Страница 7 из 14
Говоря другими словами, благодаря эквивалентности продукт перевода становится содержательным и функциональным эквивалентом исходного текста. Адекватность же обеспечивает то, что ПТ станет коммуникативным эквивалентом ИТ. Эквивалентность можно охарактеризовать как интенциональный аспект перевода (какой набор смыслов нужно передать), адекватность – как операциональный аспект (как передать этот смысл). Но именно как процесса целиком, ведь средства выражения одного и того же смысла зависят именно от конкретных условий – как лингвистических, так и экстралингвистических. Динамичность эквивалентности и адекватности состоит также в их взаимопереходах. Один и тот же комплекс смыслов может иметь различную значимость в различных условиях, но и разница в условиях обусловливает различие ролей разных аспектов смысла. Отсюда следует, что перевод, адекватный в одном случае, может быть неадекватным в другом. Более того, в определенных условиях перевод может быть адекватным, но не быть эквивалентным. То есть хотя ПТ и выполняет ту же функцию (хотя бы и потенциально) в коммуникации, что и ИТ, но ПТ не является содержательным эквивалентом последнего: коммуникативная функция выполняется за счет иного содержания и смысла. Если эквивалентность можно рассматривать «в вакууме», то об адекватности нельзя ничего сказать, не зная конкретных условий перевода.
Обратимся теперь к рассмотрению понятия «единица перевода».
Традиционные взгляды на перевод исходят, так сказать, из арифметического понимания единицы перевода. Достаточно сравнить определения и суждения классиков переводоведения: [Гарбовский 2007: 251, 259; Комиссаров 1973: 185–190; Миньяр-Белоручев 1980: 87, 99; Ревзин, Розенцвейг 1964: 113, 117; Рецкер 1974: 25]. Обратим внимание на одно характерное в этом отношении высказывание А.Д. Швейцера по этому вопросу: «…любая единица – это постоянная величина… Наконец, любая единица позволяет как бы “измерить” однородные величины…» [Швейцер 1973: 71]. Именно в этом следует искать корни идей о том, что единицей перевода может быть и весь текст, и предложение, и синтагма, и слово, и даже морфема, что якобы зависит от выбора переводчика. Строго говоря, никакого иного взгляда на единицу перевода не могло дать его сугубо лингвистическое понимание как взаимодействия двух языковых систем или двух текстов. В рамках чисто лингвистического подхода к переводу нельзя иметь что-либо против такого взгляда на его единицу.
Однако возможен и иной подход – психолингвистический. В отечественной психолингвистике понятие единицы восходит к знаменитым суждениям Л.С. Выготского, который под единицами понимал «…такие продукты анализа, которые, в отличие от элементов, образуют первичные моменты не по отношению ко всему… явлению в целом, но только по отношению к отдельным конкретным его сторонам и свойствам, которые, также в отличие от элементов, не утрачивают свойств, присущих целому и подлежащих объяснению, но содержат в себе в самом простом, первоначальном виде те свойства целого, ради которых предпринимается анализ» [Выготский 2000: 464–465]. Несмотря на то, что требования ориентироваться не на элементы, а на единицы иногда характеризуются как трудновыполнимые [Зинченко 1998: 41], всё же эти положения Л.С. Выготского остаются основополагающими, так как «нам гораздо более важно то, из каких единиц складывается процесс, чем то, на какие элементы мы можем разложить продукт» [Леонтьев А.А. 2003: 232]. Потому единица перевода – это не какая-то единица текста, для которой подыскивается «соответствие» в другом тексте, это составляющая процесса, деятельности, характер связи между действиями и операциями.
По большому счёту, определение единиц перевода обусловлено общим теоретическим подходом исследователя в рамках той или иной концептуальной системы. Следовательно, возможен подход, при котором в каких бы то ни было единицах перевода необходимости вообще не возникнет. С другой стороны, то или иное определение единицы перевода означает не его приемлемость ко всем и любым случаям и типам перевода, а только лишь его приемлемость к данному способу анализа процесса.
