Двое под прикрытием

Дойдя до большого каменного оленя, за которым искрились струи мощного фонтана, мальчики увидели Хагрида с мадам Максим, сидящими на скамейке у самой воды. Обернувшись, они заметили за кустом Флёр Делакур с Роджером Дэвисом.

— Да что они все, с ума посходили? — возмущённо шипел Рон, пытаясь вместе с Гарри незаметно пробраться мимо целующейся парочки.

***

После полуночи коридоры Хогвартса постепенно опустели. Снейп по старой прошлогодней привычке делал обход, загоняя загулявших студентов в свои гостиные. Его беспокоило отсутствие Рэйчел. Немного поостыв и вернувшись в зал, он поискал её глазами, но Рэйчел нигде не было. Он точно знал, что виной тому был не Каркаров. Но кто же тогда? Да мало ли в замке юных оболтусов, которые спят и видят себя в постели с красивой молодой преподавательницей. Да ещё эти приезжие…суровые северяне, тролль их раздери! К концу вечера его беспокойство, ревность и злость уже перехлёстывали через край. Да где же эта дрянь пропадает? И, главное — с кем? А может, она уже спит спокойно в своей комнате, в то время как он, Снейп места себе не находит. А, собственно, почему не находит? Что ему за дело до мисс Хаксли и её поклонников? Одни и те же вопросы и полное отсутствие вразумительных ответов на них.

Доведённый до белого каления, Снейп медленно шёл по пустынному коридору. Вдруг вдалеке ему послышались странные звуки. Женский голос, безбожно фальшивя, тихонько напевал весёлую песенку. Из-за поворота показалась фигура женщины в синей мантии. Волосы женщины слегка растрепались. Походка была нарочито твёрдой, как у крепко выпившего человека, пытающего казаться трезвым. Несмотря на все старания, плавность хода время от времени нарушалась и женщину слегка вело в сторону. Снейп остановился. Вот зараза! Она, ко всему прочему, ещё и набралась до неприличия!

Рэйчел поравнялась с ним и остановилась, слегка пошатываясь. Снейп смотрел на неё грозно и осуждающе, она бесшабашно улыбалась, пытаясь сфокусировать на нём свой разбегающийся взгляд.

— Тааак… — Снейп сложил руки на груди, — И где же это мы так наклюкались?

— У Сивиллы. Мы так хорошо посидели с девчонками. Они такие классные! — язык у Рэйчел слегка заплетался, но, кажется, она ещё соображала, что говорит.

— Курицы бестолковые! — зло прошипел Снейп, беря её под руку, — иди ровно и не пой.

Нужно было как можно скорее увести её отсюда. Мало ли кто мог пройти здесь, несмотря на позднее время. Снейпу не хотелось, чтобы кто-нибудь увидел её такой. Поэтому он быстро тащил Рэйчел по коридору, направляясь к её комнате. Она едва поспевала за ним, постоянно спотыкаясь и ругая его, но он крепко держал её за локоть и не обращал внимания на её брань.

Хвала Мерлину, она не накладывала на свою дверь никаких заклятий, так что комнату удалось открыть с помощью «Алохоморы». Снейп почти швырнул Рэйчел на стул и замер напротив, грозно хмурясь.

— Мисс Хаксли. Какого лысого тролля вы так нажрались?

Рэйчел громко икнула и с вызовом уставилась на Снейпа мутными глазами.

— А что такое? Имею я право расслабиться?

— Где же это вы так напряглись, чтоб настолько расслабиться? Неужели танцы отняли у вас столько сил?

— Танцы? — Рэйчел ударила кулаком по столу, спьяну не рассчитала силы и схватилась за ушибленную руку. Из глаз её брызнули слёзы, и Рэйчел заговорила громко, быстро и путанно, пытаясь избавиться от всего, что мучило её долгие месяцы, выплеснуть это из себя, выкричать боль, разрывавшую её изнутри.

— Чёрт бы тебя побрал, бесчувственная ты скотина! Долго ты ещё будешь мучить меня, гад слизеринский? Ты же видишь, как я по тебе с ума схожу! Но мы же такие верные! Мы храним верность женщине, которая нас никогда не любила. Ни-ког-да!!! Что она сделала для тебя? За что ты любишь её? За то, что она попользовалась тобой, а потом, когда ты стал ей не нужен, бросила тебя ради мерзавца, который издевался над тобой? Да после того, что он сделал, мне с таким противно было бы на одном гектаре…- тут Рэйчел запнулась. Несмотря на опьянение, воспитание не позволило ей продолжить фразу. — А она с ним в одной постели… — Рэйчел снова запнулась. Злые пьяные слёзы ручьём катились из её глаз, она размазывала их рукавом своей шикарной праздничной мантии, но они продолжали заливать ей лицо, и она, наконец, оставила попытки утереть их полностью.

