Страница 16 из 27
— Понимаю. Но пока ничего придумать не могу.
— Я верю в вас, Рэйчел.
— Благодарю за доверие, господин Директор.
Каждую ночь Рэйчел засыпала с мыслями об Амбридж. Это было нетрудно, поскольку эта женщина страшно бесила Рэйчел. Она мысленно спорила и ругалась с Долорес перед сном, а уснув, снова и снова натыкалась на эту невидимую, но явственно ощутимую преграду. За месяц Рэйчел извелась, похудела и чувствовала себя полностью опустошённой. Северус знал об этой проблеме, но ничем помочь не мог. Понимая всю важность её решения, он старался на людях поменьше отвлекать мисс Хаксли на пикировки и игру в непримиримых врагов, дабы не отнимать у неё силы, которые и так уже были на исходе. Оставаясь с Рэйчел наедине, Снейп старался быть нежным и страстным одновременно, чтобы отвлечь любимую от навязчивых мыслей.
Однажды, побывав в кабинете у Амбридж и насладившись созерцанием её «кошачьей галереи», Рэйчел подумала: «Если она так помешана на кошках, может быть, стоит попытаться проникнуть в её сон в образе котёнка? Но как это осуществить технически?»
Рэйчел всегда попадала в чужие сны в собственном обличье, а уже оказавшись внутри сновидения, могла менять свой облик или облик персонажей сна. Проникать в сновидения в каком-то ином качестве она ни разу не пробовала. Ей нужна была практика. А на ком ещё она смогла бы потренироваться?
— Северус, мне нужна твоя помощь.
Рэйчел объяснила ему суть проблемы. Разумеется, он согласился. И началось… Теперь его сновидения были заполнены разномастными кошками и котятами. Они то жалобно мяукали, то ластились, то мило играли, то злобно царапались. Рэйчел пыталась сначала принять кошачий облик, а затем проникнуть в сны Северуса, но у неё ничего не получалось. Она всякий раз оказывалась в его снах в человеческом образе и уже там превращалась в кошку. Они оба чувствовали себя измученными. Снейп уже до тошноты ненавидел кошек. Он не говорил об этом Рэйчел, но она и сама всё понимала. И вот однажды она, засыпая, представила себя маленьким жалким котёнком, голодным и несчастным. Она дрожала, прячась в кустах под струями холодного осеннего дождя и чуть сама не разрыдалась от жалости к себе. Такой и возникла она в сновидении Северуса. У него сердце сжалось от её жалобного мяуканья, он взял в руки дрожащий, мокрый и грязный комок, спрятал его на груди и притащил домой.
Это была первая маленькая победа. Потренировавшись ещё несколько ночей кряду, Рэйчел довела Северуса до белого каления, зато научилась легко и непринуждённо врываться в чужие сны в кошачьем облике. Обкатав это умение ещё на нескольких обитателях Хогвартса, Рэйчел решилась наконец на ночной визит к Амбридж.
Её внедрение в сон профессора ЗОТИ прошёл на удивление легко. Хорошенький пушистый котёнок сразу понравился Долорес, и она с удовольствием впустила его в своё сновидение. Первым делом Рэйчел постаралась выведать, каким образом Амбридж защищается от проникновения посторонних в собственные сны. Всё оказалось очень просто. Перед сном она всегда мысленно брала на колени и гладила своего патронуса. Поскольку патронусом её был огромный пушистый кот, удовольствие от этого процесса было взаимным, впрочем, как и польза. Рэйчел задумалась. Её патронусом была лошадь. Интересно, ей обязательно брать её на колени, или достаточно будет просто погладить гриву? Может быть, вдобавок стоит угостить её воображаемым сахаром или куском хлеба с солью?
Следующей задачей было понять, умеет ли Амбридж проникать с чужие сны так же, как это делает Рэйчел. Хвала Мерлину, её опасения оказались напрасными. Совершенно случайно открыв способ защиты своего сознания от проникновения в него посторонних, Амбридж ничего не знала о возможностях магии сновидений. Рэйчел поработала над её сознанием, убирая из него проявления любого интереса к этой области знаний. На это у неё ушла вся ночь.
