Наши в Хогвартсе

Конечно, Снейпу не дано было понять всей прелести советских фильмов и специфики празднования Нового года в России. Алькины видения представляли для него странную фантасмагорию незнакомых лиц, событий вперемешку с музыкой и всё это на непонятном языке. Но он сумел понять и почувствовать главное — огромную, бесконечную, мучительную тоску этого ребёнка по прошлому, по безвозвратно ушедшим дням, которые хотелось вернуть любой ценой, да только вот некому было платить эту «любую цену». И от этого боль становилась нестерпимой, воспоминания превращались в пытку, но её хотелось длить и длить, не прерываясь ни на минуту. Какое знакомое и понятное ему чувство. Он уже столько лет живёт с ним, что свыкся, сросся, сроднился с этим чувством и совершенно сознательно не желает с ним расставаться. Но он — взрослый человек. А она — маленькая девочка, слишком маленькая и хрупкая для такой тяжести. «Ей и зеркало «Еиналеж» не нужно, — подумал Снейп, — и без него прекрасно обходится»

Снейп провёл ладонью по лицу сверху вниз, как будто стирая наваждение. Тихое «Акцио» — и в руке у него оказался небольшой флакон с голубоватой прозрачной жидкостью. Снейп подошёл к Альке и тихонько, чтобы не испугать, положил ей руку на плечо.

«Мисс Северинова… Мисс Эйлин», — незаметно для себя он переиначил её имя, и оно прозвучало, как имя его матери. Алька вздрогнула, подняла голову, обернулась и какое-то время смотрела на него невидящим взглядом, постепенно возвращаясь из грёз в реальность. Снейп тем временем взял стакан, стоявший на тумбочке, наполнил его водой из графина, накапал туда несколько капель из флакона и подал стакан Альке.

— Выпейте это, — приказал он.

— Что это? — Алька недоверчиво смотрела на профессора.

— Пейте. Вам станет легче. Вас перестанут мучить воспоминания.

Алька отпрянула от Снейпа, как будто он предлагал ей яд, и энергично затрясла головой:

— Я не буду это пить!

— Почему?

— Я не хочу избавляться от воспоминаний.

Сердце Снейпа при этих словах больно сжалось. Она не хотела избавляться от воспоминаний! От мучительных, горьких, но таких прекрасных и дорогих… От ЕЁ воспоминаний, без которых она не представляла своей жизни. Как же он понимал её! Никогда им ранее не испытанное чувство подкатило комом к его горлу и разлилось горячей волной в душе. Что это было? Нежность? Сочувствие? Сопереживание? Он и сам не знал. Откашлявшись, Снейп произнёс на удивление ровным и бесстрастным голосом:

— Кто вам сказал, что это избавит вас от воспоминаний? Просто они перестанут быть мучительными для вас и будут приносить тихую радость вместо боли.

— Это правда? — Алька напряжённо всматривалась в его глаза, такие чёрные и бездонные, что их взгляд невозможно было долго выносить.

— Правда, — просто ответил он, слегка прикрыв и снова открыв веки.

И Алька поверила ему. Решительно взяв стакан из рук Снейпа, она жадными глотками проглотила содержимое и откинулась на подушку. Через минуту она уже спала без сновидений.

====== Глава 5 ======

Вернувшись к себе в кабинет, Снейп уселся в кресло и задумался. Из всех Алькиных видений более или менее понятными для него были два — её пушистая кошка и то, как она каталась на этих маггловских штуках… Как же они называются, эти железки на ногах? В его городишке дети тоже катались зимой на этих штуках по замёрзшему льду реки. Если она сможет кататься на них тут, по покрытому льдом озеру, ей станет немного легче? Или всё-таки подарить ей котёнка? Нет, котёнок будет напоминать о том, что та её любимица осталась без присмотра и, возможно, погибла. Значит… Снейп решительно поднялся и отправился к Черити Барбридж.

Она удивилась его визиту. Профессор Снейп не баловал коллег своими посещениями. Он и сам был немного смущён, но не показывал этого.

— Добрый вечер, Черити. Я ненадолго. Мне нужна ваша помощь, — Снейп не любил предисловий, поэтому сразу приступил к делу.

— Добрый вечер, Северус. Я вас слушаю, — Черити указала ему на стул, усаживаясь в кресло.

— Вы знаете, как называются эти железки на ногах, в которых магглы катаются по льду?

