Страница 11 из 17
Частное землевладение, согласно С.Ф. Шарапову, стремится поработить «свободный сельский класс и воспитать из него для своих целей дисциплинированную армию рабочих». Общинное, или подворное, крестьянство «напрягает все силы, чтобы не только отстоять свое собственное землевладение и хозяйство, но, по возможности, ослабить или уничтожить частное землевладение, в котором, совершенно основательно, видит своего непримиримого врага». Исхода этой борьбы может быть два: 1) изгнание из России «землевладельческого класса» и переход всех земель в крестьянские руки; 2) обезземеливание крестьян. Оба этих варианта, по его мнению, были бы «одинаково вредными и нежелательными, как с политической, так и с культурной точки зрения», ибо в первом случае неминуемо наступит истощение почвы из-за варварских способов ведения хозяйства мелкими земледельцами, а во втором – Россия не только явится «безобразным примером западноевропейских порядков, но и далеко перещеголяет их»86.
С.Ф. Шарапов утверждал, что община способствует быстрому распространению полезных нововведений, введенное в общине (правда, всегда после напряженных раздумий) сразу же подхватывается всей массой. Он продемонстрировал это на опыте деревни Сосновка. В начале 1880-х гг. С.Ф. Шарапов изобрел плуг с великолепными техническими данными, которому была присуждена бронзовая медаль на конкурсе в уездном городе Любимове (Ярославская губерния). Несмотря на свою популярность среди крестьян, этот плуг долгое время не покупался. Но стоило только двум сосновским мужикам купить его, как через два дня было продано 5 штук, а уже на следующий год (после зимнего межсезонья) население довольно значительного района (к северу от Сосновки на 15 верст полукругом) кинулось покупать их. В итоге, плуг стали покупать даже бедняки. А ведь вначале в общине сложилась атмосфера критики, шуток. Работающих с новым плугом попросту не понимали. Вскоре же ее сменило «общественное, мирское давление»87.
Националисты выделяли такую важную особенность общины, как хозяйственная устойчивость, являющуюся мощным препятствием на пути к разорению крестьян. «Община, – отмечал С.Ф. Шарапов, – обладает тысячью орудий, самосохранения … В то же время отдельный хозяин, особенно хуторянин, страшно неустойчив. Он кивал на помещичье землевладение, которое по его мысли распылялось и обезземеливалось именно благодаря индивидуальной собственности и экономическому одичанию». Националисты, отстаивавшие общину, отнюдь не желали идеализировать предмет своей защиты. Они видели, что община деградирует, но были склонны объяснять эту деградацию условиями внешними по отношению к ней. Главной причиной падения общины они считали политику правительства. С.Ф. Шарапов утверждал, что община находится в состоянии хозяйственной деградации по причине отказа властей дать хоть какие-то средства на подъем, для которого нужны финансовые вливания, а также достаточное количество удобрений, хороших семян, племенных производителей и т. д.88
Поэтому С.Ф. Шарапов полагал, что начало нашего возрождения – довольство и благосостояние крестьянской избы, вытекающее, прежде всего, из хорошо вознагражденного земледельческого труда, а это вознаграждение мыслимо единственно при работе с достаточными оборотными средствами, то есть с хорошей скотиной, плугом, молотилкой, при хорошем отдыхе, с сытной пищей, при цветущей семье, со здоровой, не замученной на работе бабой, здоровыми веселыми детишками. Никакие внешние гражданские реформы не могут этого предоставить, поэтому разрушение крестьянской общины и введение отрубного и хуторского хозяйства является только плодом недоразумения, вытекающего из нашего давнего и трудноизлечимого финансового невежества в союзе с бюрократическим высокомерием и самовластием. В связи с этим, он призывал «вернуться к благоразумию и вместо того, чтобы истощать силы государства в борьбе с тысячелетним народным бытовым и аграрным институтом, поискать и призвать серьезного экономиста, который смог бы… широко и правильно организовать народный кредит»89.
