Наши в Хогвартсе

Разумеется, она не могла видеть, как посмотрел на неё один из преподавателей, сидящих за столом — мрачный тип с длинным носом и сальными волосами, одетый в чёрное. Странное созвучие имени этой девчонки с именем его матери и её фамилии — с его собственным именем тревожно царапнуло слух. Снейп внимательно пригляделся к Альке. Ишь ты. Спину выпрямила, нос задрала и с гордым видом что-то говорит Мак-Гонагалл. Волосёнки какого-то мышиного цвета заплетены в тоненькую косичку, нос курносый, бледная, невзрачная, а гонору-то… Даже издалека видно. Он не слышал, что именно говорила девчонка, но заметил, как Минерва чуть склонила голову набок и искоса с интересом взглянула на неё.

— Меня зовут Алина. А-ли-на, — Алька отчётливо, по слогам произнесла своё имя и взгромоздилась на табурет, нахлобучив на голову эту мерзкую грязную шляпу.

— Сли…

— Нет! — мысленно выкрикнула Алька, — Я не хочу в Слизерин!

— А придётся, — насмешливо прозвучал у неё в голове голос Распределяющей шляпы.

— Нет!

— Так надо, девочка.

Алька готова была поклясться, что эту фразу шляпа произнесла по-русски, голосом, каким говорят суровые, но справедливые милицейские полковники в советских фильмах. Весь диалог происходил у Альки в голове.

— СЛИЗЕРИН! — объявила шляпа.

Алька слезла с табурета, швырнула на него эту пакостную тряпку и гордо проследовала к слизеринскому столу, где её встретили жиденькими аплодисментами. Снейп ещё раз взглянул на девчонку и переключил своё внимание на Гарри.

После ужина первокурсников отвели в факультетские гостиные, а оттуда — в их спальни. Все были слишком утомлены событиями этого долгого, насыщенного дня, поэтому уснули очень быстро. У Альки, расстроенной результатом распределения, не было сил на переживания. Она отключилась мгновенно. «Может быть, мне ещё удастся перейти на другой факультет», — думала она, проваливаясь в сон.

Поздно вечером профессор Снейп просматривал личные дела первокурсников, попавших на его факультет. Обычные дети, в основном чистокровные. Среди них несколько полукровок, но тоже вполне благополучные. Зато Алькино дело приковало к себе его внимание надолго. Девочка из далёкой неизвестной России. Двенадцать лет. До нынешнего лета никаких магических способностей не проявляла. Обычная маггловская семья. После травмы, полученной в аварии, во время которой потеряла всех родных, у неё открылся мощный магический дар. Откуда и каким образом — непонятно.

Снейп недоумевал. Как она могла попасть на Слизерин? «Эта старая дура совсем из ума выжила! — - думал он о Шляпе без всякого почтения, — Девчонке тут придётся несладко. Что делать нищей грязнокровке-иностранке среди всех этих богатеньких чистокровных снобов?»

Та-ак… Волшебная палочка… Однако… Уникальная, единственная в своём роде. От этой барышни можно ожидать всяких сюрпризов. Год обещает быть нескучным. Как будто ему Поттера мало. Вылитый отец. А глаза… Мерлин, он едва смог заставить себя оторваться от этих глаз. Нет, всё. Хватит с него на сегодня. Снейп потёр виски, потянулся, хрустнув костлявыми конечностями и встал из-за стола. Спать. И постараться не думать о глазах Гарри Поттера. О ЕЁ глазах.

На следующее утро Алька первым делом попыталась отыскать профессора Барбридж. Стараясь не упустить Черити из виду после завтрака, Алька еле догнала её в коридоре. Толпы студентов, снующих в разных направлениях, едва не помешали ей сделать это. Но она нужна была Альке, как воздух, а если уж ей что-то было нужно, она шла до конца.

— Профессор Барбридж! — громко позвала Алька.

— А-а-а, доброе утро, Эйлина, — Черити приветливо улыбнулась девочке. Та даже не стала возражать против того, что её имя снова произнесли неправильно. Не до того, и времени в обрез.

— Профессор Барбридж, скажите, можно мне перевестись на другой факультет? Я не хочу на Слизерин, — отчаянно взмолилась Алька.

Черити удивлённо уставилась на неё. Алька смотрела такими просящими глазами, что ей даже стало немного жаль девочку.

— Видишь ли… — Черити замялась, — это невозможно. Если уж Шляпа распределила тебя на какой-то факультет, тебе придётся учиться там до окончания школы.

Сердце Альки ухнуло вниз, подбородок задрожал и защипало в носу.

— Совсем-совсем ничего нельзя сделать? — спросила она упавшим голосом, уже зная ответ.

