Наши в Хогвартсе

— Ты моя. Слышишь? Ты моя девочка. Что бы ни случилось… Я никому тебя не отдам. Только не бросай меня. Пожалуйста, не бросай…

И Алька, наконец, отпустила себя и ответила на его призыв. Её тело, скованное осознанием собственной ущербности, вдруг ожило и отозвалось на эту страстную, надрывную мольбу. Она обвила его руками, прижалась к нему, дрожа, как в лихорадке и пряча лицо у него на груди.

— Прости меня… Прости, что я… Что не смогла… Без магии оказалось трудно защищаться… Прости…

— Молчи… Молчи… Не надо. Это я виноват. Это ты меня прости. Я оставил тебя одну. Из-за меня ты лишилась магии. Прости меня, Эйлин. Если сможешь — прости…

Он медленно опустился перед ней на колени, обнимая её ноги и прижимаясь лицом к животу. Алька склонилась над ним, поглаживая его плечи и запуская пальцы в его волосы.

— Нет. Нет! Ты ни в чём не виноват. Не вини себя, Северус. Пожалуйста…

Алька тоже опустилась на колени, нашла его губы и прильнула к ним своими сухими шершавыми губами. Северус содрогнулся, ощутив всю силу её любви и доверия к нему. Пережив то, что ей довелось пережить, она не испытывала отвращения к нему. Только к себе. И только потому, что не смогла сохранить себя для него. Что же они сделали с ней, эти мерзкие магглы? Как они посмели так надругаться над этим нежным, чутким, отзывчивым созданием? В Снейпе закипал гнев. Но кроме гнева в душе его поднималась волна нежности, настоятельно требующая от него сделать всё возможное и даже невозможное, чтобы его девочка не страдала. Пусть он никогда не сможет забыть об этом. Пусть. Но он никогда ни словом, ни взглядом, не напомнит ей о случившемся. Только бы она не мучилась. Только бы ей было хорошо.

Снейп достал волшебную палочку и его тихое «Обливэйт» навсегда избавило Альку от невыносимого воспоминания. Он встал с колен, одновременно помогая Альке подняться.

— Твоя волшебная палочка при тебе?

— Нет, она в моей комнате, — Алька горько усмехнулась. — Держу в качестве сувенира. На память…

Призвав с помощью «Акцио» её вещи, Снейп велел ей проверить, на месте ли палочка. Убедившись в её наличии, он закинул Алькин рюкзак к себе на плечо, крепко подхватил её за талию и трансгрессировал к воротам собственного дома.

Вечерело. Они стояли, обнявшись у ворот дома, такого же унылого и невзрачного, как и все другие дома на этой грязной улице, ведущей к мелкой, загаженной речке. Снейп обнимал Альку за талию, она тесно прижималась к нему. Так, в обнимку, они и прошли по двору, поднялись на крыльцо и вошли в дом. В воздухе ещё витали аппетитные запахи, оставшиеся после кухонной активности Стинки. Сам домовик, услыхав звук открывающейся двери, вышел навстречу посетителям. Увидев, кто пришёл, он всплеснул руками и радостно закудахтал:

— Хозяин! Мисс Эйлин! Вы вернулись! Какое счастье! Стинки так рад, так рад! Вы ведь будете ужинать?

— Конечно будем, Стинки. Я тоже очень рада тебя видеть. Я так соскучилась… — произнесла Алька, обнимая домовика и оглядываясь по сторонам. Как же давно она здесь не была! И как же она тосковала по этому дому… Алька взглянула на Снейпа. Он, встретившись с ней глазами, ободряюще улыбнулся ей какой-то новой, несвойственной ему улыбкой, в которой не было ни яда, ни сарказма, ни горечи, ни иронии. Она была спокойной и доброй, внушающей уверенность и чувство полной защищённости.

— Стинки, — позвал Снейп. — Хватит обниматься. Иди, приведи в порядок комнату Эйлин.

Эльф с готовностью побежал выполнять поручение.

— В душ? — предложил Снейп, глядя на Альку.

— В душ, — согласилась она, призывно сверкнув глазами и улыбнувшись ему лукаво.

