Наши в Хогвартсе

— Мобиликорпус, — тихонько произнесла Алька. Снейпа приподняло над землёй. Она обняла его за талию, положив его руку к себе на плечо, и потащила его по воздуху к воротам замка.

— Что вы… — возмутился было он.

— Тсс. Не возмущайтесь. Силы вам ещё понадобятся. Вон, смотрите.

За воротами замка маячила парочка дементоров.

Алька со Снейпом стояли рядом, обнявшись так же, как и по пути сюда. Их «Экспекто патронум!», сказанное хором, вызвало сдвоенный патронус такой силы, что у дементоров не было времени даже испугаться. Чёрное облако сажи, повисшее в воздухе, медленно рассеивалось от дуновений тёплого майского ветерка, в то время, как эти двое уже давно были очень далеко.

Трансгрессировали они так же, как и стояли — в обнимку. Алька затащила их обоих сперва в Москву, потом во Владивосток. Следующим пунктом этой бешеной скачки был Сидней, затем Рио-де-Жанейро, а после Нью-Йорк. Алька путала следы. Но трансгрессия отнимает слишком много сил. Снейп чувствовал, что сейчас потеряет сознание.

— Хватит, — тихо произнёс он.

— Ещё разок — и всё, — пообещала Алька.

И они очутились на берегу той самой бухты, совместное воспоминание о которой привело к таким потрясающим результатам. Алька усадила обессилевшего Снейпа на камень, разогретый майским, почти по-летнему жарким солнцем, и быстро поставила палатку на прежнем месте, в тени скалы. Уложив Снейпа на кровать, она снова дала ему выпить Укрепляющий раствор, а когда он уснул, отправилась окружать их участок Охранными чарами. Справившись с этим, Алька вернулась в палатку и уселась на кровати рядом с ним, собираясь просидеть здесь столько, сколько понадобится, охраняя его сон.

Проснувшись под вечер, Снейп ощутил на себе какую-то тяжесть, мешавшую ему дышать. Снейп открыл глаза. Он лежал на боку. Рядом с ним на кровати полусидела Алька, завалившись набок и придавив его собой сверху. Она мирно спала, посапывая совсем по-детски, но тут же вскочила, стоило Снейпу пошевелиться. В первые секунды после пробуждения её глаза были мутными и непонимающими. Но вот они прояснились и засветились таким безбрежным, безоблачным счастьем, что у Снейпа в груди потеплело от их сияния. Эти глаза смотрели на него и сияли только для него. А источником, причиной этого сияния был он сам. И от этого было легко, весело и немного страшно.

— Как вы себя чувствуете, господин профессор?

Снейп приподнялся на локтях и медленно повернул голову из стороны в сторону. Шея не болела, голова не кружилась. Он чувствовал себя бодрым и вполне отдохнувшим. Правда, горло ещё першило, но стоило ли обращать внимание на подобные пустяки?

— Вашими стараниями, — усмехнулся он, садясь в кровати, — А вы?

— Жить буду, — бесшабашно улыбнулась Алька. — Что со мной сделается?

Снейп встал. Голова неожиданно закружилась, он качнулся и не упал лишь благодаря тому, что ухватился за спинку кровати.

— Вы ещё слишком слабы, господин профессор. Я вас совсем умотала своими скачками, — виновато вздохнула Алька.

— Ничего. Это пройдёт.

Он, пошатываясь, двинулся в направлении туалета. Алька нырнула ему под руку, подставив плечо и обняла сзади.

— Пойдёмте, господин профессор.

— Ещё чего не хватало! — возмутился он, освобождаясь от Алькиной опеки.- Я в состоянии справиться сам.

— В туалете справитесь, — Алька не обратила внимания на его возмущение. — А по дороге потерпите меня, никуда не денетесь. И вообще, господин профессор. Я вас всякого видела, так что нечего тут…

Лицо Снейпа, помимо его воли покрылось красными пятнами. Он недовольно фыркнул. Ишь ты, как она заговорила! Чувствует себя хозяйкой положения. Ну, ничего, вот пройдёт у него это головокружение, он наведёт здесь порядок.

Подождав снаружи, Алька отвела его обратно в постель.

— Выпейте это, — подала она ему флакон с питательной смесью, — а я пока бульон организую.

Снейп не спрашивал, что находится в этом флаконе. Он доверял Альке. Было чертовски приятно впервые за столько лет расслабиться и ни за что не отвечать, переложив заботу о себе на кого-то другого. Впрочем, расслабляться было нельзя.