— Да, конечно. Это коньки.

— Вы можете их достать для нашей с вами русской подопечной?

— Да, конечно могу. Она хочет кататься на коньках?

— Как я понял, она занималась этим раньше, и теперь скучает по этим занятиям.

— Я с удовольствием куплю ей коньки, — Черити улыбнулась. — Какой у неё приблизительно размер ноги?

Этого Снейп не знал.

— Берите на глаз. Не будет проблемой изменить их размер. Можно было бы их и наколдовать, но вдруг там есть какие-то особенности, о которых мы не знаем, и они окажутся не настоящими, а лишь подделкой, имитацией.

— Вы правы, Северус. Завтра же у мисс Эйлины будут коньки.

 — Потребуются расходы… — Снейп полез в карман за кошельком, — в какую приблизительно сумму это может вылиться?

— Северус… — Черити укоризненно покачала головой, — неужели я не смогу купить ребёнку коньки?

— Разумеется, сможете. Но это была моя идея, поэтому я за неё и должен платить.

С этими словами Снейп выложил на стол кошелёк и поднялся со стула:

— Благодарю за помощь, Черити. Спокойной ночи.

Она понимала, что спорить со Снейпом бесполезно, поэтому просто пожелала ему спокойной ночи в ответ. Странно. Никогда ранее декан Слизерина не был замечен в желании что-то дарить своим студентам.

На следующее утро Алька проснулась бодрой и отдохнувшей. Депрессия явно оставила её в покое. Лёжа в постели, Алька стала вспоминать то, что прокручивала в своей голове накануне. Воспоминания действительно не мучили её. Они были светлыми и грустными, звонкими и прозрачными, как солнечный и прохладный осенний день на исходе сентября. Что ж, профессор её не обманул.

Алька потянулась и почувствовала зверский голод. Ещё бы, она ведь не ела больше суток! Едва дождавшись завтрака, девочка примчалась в Большой зал и накинулась на еду. Немного утолив голод, она подняла глаза и встретилась взглядом с профессором Снейпом, который удовлетворённо наблюдал, с какой жадностью она наворачивала омлет. Алька улыбнулась ему и слегка склонила голову, мол, спасибо, всё в порядке. Кажется, он тоже слегка кивнул ей. Или показалось?

После завтрака она направилась к гриффиндорскому столу поболтать с Гарри и Роном. Было решено немного прогуляться. Это «немного» продлилось до обеда. Извалявшись в снегу и, забросав друг друга снежками, ребята по призыву Альки, решили покататься с горки. Примчавшись к Мак-Гонагалл, они спросили, нельзя ли им наколдовать санки. Профессор не сразу поняла, что от неё требуется, но потом наколдовала им вполне сносные саночки, от катания на которых все трое были просто в восторге.

За ужином Альке очень хотелось подсесть за стол к своим гриффиндорским друзьям, но она так и не решилась на этот шаг. «Эх, сейчас бы книжку почитать, — думала она перед сном, — «Три мушкетёра» или Жюля Верна…» Жаль, что волшебники не читают таких книжек.

Первое, что увидела Алька, проснувшись рождественским утром — это коробка, обвязанная золотистой ленточкой. Коробка стояла у её кровати, выходит, предназначалась ей? Но разве это возможно? Алька обвела глазами пустую спальню, как будто надеялась, что за ночь там кто-то появился. Но никого, кроме неё, в спальне не обнаружилось. Значит, эта коробка всё-таки для неё. Алька с опаской развязала ленточку и заглянула внутрь. И задохнулась от увиденного. КОНЬКИ! В коробке лежали фигурные коньки! Они были даже заточены, надевай да катайся. Но… Где кататься-то? Только на озере. Алька не знала, можно ли ей туда ходить. И, главное, кто же сделал ей такой роскошный подарок? Черити? Снейп? Директор? Кто? Как бы это узнать?

Алька вышла к завтраку какая-то притихшая. Казалось, она вся светится изнутри — издалека заметно. Снейп, сидя за учительским столом, глазам не верил — неужели это та серая мышь, от которой его факультет вот уже четыре месяца лихорадит? Вся, как натянутая струна, как птица, рвущаяся в полёт. «Тьфу, что за поэтические сравнения», — одёрнул себя Снейп, почему-то чувствуя при этом непривычную радость. Оказывается, дарить подарки бывает довольно приятно…