— Совсем ничего. Не расстраивайся, — Черити потрепала Альку по плечу, — факультет, как факультет. Ничего плохого с тобой там не случиться.

Черити лукавила. Она, как и Снейп, была крайне удивлена вердиктом Распределяющей шляпы и даже немного опасалась за судьбу девочки. Она понимала, что проблемы у мисс Севериновой явно будут. И они не заставили себя долго ждать.

В первый день после занятий профессор Снейп собрал первокурсников в гостиной Слизерина.

— Итак, я ваш декан. Зовут меня Северус Снейп. Я буду преподавать у вас зельеварение. Надеюсь, вы всегда будете вести себя так, чтобы не уронить честь нашего славного факультета. По всем возникающим у вас вопросам обращайтесь к старостам. Они достаточно компетентны, чтобы помочь вам влиться в учебный процесс. Если возникнут проблемы, которые не под силу решить старостам, можете обращаться непосредственно ко мне. Но запомните, я — не нянька и утирать вам носы не собираюсь. Вы уже достаточно взрослые и самостоятельные люди. В общем, добро пожаловать на Слизерин. Вопросы есть?

Вопросов не было. Альке этот декан жутко не понравился. Длинные сальные патлы, огромный крючковатый нос, нездоровый цвет лица…. «Конечно, сидит постоянно в этом подземелье, солнца не видит. И у меня рожа станет такой же зелёной, если я тут поживу с недельку…» — Алька вздохнула.

Она уже познакомилась с девчонками-первокурсницами. Миллисента Булстроуд оказалась вполне ничего, а вот Дафна Гринграсс и Пэнси Паркинсон сразу стали хихикать над её произношением. И всё время шептались друг с другом, поглядывая в её сторону. Алька ненавидела таких людей. По-русски она бы уже высказала им всё, что о них думает. Но по-английски ей не хватало словарного запаса.

Бледный высокомерный блондинчик с презрительно искривлёнными губами вызывал у Альки брезгливое отвращение. А двое его прихвостней –гоблинов заставляли её руки крепко сжиматься в кулачки. Алька всегда ненавидела тупых злобных дебилов, а этих так и хотелось поколотить. И эти двое отвечали Альке взаимностью. На уроках трассфигурации и заклинаний Альке удалось лучше всех справиться с заданиями. Она не знала, как это у неё получалось. Всё выходило само собой, без каких-либо усилий с её стороны. Профессор Мак-Гонагалл удивлённо и как будто недоверчиво покачивала головой, глядя на Алькины успехи. Профессор Флитвик улыбался ей и не скупился на похвалы. Ответом на это были злобные замечания некоторых сокурсников. Алька мысленно ругала их по-русски, а вслух не могла ничего сказать. К сожалению, репетиторы не учат своих учеников обычной английской брани. Алькино молчание расценивалось недоброжелателями, либо как высокомерие, либо, как проявление тупости. И то, и другое вызывало у них желание разобраться с этой заносчивой выскочкой.

Злобные насмешки, косые взгляды, презрительно искривлённые губы и откровенные оскорбления бесили Альку. Запаса английских слов для общения с сокурсниками явно не хватало. Но Алька активно восполняла эти пробелы. Встречаясь в коридорах с Гарри и Роном, она просила их научить её каким-нибудь ругательствам, и мальчишки охотно помогали ей. На память Алька не жаловалась, так что вскоре уже могла кое-что ответить своим недоброжелателям.

А вначале, пока у неё не было такой возможности, Алька мстила обидчикам по-своему. В своей прошлой жизни она успела дважды съездить в пионерский лагерь. Было это ещё тогда, когда отец только-только начал заниматься бизнесом, а Союз республик свободных ещё казался нерушимым. Полученные в лагере навыки она стала применять в жизни нынешней. Однажды утром те, кто накануне смеялся над ней и говорил гадости, оказались измазанными зубной пастой. Разумеется, все понимали, чьих это рук дело, но доказать ничего не могли. Алькины недруги регулярно оказывались то пришитыми ночью к кровати, то измазанными зубной пастой. Альке даже удалось устроить Крэббу и Гойлу «велосипед» — засунуть им бумажки между пальцами ног и поджечь их. Хорошо, что мальчишки не имели доступа в девчоночьи спальни, и ожидать подвоха по ночам можно было только от Пэнси и Блейз, но у них не было пионерского опыта, Алька спала чутко, а её соседки по спальне — крепко. В общем, пока Альке везло, и её проделки сходили ей с рук безнаказанно. Какая-то нечеловеческая интуиция помогала ей всегда выбирать для мести момент, когда риск попасться был минимальным. К тому же, у неё появился добровольный помощник.