, давайте поговорим завтра. Мы оба устали. Идите к себе.

Киборг практически захлопнул дверь перед носом доктора, но в последнюю секунду повернул голову и машинным голосом проговорил:

— Искренность — двадцать процентов…

В полумраке коридора отчётливо блеснули алые огоньки глаз.

Вениамин Игнатьевич обессиленно привалился к холодной стене, ватные ноги с трудом удерживали слишком тяжёлое тело.

В голове крутились ниочёмные мысли, сбиваясь в неаппетитную субстанцию странного цвета, запаха и вида. Сквозь них с трудом пробился чёткий и ясный, но очень тревожный вопрос: где был Дэн и что с ним случилось?

========== Глава 12 ==========

Следующий день был на удивление спокойным. Устыдившийся Стас вёл себя тише воды, ниже травы.

Вениамин Игнатьевич при свете неяркого солнца Степянки усмехнулся, вспоминая устроенный Стасиком ночной переполох.

Это было воистину смешно и очень эпично, хотя в тот момент Вениамину Игнатьевичу было не до смеха.

Во-первых, он только что вернулся в каюту после несостоявшегося разговора с киборгом, да еще как раз в это время его накрыл отходняк после стимулятора. Короче, чувствовал себя Вениамин Игнатьевич той самой конфеткой, которую выплюнул Тузик в знаменитом анекдоте.

Во-вторых, от усталости и некоторого раздрая Вениамин Игнатьевич вообразил, что съехавший крышей Стасик догадался, кто у него на борту киборг, и сейчас начнётся глупая возня под названием «боевая машина против космодесантника», лицезреть и участвовать в которой Вениамину Игнатьевичу просто не хотелось. Даже мелькнула мысль: может, притвориться, что он не слышит шума, и предоставить этим двоим самим разобраться, кто из них круче. А утром победителя отправить в криокамеру, а проигравшего — в утилизатор.

Но потом, прислушавшись, Вениамин Игнатьевич понял, что в коридоре на уровне ультразвука верещит женщина!

Сон как рукой сняло, Вениамин Игнатьевич вскочил как ужаленный. Ну вот! Доигрался! У Стасика сорвало крышу! Доктор грязно выругался: блять, это всё последствия той самой контузии, он же изучал медкарту Стаса. В конце концов это должно было случиться.

Вениамин Игнатьевич подлетел к двери и прислушался — выскакивать вот так сразу под дуло боевого бластера он не собирался. Надо подождать, пока у оружия кончится заряд.

Он попытался вспомнить, на сколько выстрелов обычно рассчитан стандартный боевой бластер. Но безупречная память в этот раз подвела доктора: то ли десять, то ли пятнадцать… Да, но что же делать?! Вызвать по комму Дэна? Он же киборг, вот пусть и выполняет то, для чего предназначен: закроет собой человека. А человек на этой сраной посудине один! Вениамин Игнатьевич поймал себя на том, что ругается, как последний маргинал. Распустился! И от злости плюнул прямо на пол, отчего разозлился ещё больше.

Скандал в коридоре тем временем перешёл в более мирную стадию: женщина больше не визжала. Хотя, может, потому, что просто не могла?!

Он чуть-чуть приоткрыл дверь и выглянул в коридор: Стас тряс бластером возле лица Натальи, вполне себе живой и даже уже не сильно испуганной. Доктор прищурился. Видел-то он отлично, но привычка — это вторая натура, щурился Вениамин Игнатьевич с тех далеких детских лет, когда носил очки. Кажется, бластер Стасика стоит на предохранителе? Вениамин Игнатьевич шагнул в коридор.

— Станислав Федотыч! Что ты тут устроил среди ночи? — в голосе всегда мягкого и улыбчивого доктора зазвучали металлические нотки военврача.

Больше всего на свете ему хотелось сейчас треснуть неуёмного капитана по башке, желательно чем-нибудь тяжёлым. Из соседней каюты высунулась рыжая взлохмаченная голова. Вот! Например, боевым киборгом треснуть! Это сразу вразумит недоконтуженного пенсионера.

Открылась ещё одна дверь, из-за которой выскочил полураздетый Владимир.

И в коридоре стало одной визгливой бабой больше. Началась склочная базарная перебранка, участвовать в которой у утомлённого Вениамина Игнатьевича не было ни малейшего желания. Он смерил прищуренным взглядом Стаса с босых ног до капитанской фуражки, чудом державшейся на голове, демонстративно сунул в ушные раковины беруши. И с шумом задвинул дверь.

Наутро Вениамин Игнатьевич, зевнув прямо Стасику в лицо и торжественно вручив сконфуженному капитану бутылочку пустырника, сразу после завтрака ушёл обратно в каюту — досыпать, повесив на дверь табличку: «Тихо! Идёт операция!»

Доктор Бобков спал сном младенца и не видел, как воплощал в жизнь свою очередную «гениальную идею» по выявлению киборга капитан Петухов, полный идиот и параноик.

Стасик устроил проверку документов у всего личного состава команды корабля и учёных. Чего надеялся найти — непонятно.

О результатах своей проверки Стасик сам доложил вечером своему верному другу.

Вениамин Игнатьевич, не скрываясь, хохотал и вытирал выступившие от смеха слёзы, слушая Стаса и глядя в его смущённую и растерянную физиономию.

— Вень, я ему: покажи паспортную карточку. А он мне: сукин сын… Как не прострелил я этому рыжему башку? Прямо чудо! Сидит, понимаешь, как глухарь на току, не слышит ничего. А если киборг подкрадётся?

Вениамин Игнатьевич закончил смеяться, пару раз напоследок хрюкнув носом и икнув, вытер вспотевшее лицо и серьёзно проговорил, глядя Стасику в глаза:

— Заканчивай, Стасик. Перестреляешь всю команду, а потом что? Себе, как говорится, пулю в висок? Или как там? Разряд плазмы? Прекращай. Сколько можно? Наталью до смерти напугал, Дениса чуть не пристрелил… Следующий кто? Я?

Стас отвёл глаза и промямлил себе под нос:

— Да это… Надо просто тактику сменить… Способ найти.