— Она стыдилась тебя. Стыдилась и искала повод от тебя избавиться! И ты ей такой повод предоставил. Подумаешь, на «грязнокровку» она обиделась! Просто ты стал для неё обузой — как чемодан без ручки. Нести тяжко, бросить жалко. Бросить просто так — некрасиво, предательство будет слишком явным. А ты ей помог, обозвал потому что понял — ей Поттер нравится. Она и ухватилась за эту возможность. Ты считаешь её необыкновенной, а она самая обычная. Это ты своей любовью возвёл её на пьедестал. А когда она умерла, вообще превратилась для тебя в святую. Предательница! Она предала тебя! Предала! А ты на неё молишься! — последние слова Рэйчел утонули в рыданиях. Она уронила голову на руки и плакала совсем по-детски, громко, отчаянно и безутешно. Снейп стоял над ней. В его лице не осталось ни кровинки. Оно казалось застывшей безжизненной маской с пустыми, потухшими глазами и намертво сцепленными зубами. Какое-то время всё его существо находилось во власти внезапно нахлынувшей гулкой, тяжёлой, беззвучной пустоты. Прошла вечность, прежде чем эта пустота заполнилась гулом крови в его ушах. Постепенно он стал различать и другие звуки, самым отчётливым среди которых были затихающие всхлипы обессилевшей Рэйчел.

Снейп взмахнул волшебной палочкой:

— Акцио, Отрезвляющее зелье.

В его руках оказался флакончик с неприглядной на вид бурой жидкостью. Он вылил содержимое в стакан с водой и поднёс его Рэйчел:

— Пей.

Она безропотно повиновалась. Снейп взял из её руки пустой стакан, поставил на стол, рывком поднял девушку со стула и довёл до кровати. Рэйчел уснула мгновенно. Северус обессиленно опустился в широкое кожаное кресло, стоящее неподалёку, сцепил пальцы и в изнеможении склонил голову на руки.

Никому и никогда он не позволил бы произносить то, что услышал от пьяной Рэйчел Хаксли. Он голыми руками задушил бы любого, кто посмел осквернить память Лили такими словами. Почему же он не закрыл рот этой алкоголичке? Не потому ли, что в её словах была страшная, неприкрытая, ничем не приукрашенная правда, которую он не хотел знать и от которой прятался столько долгих лет? Да, он возвёл Лили на пьедестал, поднял на недосягаемую высоту, где её не могла бы достать никакая земная грязь. Её сияние было единственным светом в его пустой и мрачной жизни. Он обвинял себя в том, что не послушал Лили и перешёл на сторону Пожирателей смерти. А если бы он не сделал этого — осталась бы она его другом? Раньше он тешил себя надеждой, что их дружба не прервалась бы, послушай он её тогда. Теперь он со всей отчётливостью осознал, что у него не было никаких шансов остаться другом Лили. Просто другом, не говоря уже о чём-то большем. Эта пьяная дрянь отняла у него самую сладкую, самую дорогую иллюзию, которая давала ему силы жить. Выбила у него единственную опору, без которой Северус не представлял дальнейшего своего существования. Его голова склонялась всё ниже на руки, веки наливались свинцом. Снейп незаметно для себя медленно погружался в тяжёлый тревожный сон.

Пелена, застилавшая его сознания, постепенно спадала. Он увидел себя в коридоре Хогвартса. Избитые Мародёры, пошатываясь, убирались прочь, а он крепко сжимал руку стоявшего рядом мальчишки с длинным крючковатым носом и неряшливыми сальными волосами. ОН? Северус оглядел себя. Никакой он был не Северус. Во сне он был ею, Рэйчел Хаксли и чувствовал всё, что чувствовала она в тот вечер, который он постарался навсегда вычеркнуть из своей памяти. Это у него кружилась голова от поцелуев и всё внутри дрожало, звенело и переливалось от страха и нетерпения в предвкушении чего-то неизвестного, тревожного и такого манящего. Он ощутил, как каждая клеточка её тела впитывает жадные взгляды Северуса (то есть, его взгляды?), как ей хочется, чтобы он любовался её обнажённым телом. Он испытал то, что испытала она — удивительное наслаждение и дикое возбуждение от его губ и языка в самых потаённых местах своего тела. Он узнал, с какой силой она хотела отдаться ему и оказаться в полной его власти. Он почувствовал боль от проникновения своего члена в её тело и неразрывно связанное с этой болью ощущение счастья. Её сердце, только что ликовавшее от того, что она сумела доставить ему удовольствие, как ножом полоснул его стон «Лилиииии….» И он сполна прочувствовал всё то, что ощутила Рэйчел, сползая по стене на пол приютившей их тогда комнаты. А ещё он ощутил дикую, страшную, постоянно грызущую её сердце тоску по нему, Северусу Снейпу, её страстное желание обнять его, прижаться к нему и никогда никуда от себя не отпускать.