Таким образом, С.Ф. Шарапов утверждал, что «без местного мелкого кредита оборотных средств в деревне создать нельзя». Так, кредитному товариществу, которое действовало на территории трех-четырех волостей, Государственный банк выдавал основной капитал в размере 1–2 тыс. руб. (всего на развитие мелкого кредита выделялось по 2 млн руб. в год). По его мнению, это была «капля в море», кредитное учреждение должно было обслуживать не более одной волости (в среднем 5000 жителей) и иметь капитал не меньше 50 тыс. руб. (по 10 руб. на человека). Все это, конечно же, требовало огромного количества средств. Так только для местного сельского обращения (при самых минимальных запросах) для всей России необходимо было бы 1,2 млрд руб., что ненамного было меньше общего количества денежных знаков, обращавшихся в стране. Таким образом, к уже существующим деньгам необходимо было допечатать около 1 млрд руб. «Каким путем найдет эти средства наша финансовая система, – писал он, – вопрос иной, но только та финансовая система и будет отвечать своему назначению, которая это сделает». Современная же на тот момент российская финансовая система была мало приспособлена для решения этой задачи так как «взяла себе в основание не русскую науку, не данные русской психологии и экономии, а случайные теории, возникшие в странах иного экономического склада и на почве иных экономических данных» и теперь пытается приспособить «русский экономический организм к перенесению им тяжкой операции – замене дешевых национальных денег деньгами дорогими и мировыми; если этот процесс будет продолжаться, Россия будет, в конце концов, задолжена, разорена и обезличена»90.
С.Ф. Шарапов был поклонником политики Министра финансов Е.Ф. Канкрина (1823–1844 гг.), когда расчетный баланс России опирался на отсутствие внешних займов при значительном хлебном вывозе и почти запретительном тарифе на иностранные товары. Траты русских за границей также были ограничены. При таких условиях, по его мнению, наш расчетный баланс был превосходен, Европа постоянно нам приплачивала и драгоценные металлы приливали в Россию. Таким образом, деньги создавались на почве земледелия и с ним в полной гармонии находились промышленность и торговля. С.Ф. Шарапов считал, что разорило дворянство не отмена крепостного права, а радикальная ломка старых кредитных учреждений и денежной системы. К тому же выкуп выдавался выкупными свидетельствами, которые помещики вынужденны были продавать по пониженным ценам, теряя при этом до 38 % их стоимости. В результате этого земли начали уходить из рук дворянства за невозможностью организовать и вести хозяйство без денег. Создававшиеся акционерные земельные банки и Общество взаимного поземельного кредита (Золотой банк, то есть основанный на золотой валюте) разорили лучшие губернии. Основанный во времена Александра III Дворянский банк появился слишком поздно и его ссуды пошли не на развитие, а на погашение уже сделанных долгов (частных и ипотечных). Крестьянский банк, в свою очередь, превратил крестьян в должников, заставив их опустошать «когда-то культурные земли и быстро становиться несостоятельными»91.
Одному из правых идеологов А.Г. Щербатову община была мила еще и тем, что семьи, соучаствовавшие в распоряжении землей, в рамках общины устанавливали между собой определенные соседские бытовые отношения. Он предупреждал, что в случае чрезмерной концентрации земли новые хозяева потребуют разрешения всех возникающих проблем на основе формального права, с применением силы, а не дружественного соглашения92. Вот это полностью соответствовало патриархальному менталитету консерваторов, не покушавшихся на принцип неприкосновенности собственности, но желающих смягчить формализм юридического подхода «полюбовным», «семейным» соглашением. «Семья, – считали П.Н. Семенов и А.А. Салтыков, оппонирующие реформаторам, – есть продолжение личности хозяина». Само слово «собственность» является новым переводным, пришедшим с Запада, где в условиях раннего капитализма и стесненности земельного пространства выдвинулся «внешний момент – момент индивидуального господства личности над вещью» (фр. propriete, нем. Eigenthum). «Русский же народ называет собственность вотчиной, батьковщиной и отцовщиной, как бы подчеркивая в своем правосознании семейный момент собственности»93.
86
Русский сельский хозяин… С. 15-16.
87
Шарапов С.Ф. По поводу закона 9 ноября 1906 года… С. 47.
88
Там же. С. 48, 53.
89
Шарапов С. Финансовое возрождение России… С. 12.
90
Там же. С. 14.
91
Чем спасти дворянство? (Записка представленная в Особое совещание по дворянскому вопросу редактором-издателем «Русского труда» С.Ф. Шараповым). Год издания не указан, Паровая типолитография М. Розеноера. С. 2-3.
92
Щербатов А.Г. Земельный вопрос. М., 1906. С. 61.
93
Семенов П.Н., Салтыков А.А. Крестьянский банк и будущность русского народа. С.-Пб., 1907. С. 28.