Страница 9 из 14
Вопросы и задания
1. От чего, по вашему мнению, зависит та или иная трактовка понятий переводоведения?
2. Какая трактовка основных понятий переводоведения представляется вам наиболее подходящей для изучения перевода?
3. От каких факторов, по вашему мнению, зависит адекватность и эквивалентность перевода?
4. Какие особенности взаимодействия людей в обществе оказывают влияние на процесс и результат перевода? Обоснуйте ваш ответ.
Тема 3. Понятие переводческой трансформации. Связь трансформаций с особенностями текста и эквивалентностью перевода
С самого своего возникновения теория перевода занималась вопросом трансформаций. Практически все переводоведы разделились на два «лагеря». Одни, как Я.И. Рецкер и А.В. Фёдоров, считали, что определенной единице исходного текста должна или, по крайней мере, может соответствовать такая же единица текста перевода. То есть трансформация представлялась как пример несоответствия единицы ИТ единице ПТ, пример соотношения этих двух текстов. Другие исследователи, например Л.С. Бархударов, трактовали трансформации как целенаправленные приемы переводческой деятельности.
Следовательно, как и в случае с эквивалентностью, возникает два вопроса. Первый – считать ли трансформации неизбежными изменениями при переводе или целенаправленными действиями переводчика, то есть считать их следствием или причиной перевода. Решение этого, казалось бы, отвлеченного и не имеющего к сути перевода вопроса может существенно обосновать то или иное понимание онтологии перевода и, наоборот, сам может быть выведен из такого понимания. Второй (более комплексный, состоящий из двух) возникающий в связи с проблемой трансформаций вопрос: 1) что конкретно трансформируется (план содержания или план выражения) и в какой степени; 2) при каких условиях можно избежать ненужных трансформаций, и если возможно, то какие их виды можно выделить?
Решение всех этих вопросов напрямую зависит от трактовки процесса перевода как такового. Из понимания онтологии перевода вытекает и понимание сущности и состава трансформаций.
О переводческих трансформациях Н.К. Гарбовский пишет, что они «являются обычной процедурой любого процесса перевода в силу асимметричности систем любой пары языков, сталкивающихся в переводе» [Гарбовский 2007: 364]. Самой трансформации он дает следующее определение: «Переводческая трансформация – это такой процесс перевода, в ходе которого система смыслов, заключенная в речевых формах исходного текста, воспринятая и понятая переводчиком в силу его компетентности, трансформируется естественным образом вследствие межъязыковой асимметрии в более или менее аналогичную систему смыслов, облекаемую в формы языка перевода» [Там же: 366].
Следовательно, Н.К. Гарбовский рассматривает трансформации не как целенаправленные операции, а как сопутствующие переводу изменения текста: «…не всякий процесс перевода оказывается трансформацией. Если в переводе система смыслов, заключенная в исходном речевом произведении или его фрагменте, не подверглась никакому изменению, если элементы смысла не оказались перегруппированными, если не добавились новые элементы смысла и не выпали некоторые из тех, что были присущи исходному речевому произведению, никакой трансформации не произошло» [Гарбовский 2007: 364]. Можно сделать вывод, что трансформациям, по Н.К. Гарбовскому, подвергается смысл. В той же работе автор указывает: «С точки зрения “постороннего наблюдателя” результат одних и тех же операций, называемых иногда переводческими приемами, может расцениваться либо как трансформация, т.е. со знаком “плюс”, либо как деформация, т.е. преобразование со знаком “минус”» [Там же: 535].