— Эйлин, вы установили Охранные чары? — спросил он Альку, возившуюся на кухне.

— Да, господин профессор. Не беспокойтесь, — отозвалась девушка.

Он хотел спросить её ещё о чём-то, но мысли путались, сознание туманилось, а отяжелевшие веки никак не хотели подниматься. Когда Алька вернулась в комнату, Снейп снова спал. Она вздохнула. Подошла к нему и прислушалась к его дыханию. Кажется, это был обычный, нормальный сон. Алька сходила на кухню и поужинала в одиночестве. Выйдя из палатки, она прошлась вокруг неё, осматриваясь и прислушиваясь. Было тихо и, кажется, спокойно. Алька вернулась в палатку, решив, что спать им на всякий случай, надо по очереди. Усевшись на стул рядом с его кроватью, Алька наконец, беспрепятственно смогла рассмотреть его лицо, каждую его чёрточку, морщинку… Сколько же он пережил за этот год… А за всю жизнь? Сколько вообще может вынести человек? И почему ему одному досталось столько боли и страданий? Ведь их хватило бы на то, чтобы довести до сумасшествия или самоубийства с десяток обычных людей. А он… Он вынес всё, выстоял и выжил. Откуда в нём столько силы? Столько мужества? Разве можно его не любить? Да кого же и любить, если не его? Алька вглядывалась в это измученное, некрасивое лицо, чувствуя болезненное, надрывное, непреодолимое желание разбиться вдребезги, вывернуться наизнанку, быть изрезанной на мелкие кусочки — только бы избавить его от страданий, укрыть собой, заслонить своим телом от мук, от всей злобы и ненависти этого жестокого мира. Его нужно любить, любить изо всех сил, чтобы исцелить эту израненную, истерзанную, изорванную в клочья, но такую прекрасную душу. Даже если он не любит её. Пусть. Пусть любит, кого захочет. А она будет любить его. Нравится ему это или нет. И даже если он никогда не полюбит её, Альку, всё равно его лучшее воспоминание связано с ней. С ней, а не…

Всю ночь Алька исходила нежностью, то покрываясь мурашками, то утопая в волнах душного жара, заливавших её с головы до ног. Её сердце то замирало, ухая куда-то вниз, то начинало колотиться часто-часто, готовое вот-вот выпрыгнуть наружу. За стенами палатки шумело море, воздух пах степью и водорослями, Северус был рядом с ней… Отчего ей так томительно и тревожно? Что это — счастье или только предчувствие его?

====== Глава 31 ======

Утром Снейп почувствовал себя окончательно отдохнувшим, выспавшимся и бодрым. Первое, что он увидел, после пробуждения, был взгляд серых Алькиных глаз, смотревших на него спокойно, вопросительно-ласково, как смотрят взрослые женщины на тех мужчин, о которых им довелось позаботиться в минуты их болезни, слабости и беспомощности. По её губам бродила тихая, чуть загадочная улыбка, от которой всё в палатке, казалось, было освещено странным, умиротворяющим сиянием.

— Доброе утро, господин профессор.

И голос. Голос у Альки тоже был каким-то иным — по-взрослому бархатным и воркующим, без обычных бесшабашно-насмешливых интонаций.

— Доброе утро, Эйлин.

— Как вы себя чувствуете?

Алька подошла к его постели и внимательно вглядывалась в его лицо.

— Вполне.

Снейп сел на кровати, прислушиваясь к себе Ему не хотелось проявлять слабость перед девчонкой. Он и так слишком долго находился под её опекой. Кажется, он в состоянии встать самостоятельно, и ей не придётся подхватывать его на ходу. Так и есть. Снейп встал. Голова не кружилась, ноги не подкашивались, он чувствовал себя бодрым и вполне здоровым. Пока он долго и с наслаждением приводил себя в порядок, Алька приготовила завтрак. Оба они поели с аппетитом, после чего Снейп вышел из палатки и проинспектировал Охранные чары, наложенные Алькой на участок. Он остался доволен — Эйлин оказалась на высоте. На улице становилось жарко — майское солнце припекало совсем по-летнему, поэтому Снейп вернулся в палатку и расположился на диване, который появился в обстановке комнаты, как только он подумал о нём. Указав Альке на место рядом с собой, он сказал: