Страница 6 из 9
С наступлением в конце 1980-х годов периода гласности положение в историографии Великой Отечественной войны кардинально не изменилось. По-прежнему в исторических исследованиях превалировала тема массового героизма советских людей на фронтах и в тылу ради Великой Победы и скрывалась от народа трагическая сторона войны – гибель в ее горниле 27 миллионов советских людей, лучшей дееспособной части общества.
В 1990-е годы по-прежнему для абсолютного большинства исследователей оставались закрытыми документы архивов. К ним допускались лишь избранные. Там, в секретных хранилищах, скрывалось от народа многое:
1. Более 50 лет советские люди не знали, что 23 августа 1939 года в Москве в узком кругу между Гитлером и Сталиным был совершен раздел Европы – вместе с Пактом о ненападении Молотов и Риббентроп подписали секретный протокол.
2. 17 сентября 1939 года Советский Союз вступил во Вторую мировую на стороне фашистской Германии и оставался ее верным союзником вплоть до утра 22 июня 1941 года.
3. Никакого внезапного нападения фашистской Германии на Советский Союз не было. Военно-политическому руководству СССР еще в марте 1941 года было хорошо известно, что оно состоится. Об этом свидетельствует опубликованный в 1998 году доклад начальника ГРУ Генштаба Красной Армии генерал-лейтенанта Голикова, состоявший из донесений о готовящемся нападении фашистской Германии на Советский Союз. Но вывод он сделал весьма странный: «Слухи и документы, говорящие о неизбежности весной этого года войны против СССР, необходимо расценивать как дезинформацию, исходящую от английской и даже, может быть, от германской разведки» [1]. Ответственность за катастрофические последствия этого вывода вместе с Голиковым должно было бы разделить все военно-политическое руководство страны.
4. От советских людей более полстолетия скрывалось, что к концу 1941 года Красная Армия понесла огромные потери – почти 2 миллиона человек были убиты. И почти столько же попало в плен. Только в Вяземском котле, по сводке германского верховного командования (немцы любят точность), пленных насчитывалось 663 тысячи человек [2, с. 85]. А при прорыве из Вяземского котла у села Богородицкого в «долине смерти» полегло 19 тысяч воинов [2, с. 86].
Публикация архивных документов идет крайне медленно. При подготовке к публикации двухтомника «Документы. 1941 год» ученые отыскали около 10 тысяч документов. Опубликовано же более 600, т.е. 6 % от выявленного. Где гарантии того, что отбор не осуществлен в угоду нынешней политической конъюнктуре?
Из исторических исследований 1990-х годов следует отметить полемически заостренное содержание коллективной монографии «Другая война. 1939–1945». В этой книге «авторы дают ответы на некоторые из наиболее острых, запутанных или сознательно искажавшихся в недавнем прошлом вопросов, касающихся преддверия, хода и итогов войны» [3]. Однако публикация данной книги – лишь начало переосмысления уроков военной поры.
Историкам еще предстоит кропотливая работа по подготовке обстоятельно аргументированных научных трудов, объективно и непредвзято освещающих историю Великой Отечественной войны.
Список литературы
1. Документы. 1941 год. Книга первая. –М., 1998. –С. 780.
2. Самсонов А.М. Москва 1941 год: от трагедии поражений – к великой победе. –М., 1991.
3. Другая война. 1939–1945. –М., 1996. –С. 7.
Гришаев В.В. Историческая книга новейшего времени // Книжная культура Сибири: материалы регион. науч.-практ. конф. – Красноярск. – С. 17–22.
Если очертить новейшее время прошедшим двадцатилетием, то книги на исторические темы претерпели изменения революционного порядка, вызванные резко возросшим интересом россиян к отечественной истории.
Произошло это в период горбачевской перестройки и гласности. Попытка его команды модернизировать социализм, сделать его демократичным, гуманным закончилась полным провалом.
Но гласность периода горбачевской перестройки привела к буму интереса россиян к отечественной истории, апогей которого пришелся на 1987–1989 годы.
Первыми, кто бросился открывать и закрывать белые пятна в отечественной истории, были публицисты – журналисты, политологи, экономисты и социологи.
Именно в эти годы обнаружилось, что значительная часть сведений исторического характера были ложными, своеобразными мифами, сотворенными в угоду политической конъюнктуре и пристрастиям политических деятелей советского периода.
Под грифом «совершенно секретно» в архивах спецхранах государственных библиотек от исследователей скрывались сотни тысяч документов и книг, которые смогли бы повлиять на более объективное освещение многих проблем Отечественной истории, особенно советского периода, и существенно сократить число «белых пятен».
Вполне естественно, что наибольшее число «белых пятен» оказалось в Отечественной истории советского периода. Именно на этом хронологическом отрезке отечественной истории развернулись жаркие дискуссии в интерпретации важнейших исторических событий, фактов и явлений.
Фактическая отмена цензуры в период горбачевской перестройки и гласности, доступ ученых к ранее секретным документам, материалам и запрещенным публикациям, снятие своеобразного табу на изучение многих узловых и щепетильных проблем отечественной истории создали реальную возможность для удовлетворения резко возросшего интереса россиян к своему историческому прошлому.
Многие советские историки, пережившие своеобразный шок, не смогли сразу же включиться в процесс пересмотра стереотипов интерпретации исторических событий и явлений прошлого. Содержание книг второй половины 80-х годов не отличались особой глубиной научной разработки исторических тем.
Книги на исторические темы становятся востребованными, они издаются огромными тиражами, не залеживаются на прилавках книжных магазинов, а становятся еще одним предметом всеобщего дефицита потребительских товаров конца 80-х – начала 90-х годов XX века.
Только в одном 1989 году тиражами в 200 тысяч экземпляров выходят в свет книги «Переписка на исторические темы», «Открывая новые страницы» и «Урок дает история».
Многотиражность исторических книг последнего пятилетия существования сверхдержавы под названием Советский Союз была предвестником его распада и в какой-то степени катализатором данного процесса.
В исторических книгах новейшего времени просматривалась идеологическая установка на демонтаж советской системы.
В отличие от книг на исторические темы, изданных до горбачевской гласности, в силу объективных и субъективных причин, в том числе тотальной политической цензуры, негативные стороны исторической действительности разрешалось освещать только применительно к дореволюционному времени. Советская историческая действительность, повседневная жизнь советских людей изображались, как правило, в розовых тонах.
На помощь в открытии и закрытии белых пятен в отечественной истории, в утолении жажды советских людей узнать как можно быстрее правду об историческом прошлом своей страны были призваны известные зарубежные историки и публицисты: итальянец Дж. Боффа, англичанин Э. Карр, американец С. Коэн, всемирно известные историки Франции – Ф. Бродель, М. Ферро и Н. Верт.
В начале 90-х годов в высших учебных заведениях России отечественную историю студенты изучали по книгам Дж. Боффы. Н. Верта и Э. Кара.
Студентам и широкому кругу читателей в эти годы были предложены многотомные издания трудов выдающихся русских историков: Н.М. Карамзина, С.М. Соловьева и В.О. Ключевского.
В 1987 году издательство «Мысль» тиражом 250 тысяч экземпляров выпустило в свет первую из девяти томов книгу сочинений В.О. Ключевского, его знаменитый «Курс русской истории». Следующий, 1988 год, был еще более продуктивным. Он был ознаменован началом репринтного воспроизведения трех книг 1842–1844 годов тиражом 100 тысяч экземпляров двенадцатитомного сочинения Н.М. Карамзина «История государства Российского» и сочинений в 18 книгах С.М. Соловьева «История России с древнейших времен» (тираж 200 тысяч экземпляров).