Наши в Хогвартсе

— Здравствуйте, господин профессор, — хриплым от волнения голосом произнёс Гарри, усаживаясь на стул у его кровати и пытаясь откашляться.

— Здравствуйте, мистер Поттер, — голос Снейпа был ровным, лицо ничего не выражало. Гарри заговорил торопливо, явно волнуясь и стараясь скрыть это за деловым тоном своего сообщения:

— Господин профессор. Я рассказал всем в Хогвартсе о вашей невиновности в смерти Дамблдора и о вашей роли в борьбе с Волан-де-Мортом. Возможно, мне бы и не поверили, но… Портрет Дамблдора устроил им всем такую взбучку, что теперь все преподаватели во главе с Директорм Мак-Гонагалл за вас. Она подключила все свои связи для того, чтобы добиться вашего оправдания. Пиритса разоблачили всего несколько дней назад. Его выдал один из Пожирателей, сидящих здесь, в Азкабане. Кажется, Джагсон. В общем, надеюсь, теперь всё будет в порядке.

— Благодарю вас, мистер Поттер. Я не рассчитывал, что вы захотите взять на себя труд по моему оправданию.

— Господин профессор… — голос у Гарри дрогнул. — Простите меня….

— Бросьте, мистер Поттер. Мы оба достаточно попили друг у друга крови. Так что нам обоим есть за что просить прощения.

— Но мне стыдно, господин профессор. Вы… Вы спасали мне жизнь, а я был таким неблагодарным идиотом.

— С этим не поспоришь, — голос Снейпа был твёрд, но Гарри уловил в нём насмешливые нотки.

— В общем, я рад, что сказал вам это, — Гарри посмотрел ему прямо в глаза. — И я сделаю всё, чтобы все узнали, какой вы на самом деле герой.

— Это лишнее, Поттер.

Снейп попытался пошевелиться и невольно закрыл глаза от боли, пронзившей всё его тело. Гарри заметил это и побледнел.

— Господин профессор… Вы… Вам очень больно?

— Не очень. Не радуйтесь.

— Зачем вы так, господин профессор?

— Простите меня, мистер Поттер. Старые привычки слишком въедаются в кожу. От них не так просто избавиться.

— Я понимаю.

— Скажите… Вы не знаете — мисс Северинова здесь? — Снейп спросил это вполне равнодушным тоном и теперь весь напрягся в ожидании ответа.

— Нет, господин профессор. Её нигде нет. Сначала её искали, как вашу соучастницу, сейчас ищут, как свидетеля. Но пока нигде не находят.

— Благодарю вас, мистер Поттер.

Гарри распрощался и вышел. Сердце Снейпа сжали холодные тиски страха и тревоги. Её нигде нет. Ну, конечно. Если Эйлин до сих пор не попыталась взять штурмом Азкабан, значит, с ней что-то случилось. Его девочка в беде, а он валяется здесь и ничем не может ей помочь! «Себе сначала помоги, идиот, — тут же возник из ниоткуда внутренний голос. — Как видишь, твой гениальный план работает на славу. Ты в лазарете, она — вообще непонятно где. Гений, ничего не скажешь!»

Снейп прикрыл глаза. Ему нужно во что бы то ни стало выздороветь. Как можно скорее восстановить силы. Они ему ох, как потребуются. Скорей бы всё это закончилось. Эйлин в беде. Это он знал абсолютно точно. И от него, только от него зависело её спасение. Если только… Если только она вообще жива. От этой мысли всё внутри у него сжалось и заледенело. Нет. Только не это. Этого он уже не сможет пережить. У каждого человека есть предел, за которым он не в состоянии выносить боль, которую преподносит ему жизнь. Страх холодными липкими пальцами сдавил его горло. Усилием воли Снейп взял себя в руки, стряхивая этот цепкий, парализующий ужас. Он не имеет права сдаваться. Он должен выжить. Эйлин любит его и не позволит даже Смерти разлучить их. Она попала в беду, и ей нужна помощь. А значит, он выживет и найдёт её, во что бы то ни стало, где бы она ни была.

Тюремного врача трудно было назвать хорошим медиком. Оно и не удивительно. Главной его задачей было констатировать смерть очередного бедолаги, не выдержавшего тягот заключения. И с ней он справлялся весьма успешно. Теперь же ему приходилось лечить узника, причём, следователь требовал делать это быстро и качественно. Хорошо, что пациент у него оказался грамотным и сам прекрасно знал, чем себе помочь. От врача требовалось лишь приносить зелья, которые заказывал пациент, да применять к нему заклинания, которые тот требовал за неимением у себя волшебной палочки.

