Страница 11 из 12
В работе «Общество риска. На пути к другому модерну» У. Бек пишет о сознании: «В классовом обществе бытие определяет сознание, а в обществе риска, наоборот, сознание (знание) определяет бытие» [17, с. 63-64]. Иными словами, ведущая роль в обществе риска принадлежит знаниям, которые независимы от собственного опыта, но, в свою очередь, знания, позволяющие избегать риски, дают побочный эффект – они ущемляют человека: просвещен – вооружён, но не защищён. Однако в обществе риска «сознание риска нельзя считать ни традиционным, ни любительским, оно в значительной мере определяется наукой и ориентируется на нее. Никто не может знать о рисках, пока знание будет добываться опытным путем» [Там же, с. 88]. Кризисное сознание, таким образом, формируется уже не в видимом мире, выхлопных газах и токсических соединениях, а в том, что стоит за ними. Но этот «видимый мир нужно пристально исследовать на скрытое присутствие в нем второй действительности» [Там же, с. 89]. Сегодня, согласно мнению У. Бека, «уже неактуально противопоставлять природу и общество: сознание общества риска должно быть ориентировано на понимание взаимодействия, а не противодействия природы и общества. Сознание риска нельзя считать ни традиционным, ни любительским, оно в значительной мере определяется наукой и ориентируется на нее. Незримое, принципиально не поддающееся восприятию, доступное лишь теоретическому осмыслению, оно становится в кризисном цивилизационном сознании лишенным какой бы то ни было проблематичности свойством личного мышления, восприятия и переживания. Никто не может знать о рисках, пока знание будет добываться опытным путем» [Там же, с. 88]. Эта основная черта кризисного сознания имеет антропологическое значение: цивилизационные угрозы ведут к возникновению своеобразного «царства теней», сравнимого с богами и демонами на заре человечества, царства, которое таится за видимым миром и угрожает жизни человека на этой земле. Сегодня мы имеем дело не с «духами», которые прячутся в вещах, мы подвергаемся «облучению», глотаем «токсические соединения», нас наяву и во сне преследует страх перед «атомным холокостом». Ученый полагает, что «сегодня пришел конец противопоставления природы и общества. Это значит, что природа уже не может быть понята без общества, а общество без природы» [Там же, с. 98].
Социолог Питер Л. Бергер и политолог Сэмюэль П. Хантингтон характеризуют глобализацию как предвестницу «массовой глобальной культуры, распространяемую массовыми движениями того или иного типа, оказывающую серьезное влияние на взгляды, систему ценностей и поведения населения» [20, с. 14-15]. В этом смысле глобализация влияет на сознание и формирует «индивидуализацию как социально-психологический процесс, эмпирически проявляющийся в поведении и сознании людей независимо от идей, которые могут быть у них по этому поводу» [Там же, с. 16]. Они, таким образом, «индивидуализацию» как феномен массовой культуры противопоставляют «индивидуализму» как феномену идеологии. Культура глобализации формирует массовое сознание, которое в свою очередь и формирует мировоззрение человека, с одной стороны, как массы, с другой – как индивида, который информационно связан со всеми и каждым, но социально имеет лишь случайные и несистемные связи. Таким образом, мировоззрение опосредуется многочисленными факторами (деньги, информация, транспорт, товары и т.п.), что делает человека независимым от других, но лишает возможности реализовать себя как личность, требующую человеческого внимания, заботы и тепла, которые генетически заложены в человеке от природы.
В то же время П. Бергер и С. Хантингтон отмечают, что «глобализация является и объективным процессом сжатия всего мира, и субъективным процессом все большего осознания мира как единого целого» [Там же, с. 58]. Глобализация создает ситуацию взаимозависимости всех членов общества с одновременным осознанием этой взаимозависимости. Это еще один фактор, формирующий «индивидуальное осознание мира как арены, на которой мы все действуем» [Там же]. Учитывая особенность формирования мировоззрения эпохи глобализации согласно П. Бергеру и С. Хантингтону, следует сказать, что оно «происходит не только в области торговли, бизнеса, технологии, массовой культуры и средств коммуникации, но и в сфере идей, понятий и мыслей» [Там же, с. 68]. Глобализационное мировоззрение не является неким монолитом, напротив, оно «происходит на многих уровнях и имеет много центров» [Там же, с. 96]. Исходя из анализа их работы, можно сделать вывод о том, что мировоззрение в переходный период общества XXI в. имеет следующие черты:
– оно становится массовым и индивидуализированным одновременно: с одной стороны, делает человека представителем массы; с другой – его индивидуализирует, т.е. делает независимым от остальных членов общества через своих посредников (деньги, товары, информация), но лишенным социально значимых качеств;
– оно в сознании людей сближает их через осознание мира как единого планетарного дома, встроенного в природу;
– оно, несмотря на относительную унификацию и универсализацию культуры в целом, не уничтожает уникальности и самобытности национальных и иных культур.