Одна из возможных точек зрения состоит в том, что единица перевода – это речевая ситуация целиком, в которой осуществляется перевод: совокупность условий (языковых и неязыковых), роли и места участников ситуации (прежде всего, переводчика), возможных средств и способов (вербальных и невербальных) решения задач, возникающих перед переводчиком в процессе преобразования этой ситуации, и т.д. Однако такая «единица» будет охватывать весь процесс перевода от начала до конца, достаточно лишь прибавить к ней соответствующий временной промежуток, то есть, собственно говоря, она не будет являться единицей.
Мы полагаем, что единицей перевода можно считать переводной, или переводный акт, то есть такой акт, такое отдельное действие, в результате которого переводчиком осуществлён перевод какого-то отрезка текста, решена промежуточная задача речемыслительной деятельности. Модель единицы перевода может представлять собой как бы симультанный взгляд на иерархию уровней модели. Это, так сказать, поперечный срез процесса перевода; «ширина» такого среза выбирается в соответствии с целями анализа, с теми свойствами целого, ради которых предпринимается анализ. Основываясь на изложенной выше трактовке перевода, единицу перевода можно изобразить как систему, связывающую первичную и вторичную формы текста с их ментальными моделями в сознании переводчика (рис. 1).
Рис. 1. Модель единицы перевода. С – сознание переводчика; СП – смысловое поле; Ф1 – первичная форма текста; Ф2 – вторичная форма текста; МПФ1 – ментальная проекция первичной формы текста; МПФ2 – ментальная проекция вторичной формы текста; ОПБ – образ потребного будущего; ИО – изменение Образа
Важно обратить внимание на то, что выделение некоторых единиц из целого не означает его дискретизации, его редукции к набору таких единиц: «Речь характеризуется… не только членораздельностью, не только дискретностью своих “составляющих”, но также объединением и сращением их в непрерывные единства» [Кацнельсон 2009: 98]. Единицы перевода, на каком основании они бы ни выделялись, не являются некими кирпичиками, узлами, из последовательного сложения которых образуется агрегат перевода; они являются результатом научного анализа процесса (конструктом), осуществляемого чаще всего через его продукт. Иначе говоря, единицами перевода как некоторыми «отдельностями» оперирует не переводчик в своей деятельности, а лингвист, эту деятельность изучающий.
Отрезки, обозначенные на первичной и вторичной формах текста, – это та часть текста, которую в данный момент воспринял и перевёл переводчик; они неодинаковы, и нельзя точно сказать, какие именно языковые элементы в них входят, так как последние определяются особенностями восприятия и порождения речи и текста, отношением переводчика к ним как к значимым или не значимым и другими факторами. «…Понимание воспринимаемого слова или текста не может быть обозначено в виде дискретной единицы – это всегда условный интервал, намечающий некоторый более или менее чётко определимый участок на многомерном перцептивно-когнитивно-аффективном континууме» [Залевская 1999: 41]. Стрелки на Ф1 и Ф2 обозначают процесс восприятия текста, «продвижение» сознания переводчика по тексту, если за точку отсчёта («наблюдения») мы принимаем сознание; если же за точку отсчёта принимать Ф1 и Ф2, то стрелки будут иметь обратное направление. Под сознанием в данном случае понимаются все психические процессы, так или иначе задействованные в переводе: внимание, память, мышление, разнообразные перцептивные эталоны и т.д.
Ментальная проекция первичной формы текста и ментальная проекция его вторичной формы «в сумме» дают образ содержания текста (далее – Образ), или его смысл, что обеспечивает переводчику возможность рассматривать текст оригинала и текст перевода и в единстве, и в отдельности. Смысл текста не относится напрямую лишь к одной предметной реальности, такое отнесение возможно через ментальную проекцию. Если взглянуть на Образ с точки зрения индивида, можно сказать, что отношение к Образу субъекта деятельности (личности) наделяет его смыслом, без этого отношения Образ так и останется набором значений. В Образ входит текст вместе с ситуацией (см. выше), то есть образ содержания текста совместно с образом речевой ситуации, условиями и характеристиками восприятия и порождения текста и его использования в качестве инструмента общения. Иначе говоря, смысловое поле субъекта деятельности «преломляет» МПФ и МПФ через переживание, создавая тем самым смысл текста «для меня здесь и сейчас», но в то же время этот смысл может переживаться как «для него/неё здесь и сейчас» [Залевская 2005: 472], так как деятельность переводчика направлена на других участников общения, пусть и подразумеваемых.