Результатом этого лечения стало то, что уже через неделю Снейп почувствовал себя достаточно окрепшим для допроса. Следователь провёл его прямо в больничной палате. Использование во время допроса Сыворотки правды, как и полагалось по закону, было подтверждено двумя свидетелями. Следователь задавал вопросы, самопишущее перо резво фиксировало ответы Снейпа на пергаменте. Чем больше подробностей узнавал следователь, тем большим уважением и сочувствием он проникался к своему подследственному. В первый же день по окончании допроса, потрясённый следователь сказал Снейпу:

— Мистер Снейп. Теперь я понимаю, почему преподаватели Хогвартса и сам мистер Поттер так горячо отстаивают вашу невиновность. Мы продолжим допрос завтра. У меня ещё остались некоторые вопросы к вам. Но уже сейчас я могу сказать, что сделаю всё возможное для изменения меры пресечения к вам. Азкабан — не то место, где вам полагается находится.

Снейп равнодушно выслушал эту тираду. Ему было всё равно, где находиться в заключении — в Азкабане или в любом другом месте, ограничивающем свободу его передвижения. Он хотел как можно скорее покончить с вопросом своей реабилитации, чтобы иметь возможность делать то, что он сейчас считал для себя единственно важным.

На следующий день следователь продолжил допрос, вновь предварительно дав выпить Снейпу порцию Веритасерума. На этот раз все интересующие его вопросы были исчерпаны. Теперь Снейпу предстояло дождаться того момента, когда он предстанет перед Визенгамотом. А случится это не раньше, чем все его члены ознакомятся с материалами его дела — протоколами допросов его самого и многочисленных свидетелей. По окончании допроса следователь обратился к Снейпу:

— Я послал ходатайство в Министерство с просьбой изменить для вас меру пресечения и перевести из Азкабана в менее суровые условия. Но в Министерстве посчитали, что домашний арест будет для вас слишком слабым сдерживающим фактором. Так что до суда вам придётся оставаться здесь.

Снейп пожал плечами:

— Если вы действительно хотите мне помочь, постарайтесь убедить Министерство провести суд как можно быстрее.

— Разумеется, мистер Снейп. Хотя, от меня теперь мало что зависит. Но у вас есть влиятельные друзья. Впрочем, как и враги.

— Насчёт врагов — не сомневаюсь.

— Ну, что вы! Скажу вам по секрету, сейчас в прессе развернулась настоящая битва вокруг вашего имени. И, кажется, мистеру Поттеру удалось убедить многих в вашей невиновности. Более того — в ваших неоценимых заслугах в деле победы над Волан-де-Мортом.

Снейп в ответ на это только хмыкнул. Надо же — Поттер взялся его активно защищать. Не ожидал этого от мальчишки. Не ожидал…

Визенгамот в эти дни работал без передышки, точно конвейер. Дела бывших Пожирателей смерти и прочих сторонников Волан-де-Морта рассматривались одно за другим, по мере поступления материалов следствия, в которых те под влиянием Сыворотки правды сдавали один другого пачками. Оставалось лишь оценить степень виновности каждого, чтобы определиться с тяжестью наказания. Дело Снейпа стояло в этом ряду особняком, абсолютно выбиваясь из него своей ярко выраженной неоднозначностью. Многим членам Визенгамота было очень трудно заставить себя поверить в невиновность того, кого они считали главным пособником Волан-де-Морта и признанным монстром, преступником, достойным смерти. Однако, материалы дела говорили сами за себя. Оказывается, Снейп не только не был тем, кем они считали его ранее. Он был героем, достойным всяческих наград и почестей. Принять такое сразу было очень непросто. Но, под давлением прессы, которая постепенно занимала позицию сторонников Снейпа, судьям всё-таки пришлось заставить себя смириться с упрямыми фактами.

Поэтому заседание Визенгамота, посвящённое делу Снейпа, не принесло никаких особых неожиданностей. К моменту начала судебного разбирательства в Министерстве уже не оставалось никого, кто, подобно Пиритсу, был заинтересован в очернении Снейпа. Многие из бывших его «соратников по борьбе» на допросах под влиянием Веритасерума признавали, что никогда особо не доверяли Снейпу. Особняком стояли свидетельские показания Поттера. Его рассказ обо всём, что предшествовало гибели Дамблдора, произвёл на судей неотразимое впечатление. Сам момент гибели, переосмысленный юношей, заставлял сжиматься даже самые чёрствые сердца. В общем, если у Снейпа на этом заседании и были противники, никаких аргументов против него у них не нашлось.