Однако в другой, более ранней своей работе автор, соглашаясь с В.Г. Гаком, трактует переводческие трансформации как «отход от использования изоморфных средств, наличных в обоих языках» [Гарбовский 1982: 97]. Далее Н.К. Гарбовский пишет: «Проведение (курсив наш. – А.Я.) переводческих трансформаций может быть вызвано различными факторами» [Там же]. То есть здесь трансформации мыслятся как целенаправленные действия переводчика, что можно только поддержать. Как видно, изменение взглядов автора на трансформации не привело его к решению этой проблемы. Во второй из цитированных работ автор выявляет «факты межъязыковой (курсив наш. – А.Я.) асимметрии» [Там же: 109], сравнивает формы и функционирование русских и французских деепричастных оборотов. «Эта асимметрия в употреблении языковых средств выражения, имеющихся в системах обоих языков, обусловливает проведение (курсив наш. − А.Я.) соответствующих переводческих трансформаций» [Там же: 108–109]. Таким образом, становится не вполне ясно, как же трактовать переводческие трансформации и к чему относить перевод: к языку или к речи (работа А.Ф. Ширяева, в которой он вполне справедливо относит перевод к собственно речевым видам деятельности [Ширяев 1982], размещена в том же сборнике, что и [Гарбовский 1982]).
Схожее мнение на трансформации высказывает и А.Д. Швейцер: «Термин “трансформация” используется в переводоведении в метафорическом смысле. На самом деле речь идет об отношении между исходными и конечными языковыми выражениями, о замене в процессе перевода одной формы выражения другой, замене, которую мы образно называем превращением или трансформацией» [Швейцер 1988: 118]. Налицо противоречивость определения: совершенно непонятно, представляет ли переводческая трансформация операцию переводчика или случай несоответствия каких-либо элементов ИТ и ПТ.
Но такое противоречие не вызывает недоумения, если вспомнить, что перевод детерминируется отношениями между двумя языками [Комиссаров 1980: 6, 37; Швейцер 1970: 41]. Если языковые системы «самостоятельно» функционируют в процессе перевода, то и трансформации происходят сами собой.
С иных позиций рассматривает трансформации Р.К. Миньяр-Белоручев. В связи с тем, что он понимает перевод как передачу адресату некоторой информации, «способной продуцировать у него искомый смысл, а если нужно, то и дополнительный эстетический эффект» [Миньяр-Белоручев 1980: 4], то и суть трансформации он видит в «изменении формальных (лексические и грамматические трансформации) или семантических (семантические трансформации) компонентов исходного текста при сохранении информации, предназначенной для передачи [Там же: 201]. Вопрос о том, как сохранить предназначенную для передачи информацию при изменении семантических компонентов ИТ, остается нерешенным. При этом лексика и грамматика остаются в определенном отношении изолированными от семантики.
В.Н. Комиссаров считает, что «переводческие трансформации – это преобразования, с помощью которых можно осуществить переход от единиц оригинала к единицам перевода… И поскольку переводческие трансформации осуществляются с языковыми единицами, имеющими как план содержания, так и план выражения, то трансформации носят формально-семантический характер, преобразуя как форму, так и значение исходных единиц [Комиссаров 1990: 172]. Вслед за и Р.К. Миньяр-Белоручевым, В.Н. Комиссаров толкует трансформации как целенаправленные действия переводчика, с чем нельзя не согласиться. Но интерпретация В.Н. Комиссарова носит несколько атомарный характер, который, естественно, логически вытекает из его понимания перевода.
Как видно из перечисленных определений, термин «переводческая трансформация» интерпретируется по-разному. Некоторые ученые, в частности В.Г. Гак, в определенном смысле ограничивают понятие «переводческая трансформация», подразумевая под ним отказ от имеющихся межъязыковых соответствий, основывающихся на изоморфных явлениях языка. Тем самым исследователь исключает из определения те случаи, когда между ИЯ и ПЯ отсутствуют такие соответствия. В этом случае В.Г. Гак предлагает называть подобные преобразования «квазитрансформациями», т.е. расхождениями в использовании языковых средств, обусловливаемыми особенностями систем двух языков (отсутствием системных эквивалентов) [Гак 1971: 78–96]. На наш взгляд, подобное разделение на подлинные переводческие трансформации и квазитрансформации не меняет сути переводческого процесса, который трактуется как межъязыковое преобразование.