Разглашению не подлежит

- Вы установили номера частей, их состав, вооружение?

- Разумеется…

Фуксман всем корпусом подался к Козлову.

- Слушаю.

Хотя магнитофон по-прежнему был включен и исправно записал все рассказанное Козловым, Фуксман все же предложил:

- Об этом напишите подробно… Сегодня же… Для доклада шефу.- После значительной паузы спросил: - Как возвращались? Через Сухиничи?

- Точно! До передовой добрался на попутной машине.

- Пропустили?

- Удостоверение выручило. Помните, то, на шелку? Еще бы, представитель разведотдела фронта гвардии капитан Раевский,- и Козлов за все время своего рассказа впервые улыбнулся.

С широкоскулого непроницаемого лица лейтенанта Фуксмана тоже сошло так долго державшееся напряжение.

- Кто осмелится задержать такую личность! Правда, командир батальона спросил, зачем я лезу под фашистские пули. Вежливо растолковал ему, что иду на связь с партизанами, что их разведчики обещали принести нам ценные сведения. Комбат не решился пропустить меня и позвонил командиру полка. Тот, понятное дело, разрешил. Да еще и страху на комбата нагнал: «Не задерживай, говорит, иначе отвечать будешь. Раз написано - пусть идет!» Вот и вся история. Об остальном вам, наверное, доложили. По эту сторону фронта было проще.

- Полковник Трайзе всегда заботится о своих людях,- заметил Фуксман, нажав на потайную кнопку. Магнитофон был больше не нужен.

Он встал, подошел к карте, что-то обвел синим карандашом. Вероятно, те места, где побывал Козлов.

- Документы, с которыми я был заброшен,- сказал в заключение Александр Иванович,-не вызвали у советских властей никаких подозрений. Как вы, господин лейтенант, и говорили: комар носа не подточил!

- Вот-вот, не подточил! - Фуксман положил карандаш и, довольный, стал энергично тереть ладонь о ладонь.- Документы сдадите мне. Завтра. А теперь к столу, нас там ждут. Гуль-нем, а? Кончил дело, гуляй умело. Так, кажется, русские говорят?

- Не совсем точно, господин лейтенант,- Козлов и на этот раз не упустил случая осадить гитлеровца.- Гуляй смело! А вы - умело!

- Смело? - Фуксман недовольно прищурил? глаза, плотно сомкнул тонкие губы.- Ерунда? При чем тут смелость?

И, ничего не ответив на собственный вопрос, зашагал к двери.

За стшюм их действительно ждали. Едва отворилась дверь, полковник прервал разговор с начальником школы и вопросительно уставился на Фуксмана. Последний в ответ едва заметно кивнул головой. Серые глазки Трайзе-засияли. «Стало быть, все в порядке»,- перехватив их немое объяснение, подумал Козлов.

Его тут же поймал за руку капитан Вольф и, полуоборотясь на стуле, радостно сообщил:

- Вы поедете со мной, уже решено! Обещаю вам, Меншиков, свою полную поддержку,- с подчеркнутой любезностью проговорил Вольф и отпустил Козлова. Того поджидал шеф.

Лицо полковника сделалось торжественно-серьезным. Шеф порывисто встал, вскинул голову. Остальные офицеры тоже вскочили. Кто-то нечаянно смахнул со стола хрустальный бокал, и он, звякнув о пол, рассыпался мелкими осколками. Но ни полковник, ни подчиненные ему офицеры не обратили на это никакого внимания.

- Господа, мне поручено сообщить вам приятную новость,- сказал Трайзе и замолчал, ожидая, пока Фуксман переведет его слова Козлову.- Наш агент Меншиков, блестяще выполнивший задание командования, награжден бронзовой медалью второго класса «За храбрость». Верховное командование вооруженных сил Германии высоко ценит вклад каждого русского в великое дело нашей победы и воздает ему должное. Хайль Гитлер! - крикнул полковник, едва не сорвав свой старческий голос, и выбросил вперед руку.

- Хайль Гитлер! - рявкнули за столом.

- Я имею честь сообщить также, что Меншикову присвоено воинское звание подпоручика русской освободительной армии. Поздравим его, господа! Поднимем тост за рождение нового офицера!

Все потянулись со своими бокалами к Козлову.

