Нетерпение сердца

Однажды поздно вечером Снейп вошёл в спальню со свитком в руках.

— Что это такое?

Гарри поднял взгляд от книги и вскинул брови.

— Свиток пергамента.

Северус бросил его на кровать, и Поттер развернул его. Пробежав глазами текст, что был написан его же рукой, он сложил листок и недоуменно посмотрел на профессора.

— И что тебя удивляет?

Северус несколько мгновений напряжённо вглядывался в его лицо, а потом как-то весь сдулся и покачал головой.

— Поттер… остановись. Эдак ты скоро мне будешь тапочки в зубах приносить. Поверь, я ценю то, что ты делаешь, но благодаря твоим трогательным попыткам меня накормить я скоро не влезу в свою мантию, а о том, что ты переставил все мои журналы по зельеварению по алфавиту я вообще молчу. Они были сложены по свойствам, я теперь ничерта там найти не могу. Что дальше? Наденешь на меня чепчик и будешь катать в колясочке по двору?

Он потянулся за пергаментом и раскрыл его на заголовке: Любимые блюда Северуса. Далее шли несколько пунктов, некоторые из которых даже были подчёркнуты двойной чертой.

Гарри отложил книгу.

— Не понимаю, что тебе не нравится? Я записал некоторые свои наблюдения о том, что ты любишь, чтобы знать, как тебя порадовать. Вот и всё.

Снейп несколько раз моргнул, а Гарри сделалось грустно.

Этот человек так привык быть один, что принимал заботу о себе за издевательство. Он снова взял книгу.

— Хорошо, извини за журналы. Я забочусь о тебе, только и всего.

— Ты… я благодарен тебе, но ты слишком стараешься…

— С чего ты взял?

— Что?

Гарри лениво перелистнул страницу. Вид у него был скучающий.

— С чего ты взял, что я стараюсь? Это естественно — проявлять заботу о человеке, который дорог. Мне вовсе не в тягость записать, что ты любишь на ужин, потому что так не приходится ломать голову над тем, что приготовить. Я так проявляю свои чувства. Смирись.

Северус некоторое время обдумывал сказанное, потом встал и направился в ванную.

— Добавь к списку креветки в винном соусе, — сказал он из-за двери.

Гарри улыбнулся из-за обложки.

Быть рядом со Снейпом было нелегко. Его настроение непредсказуемо, как погода, и могло зависеть от цвета зелья, которое он сварил накануне. Гарри уже перестал реагировать на мелкие нападки по поводу и без с раннего утра, потому что утром к Снейпу вообще нельзя было подходить. Следовало дать ему двадцать минут в компании чашки кофе, и тогда он приходил в благожелательное расположение духа.

Хозяин дома постоянно ворчал, были дни, когда Гарри уже не мог выносить постоянные придирки и просто говорил Северусу: хватит. Одно слово — и Снейп будто выныривал из темного омута на поверхность. Лицо его прояснялось, он брал Поттера за руку, сухо извинялся и целовал в щёку. Такие поцелуи парень любил больше всего. От них таяло сердце.

Так как в доме постоянно находился Малфой, они не могли себе позволить лишнего, но вечером, когда слизеринец поднимался к себе на мансарду, Снейп входил в спальню, мог, не раздеваясь, плюхнуться на кровать и начать сходу ругать какого-нибудь заказчика. Или поделиться своими соображениями по поводу прошедшего собрания Ордена. Гарри слушал. Можно было не отвечать, потому что это были бесценные минуты, когда Северус делился с ним, а он чувствовал их близость и улыбался.

Были и другие вечера, когда руки Снейпа ласкали его осторожно, бережно или властно, неистово. Поцелуи длились, кружа голову и дыхание срывалось в тишину рваными вздохами.

Гарри не мог себе представить, что его бывший профессор — такой страстный, нежный, внимательный любовник. Казалось, он знал о его теле всё, будто они были вместе много лет. Поттер упивался его прикосновениями. Они дарили ему невероятную жизненную силу, наполняли его радостью и у него напрочь сносило крышу при осознании того, что никто — никто! — не знает, каким Северус Снейп может быть. Никто, кроме него. То, как Поттер чувствовал себя в его руках — самое настоящее волшебство.