Утром по усталому, но довольному лицу Рэйчел Снейп понял, что не зря он столько времени промучился с «кошачьими» снами. Результат был, и это его радовало. Однако, его надежды на то, что эпопея с Амбридж окончена, не оправдались. На следующую ночь Рэйчел проникла в сновидение Амбридж в виде великолепного персидского кота. Покопавшись в тёмных уголках её сознания, Рэйчел испытала чувство отвращения и гадливости. Единственным её желанием по возвращении из сна, было вымыться и поскорее забыть всё увиденное. Но забывать она не имела права. Рэйчел понимала, что именно ей придётся заниматься корректировкой этого уродливого, мерзкого сознания ради безопасности всех обитателей Хогвартса.
Снова и снова засыпая с мыслями об Амбридж, Рэйчел изводила себя, стараясь исправить её уродливые принципы и искривлённые понятия, изменить систему ценностей и жизненные приоритеты, но у неё ничего не получалось. То ли психика Амбридж мутировала под влиянием каких-то телесных недугов, то ли защита патронуса не позволяла посторонним вторгаться в её сознание. Потратив на ночную борьбу с Амбридж огромное количество сил и времени, Рэйчел вынуждена была отступить.
Плюсами этой борьбы оказалось осознание того, что Амбридж не владеет даром проникновения в чужие сны, а также полученный от неё способ защиты от посторонних вмешательств с помощью патронуса. Впрочем, проверить эффективность этого способа не представлялось возможным, поскольку никто не пытался проникнуть в сны Рэйчел.
***
Рождественские каникулы прошли на удивление спокойно. Лишь однажды Рэйчел, придя вечером в комнату Снейпа, заметила, что он взволнован. Внешне это никак не проявлялось, но уж она-то научилась чувствовать его настроение. Северус был преувеличенно, нарочито спокоен, а значит, внутри него бушевал гнев либо крайнее раздражение. Он сидел в кресле с книгой на коленях. Рэйчел привычно уселась на широкий мягкий подлокотник, обняла его за плечи и слегка взъерошила волосы. Он чуть откинул голову назад и прижался щекой к её руке.
— Что случилось, Сев?
— Ничего. Всё в порядке.
— Кого ты хочешь обмануть? Ты взволнован, я же вижу.
— Ты и впрямь ведьма, — он поцеловал её ладонь, — вот как ты это делаешь?
— Что именно?
— Как ты узнаёшь моё настроение?
— Если я скажу, что просто люблю тебя, ты мне не поверишь?
— Нет, конечно. Я ведь тоже тебя люблю, но не могу так безошибочно угадывать твоё состояние.
— Ты мужчина. Мужчины в этом смысле менее чуткие. Так что же произошло?
— Да правда, ничего особенного. Просто встретился с Блэком.
— С Блэком? Где? Когда?
— Сегодня у него в доме на площади Гриммо. Дамблдор счёл нужным послать меня туда уведомить Поттера о том, что ему предстоит заниматься со мной окклюменцией.
— А сам он не мог уведомить об этом Поттера?
— То же самое спросил у меня Блохастый.
— И что ты ответил?
— Что привилегия директора — поручать наименее приятные дела другим.
— Вот же старый хрен! — возмутилась Рэйчел, — Видимо, ему доставляет удовольствие стравливать вас в присутствии мальчишки. И что было дальше?
— Дальше я сказал ему всё, что думаю о его «храбрости», «полезности» и об уровне его интеллекта, — при этом воспоминании губы Снейпа побелели, а лицо приобрело землистый оттенок.
— Вы не подрались? — Рэйчел приобняла Северуса, прижимая его голову к себе.
— К сожалению, нет. Между нами встрял Поттер, а потом появилось семейство Уизли и нам пришлось прервать нашу милую беседу, — руки Снейпа непроизвольно сжимались в кулаки. Ах, как он жалел, что продолжения не последовало!
Рэйчел тихонько поглаживала его волосы. После недолгого молчания она произнесла:
— Знаешь, почему все без ума от Блэка, несмотря на то, что он тупой, пустоголовый, абсолютно бесполезный бездельник? К тому же, по отношению к тем, кто не проявляет к нему обожания, ведёт себя, как мразь?
— Почему?
— Потому что он — как ёлочная игрушка. Снаружи яркий и блестящий, а внутри пустой. Всем нравятся ёлочные игрушки. И, практически, все, выбирая между ёлочной игрушкой и настоящей шишкой, выберут первую. Такова человеческая природа.