- Надеюсь,- продолжал полковник,- Александр Данилович и впредь будет с таким же успехом выполнять наши задания. Лично я глубоко благодарен ему за его порядочность. Он не подвел меня, старика, и до конца оправдал мое доверие.- При этих словах на глазах у Трайзе выступили слезы.- Буду откровенен, господа: доктор Пониковский полностью игнорировал Меншикова и постоянно внушал мне подозрения и недоверие к нему. Но я остался при своем мнении. Теперь сама жизнь подтвердила, кто из нас был прав.

Козлов почувствовал, что ему тоже нужно сказать несколько слов. Представлялась возможность укрепить свой авторитет в глазах полковника, и ею следовало воспользоваться.

- Господа,- почти торжественно начал он и взглянул на лейтенанта Фуксмана. Тот поспешно перевел. - Я благодарю господина шефа и в его лице верховное командование за столь высокую оценку моих качеств… Смею заверить вас - то, что мне удалось сделать, только начало. Я клянусь вам, что говорю это совершенно искренне. Все свои силы, а если понадобится - и жизнь я отдам делу освобождения моей Родины. Я докажу немецкому командованию, что я есть честный и преданный ее солдат. Да и вы тоже убедитесь в этом… Господин полковник,- Козлов обращался теперь только к шефу,- господин полковник, я всегда ценил ваше доверие. Я и впредь буду ценить его, ибо ничто так не помогает мне в работе, как ваше доверие. Я не могу не предложить тост за здоровье господина полковника. Выпьем за нашего прозорливого руководителя!

Снова прослезившись, Трайзе бросился к Козлову и под одобрительные возгласы заключил его в объятия…

На следующий день Александру Ивановичу выдали форму подпоручика РОА: сшитые из зеленого сукна галифе и френч, хромовые сапоги, фуражку с высокой тульей и царской кокардой, увенчанной двуглавым орлом. Серебряная канитель украшала шнур на фуражке, петлицы и погоны с совершенно чистыми полями. Звездочки полагались офицерам в звании поручика и выше.

Впервые в своей жизни Козлов столкнулся со случаем, когда его форма абсолютно не соответствовала содержанию.

Глава вторая

Если за Борисовом свернуть с Минского шоссе налево и проехать по асфальту несколько километров, из-за высоких старых сосен покажутся трехэтажные кирпичные здания. Их здесь немного, и стоят они в два ряда. До войны в этом небольшом городке размещалась воинская часть, и потому он назывался военным. Называли его еще и Печами, но реже: видимо, к первому быстрее привыкали. После захвата Борисова это тихое укромное местечко в сосновом бору, далекое от людских глаз, приглянулось немецкой разведке. Его обнесли забором из колючей проволоки, прорубили просеки, выставили часовых. В одном из домов - втором от дороги - разместилась разведывательная школа.

Фронт ушел далеко на восток, но его неустойчивость самым заметным образом отражалась на жизни в Печах. Выдвинутые в свое время ближе к фронту разведывательные подразделения постепенно возвращались обратно. Не Задержался и филиал школы в деревне Катынь. Весной 1943 года, точнее, в марте из Катыни переехал в Печи весь персонал и, само собой разумеется, командование во главе с капитаном Вольфом. На старом месте остались лишь курсанты, закончившие изучение программы и готовившиеся к заброске в тыл Красной Армии. В их числе был тогда и Александр Козлов.

Теперь же Козлов нужен был в Печах. Надев форму подпоручика бандитской, так называемой русской освободительной армии, сотрудничавшей с фашистами, и получив должность инструктора по обучению немецких разведчиков, Александр Иванович готовился вместе с капитаном Вольфом отправиться в Борисов. И хотя он ехал навстречу ожидавшим его опасностям, тем не менее ему хотелось как можно скорее покинуть Красный Бор. Ведь в Печах предстояло дело, хотя и трудное, связанное с большим риском, но благородное и необходимое Родине. А еще там его ждала Галя, о которой он думал все эти недели. С какой радостью узнает она, что Москва им поверила! Путь борьбы с врагом они избрали правильный, сумели найти выход из того ужасного положения, в котором оказались год назад. Солдаты остались солдатами. Они сражались и продолжают сражаться…