С каждым днём Гарри ощущал, что утопает в этом человеке. С каждым ударом сердца он был всё счастливее, и, наверно, Северус догадывался об этом, потому что иногда, очень редко, его улыбка делалась такой нежной, а в глазах поселялось снисходительное понимание: он видел насколько Гарри был влюблён в него, а сам Гарри был не против.

Сентябрь миновал, как день. Октябрь добрался до половины так же быстро. За окном развернулась поздняя осень, и у Гарри, лишившегося сада, появилось много свободного времени. Не далее как неделю назад в его голову закралась одна идея, и он обдумывал ее постоянно. Малфой даже как-то высказал предположение, что он слегка не в себе, потому что несколько раз заставал его «зависшим» в своих мыслях посреди комнаты.

Поттер уже так привык к постоянному присутствию рядом с ним слизеринца, что не обращал никакого внимания.

После войны он потерялся.

Потерялся в целях, заблудился в собственной жизни, как в темной чаще. Ему казалось, что смерть Джинни унесла часть его самого, лучшую часть, которая была способна жить, а не существовать. Северус вернул ему саму жизнь, не меньше, заставил его чувствовать, а вместе с тем и развиваться.

Гарри неистово желал выучиться на мракоборца. Это желание было в нём когда-то, но теперь всё было по-настоящему. Он видел в этом цель своей жизни, своё призвание. Но для того, чтобы поступить в магический университет, нужно было сдать экзамены. И в частности — зелья, в которых Поттер никогда особенно не блистал.

Когда он осмелился озвучить Северусу своё желание, тот несколько минут молчал, а потом закинул ногу на ногу и откинулся в кресле.

— Я полагал, что ты сыт по горло преступниками и войной. Передумал?

Гарри, сидевший на диване как на иголках слегка выдохнул. Снейп его не осмеял и не стал отговаривать. Уже хорошо.

— Я всегда видел себя на этой работе. Ничего не изменилось.

Шевельнув палочкой, Северус подкинул поленьев в камин. В доме становилось холодно с приходом осени. Старенький отопительный котел не справлялся со своей задачей. Малфой на чердаке вообще начинал время от времени ругаться на тролльем языке, стуча зубами.

— Что ж, я мог бы подтянуть тебя по зельям, ты ведь за этим мне рассказал? Профессора Флитвика можно попросить, как специалиста по заклинаниям, а по Защите…

— По Защите ты тоже можешь сам мне помочь.

Установилась тишина. Северус, водя пальцем по губам, внимательно рассматривал Гарри своими чёрными непроницаемыми глазами. Прошло несколько мгновений, прежде, чем он произнёс:

— Безусловно. Однако всё это абсолютно невыполнимо, пока за тобой гоняется шайка Пожирателей Смерти, ты ведь понимаешь?

Гарри кивнул.

— Но я мог бы поступить на заочное…

— Нет. Ты будешь учиться на очном отделении. — Отрезал Снейп. — Заочное для дилетантов.

Гарри просиял и перебрался к нему поближе. Северус спокойно наблюдал его телодвижениями, пока Поттер не облокотился локтём на его плечо, опустил подбородок на скрещенные пальцы и посмотрел на него снизу вверх.

— О, Мерлин. Избавь меня от своих щенячьих взглядов, — насмешливо проговорил профессор, и Гарри тепло улыбнулся.

— Я думал, ты будешь против, — проговорил он, сжимая руку Снейпа в своей и переплетая пальцы, — даже приготовился отстаивать свою точку зрения, отбиваться от твоих доводов.

— Почему я должен быть против? — негромко спросил Снейп, наклоняя голову, отчего его волосы живым теплом скользнули по щеке парня, — я не рассчитывал на то, что ты посвятишь свою жизнь моему огороду, кухне и уборке в моем доме. У тебя должно быть дело, которое будет греть тебе душу.

— Как тебе — зелья?

Северус перекинул через шею Гарри руку и притянул его поближе. Поттер, уложив голову на его плечо и удобно устроившись в кресле, почувствовал, как его макушки коснулись мягкие тёплые губы.

— Зелья — мой источник дохода, настоящее удовольствие мне приносят защитные заклинания.