Они целовались в ванной комнате, попутно стаскивая друг с друга вещи, как будто освобождая друг друга от всего мерзкого и тяжёлого, что случилось в их жизни тогда, когда они были не вместе. На пол к их ногам вместе с одеждой падали боль и страх, ненависть и обиды, вся грязь и мерзость, от которой они не сумели уберечь друг друга, находясь в разлуке.

Они продолжили целоваться, стоя под тёплыми струями воды, когда руки каждого из них плавно скользили по телу партнёра, смывая с него всё то, что что причиняло боль и страдания. Их ласки становились всё более неистовыми, всё более исступлёнными. В момент, когда их тела слились в едином порыве, подтверждая неразрывность их связи и невозможность их существования друг без друга, они оба ощутили, что теперь никто и ничто не сможет разъединить, разорвать эту связь. И сделать это не под силу даже Смерти, потому что души их слиты воедино, как их патронусы, и ни одна из них не существует без другой.

А после, чистые и счастливые, они с аппетитом поглощали приготовленный Стинки ужин. Алька жадно расспрашивала Снейпа обо всём, что произошло с ним после ареста. Разумеется, о пытках он не сказал ей ни слова. Больше говорил о заседании Визенгамота и о том, что случилось сразу после него, зная, что это порадует её.

А потом они ещё долго целовались, как ненасытные подростки, которые никак не могут расстаться, хотя родители давно уже ждут их дома с ремнём и валерьянкой. И снова их тела сливались воедино, подтверждая этим слиянием единство душ, истосковавшихся в разлуке. А после засыпали, обнявшись, не в силах ни на миг оторваться друг от друга.

====== Глава 34 ======

Наутро Алька растерянно потрошила свой видавший виды рюкзак. Как оказалось, приличной одежды у неё почти не было. Если, конечно, можно считать приличными старые потёртые джинсы с дыркой на колене и пару растянутых, застиранных футболок. Снейп, заставший её за этим занятием, с минуту скептически понаблюдал за её манипуляциями, а после безапелляционно изрёк:

— Так. Сначала за покупками. А после — в Мунго.

— А у тебя есть маггловская одежда? — поинтересовалась Алька.

— Имеется для таких случаев. Ладно, надевай пока это живописное тряпьё. Не в таком же виде тебе идти, — с этими словами он нежно приобнял Альку, на которой сейчас была надета одна из его рубашек, свободно струящаяся вокруг её худенького тела и полностью открывающая стройные крепкие ноги. Его рука приятно скользнула по мягкой ткани рубашки, с удовольствием ощущая полное отсутствие какой-либо иной одежды под ней. Алька тут же прижалась к нему и ласково потёрлась всем телом, едва не замурлыкав от его прикосновений. Северус чуть не задохнулся от вновь нахлынувшей на него так внезапно нежности. Да что же это с ним такое? Хуже мальчишки! Ведь он взрослый мужчина, а не в состоянии сдержать свои порывы, едва увидит эту девочку! А уж если прикоснётся к ней… Вот, как сейчас…

Думая об этом, Снейп осознал, что они уже минут пять, как целуются, позабыв обо всём на свете. На задворках сознания мелькнула мысль о том, что надо бы повременить с поцелуями и заняться делом, но… Но разве можно было оторваться от этих жадных горячих губ, от этих нежных, настойчивых рук, которые гладили и ласкали его, забираясь под одежду, что уже была на нём, когда он вошёл в её комнату? Как можно было отпустить это жаркое, податливое, приникающее к нему тело, когда руки уже достигли самых потаённых, самых манящих его мест? Да и так ли уж это было нужно?

Когда они вновь вернулись в окружавшую их действительность, утро уже почти превратилось в день.

Выйдя из магазина одежды и направляясь в обувной, Алька вдруг вспомнила свои походы с Черити Барбридж.

— Интересно, как поживает Черити? — спросила она у Снейпа. Алька шла сбоку от него и, как обычно, искоса разглядывала его профиль. В этом увлекательном занятии ей не могли помешать даже толпы прохожих, снующие по тротуару. Она сразу заметила тень, пробежавшую по лицу Северуса.

— Разве ты не знаешь? — он смотрел прямо перед собой, и его голос был глух и бесцветен. — Черити умерла. Ещё прошлым летом.

— Как… как умерла? — Алька остановилась посреди шумного потока прохожих. — Ты мне ничего не говорил… Откуда бы я узнала?

— Её укусила та же змея, которая кусала меня.