Известный ученый и философ К. Видал из Свободного университета Брюсселя (Бельгия) анализирует место и роль философии в формировании мировоззрения общества переходного периода. Л.В. Симирухин, изучая его творчество, цитирует: «Складывается ощущение, что философских методов столько же, сколько философов. Под методами понимается любая процедура, применяемая для достижения заданного результата» [35, с. 12]. Сам К. Видал выделяет три основных направления развития философской науки:
1) «сознание картины мира (в том числе аристотелевский синтез), гегельянство, марксизм, философия науки и др.;
2) англо-американская аналитическая философия;
3) субъективный философский подход. Тем не менее, тут везде возникает вопрос: что является целью философии? Упрощенный ответ на него звучит следующим образом: цель философии – понять человека и мир, в котором он живет» [Там же, с. 13].
Далее он приходит к выводу о том, что есть два подхода в формировании мировоззрения на научной основе «поиска наилучшей картины мира, будучи открытым к критике, и выбора наилучшей картины мира, либо все объединять в одной» [Там же, с. 15]. Критерии могут быть сведены к трем:
1) объективные критерии – картина мира выбирается с целью соответствовать каким-то внешним вещам;
2) субъективные критерии – картины мира должны быть одобрены отдельными субъектами;
3) интерсубъективные критерии – картины мира должны приниматься различными субъектами.
Интересный взгляд на мировоззрение представляет исследование К. Уилбера, американского философа и писателя, разработавшего теоретические и практические положения интегрального подхода, целью которого является синтетическое объединение открытий, совершённых в различных сферах человеческой практики. Он пишет в традициях В.И. Вернадского о том, что «ноосфера начинается со способности формировать любые образы в сознании» [157, с. 67]. В эпоху глобализации «человеческая личность действительно может расширяться, чтобы включать в себя все – давайте назовем это Космическим сознанием, unio mystica» [Там же, с. 75]. К. Уилбер полагает, что «в процессе эволюции глубина становления все больше и больше – сознание становится все сложнее и сложнее. Оно развивается все дальше, все больше осознает себя и все больше себя проявляет. Сознание все более и более пробуждается, все более раскрывает духовное измерение» [Там же, с. 78]. Духовная глубина увеличивается «от подсознания через самосознание к сверхсознанию, этот путь ведет к ошеломляющему признанию полного единства с сияющим всем и осознанию себя этим Единством» [Там же, с. 80]. Связь общества с Космосом осуществляется через мудрецов – носителей особого знания. Таким образом, согласно убеждению К. Уилбера, общественному сознанию становятся доступны глубины Космоса. Следовательно, «различные стадии роста сознания дают различные представления о мире. Мир выглядит по-разному – является разным – на каждой стадии. Поскольку возникают и развиваются новые механизмы познания, Космос созерцается совершенно различными людьми, и они видят совершенно разные вещи» [Там же, с. 100]. В переломные эпохи индивидуальные человеческие сознания складываются в единый мировоззренческий надобщественный комплекс, который и выводит общество за пределы человеческого сознания к сознанию вообще – Космическому, в котором обществу и даются через мудрецов и философов знания о происходящих изменениях на Земле. Сам К. Уилбер приходит в конечном итоге к выводу о том, что «именно через понимание развития и появление глобального сознания мы можем в действительности начать мыслить в соответствии с «новой парадигмой» [Там же, с. 233]. Следовательно, «глобальное понимание снимает с себя антропоцентрические предубеждения и ощущает себя единым познавательным актом со всеми разумными существами» [Там же, с. 297]. К. Уилбер полагает, что глобализационное мировоззрение возвышается к Космосу и углубляется в таинственные кладовые человеческого подсознания одновременно. Так глобализация проявляет инерционные силы сознания общества, дремавшие до сих пор в индивидуальных сознаниях и ожидающие своего часа.