Нетерпение сердца

После недолгого молчания, в котором Снейп, похоже и не надеялся на ответ, профессор продолжил:

— Вы потеряли дар речи? Тогда вы не возражаете, если я объясню за вас природу ваших чувств по отношению ко мне? — Северус говорил спокойно, слегка насмешливо, даже не подозревая, насколько он ранит Гарри своими словами, — вы нашли письма вашей матери, прочитали их, и, должно быть, вывели исходя из их содержания, насколько я был несчастным ребенком, и насколько нуждался в её любви. Говоря проще, вы пожалели меня, Поттер, и свою жалость приняли за нечто большее. В довесок ко всему, свою роль сыграло ваше заточение со мной в этом доме, один на один, и ваша ориентация, о которой вы, похоже, не имели ни малейшего понятия, пробудилась в вас. Оно и понятно, раньше-то было слегка не до романтики: война, сражения, интриги Дамблдора, и с мисс Уизли вас связывала скорее тёплая дружба, нежели настоящая любовь.

Гарри сидел на полу, выслушивая всю эту тираду, собираясь с мыслями, а потом понял, что не существовало слов, чтобы опровергнуть такой обстоятельный рассказ. Парень медленно поднялся на ноги с ковра.

Впоследствии, он ни за что не смог бы списать свой поступок на пьяную одурь. Слова Северуса отрезвили его, бросив в пот и в дрожь одновременно, и голова мгновенно прояснилось.

Не давая себе времени остановиться, а Снейпу — его оттолкнуть, Гарри поцеловал профессора в тонкие тёплые губы. Поцеловал жарко и пламенно, вложив в этот поцелуй всё, что чувствовал к нему, всю свою душу.

Северус сначала просто одеревенел от неожиданности, но затем его губы слегка приоткрылись. Он не ответил на поцелуй Гарри, он его перетерпел. И когда парень отстранился, во взгляде не промелькнуло ни толики доверия.

— А теперь послушай меня, — сказал Гарри срывающимся шепотом, — да, я напился, но это не значит, что я ничего не соображаю. Всё, что ты сказал имеет место быть, я бы добавил ко всему этому ещё и многократное спасение жизни и безграничное уважение, которое я питаю к тебе, но это всё далеко не причина. — Говорил Поттер от сердца, сбивчиво, не отдаляясь от Северуса и от его губ, так чтобы чувствовать его дыхание. — А правда в том, что причины нет. Я не знаю, как так вышло, я знаю только, что чувствую. Тебе рассказать?

Неконтролируемая нервная дрожь прошла по всему телу Гарри, и Снейп не мог этого не почувствовать. О своём сокровенном всегда нелегко говорить, но парень хотел, чтобы Северус ему поверил. У него осталось одно оружие — искренность.

— Я чувствую к тебе привязанность, и боль, и нежность. А ещё я думаю, что вот этот поцелуй — это чёртов самый прекрасный момент в моей грёбаной жизни. Назови это всё одним словом сам. Я не стану произносить его вслух.

Северус слушал, не перебивая, и взгляд его изменился. Из тёмных глаз ушла усмешка, в их глубине появилось внимательное выражение, словно он рассматривал саму суть Гарри, его душу.

После паузы он медленно покачал головой.

— Ты сам не знаешь, что ты говоришь.

Поттер понял, что не убедил его.

Порывисто встал на ноги, отошел на середину комнаты, бросил свою палочку на стол и развёл руки в стороны, открывая беззащитные ладони.

— Тогда проверь. Ты можешь применить ко мне лигилименцию и убедиться в том, что я говорю правду.

Снейп вздохнул.

— Поттер, это бессмысленно, — сказал он, — в том, что ты веришь в эти чувства, я не сомневаюсь. Тебе следует задуматься над природой их возникновения. Подумай, и ты поймешь, что все… быстро пройдёт.

Гарри помолчал секунду, а потом улыбнулся. Он вернулся назад, к креслу Северуса, который наблюдал за ним с каким-то странным выражением лица, сам Поттер назвал бы его сожалением.

Странно, о чём ему сожалеть?

Он вновь опустился на пол, но положил ладони на колени Северуса и провел ими слегка вверх, почти невесомо лаская кожу сквозь ткань брюк.

— Хорошо, сколько, по-твоему, проживет эта привязанность? Месяц? Два? Я берусь доказать, что больше.

Снейп посмотрел на перемещающиеся по его бедрам ладони Поттера и слегка покачал головой.

— Ты сам не знаешь, насколько ошибаешься.

Гарри широко ухмыльнулся, подтянулся на руках к Северусу, медленно, на этот раз, давая ему возможность отстранить его.

Снейп этого не сделал. Он запрокинул голову, позволив себя поцеловать. И Гарри поцеловал. Во второй раз несмело и нежно, словно извиняясь за то, что вырвал первый поцелуй силой.

Северус не двигался, предоставляя ему полную свободу действий, его руки лежали на подлокотниках, он только чуть подвинулся, чтобы уместить колено Гарри, когда он навис над ним.

И вдруг камин вспыхнул за их спинами, и в следующее мгновение, Поттер не понял, почему его грубо спихнули с кресла на пол.

В камине зависла голова профессора МакГонагалл.

— Северус, мы их нашли. Нужно поговорить.

========== Глава 7 ==========

Гарри сидел в кресле, в котором не так давно целовал Северуса и мрачно наблюдал разворачивающуюся картину. В гостиной, где всегда было так уютно побыть в одиночестве, яблоку негде было упасть.

Было полтретьего ночи. К ним через каминную сеть прибыли МакГонагалл, Люпин, Флитвик, Слизнорт, Билл и Флер Уизли, возвратились Рон и Гермиона, и каким-то ветром занесло Дина Томаса.

Они ожидали Кингсли, который обещал быть с минуту на минуту.

Волшебники расселись вокруг левитированного с кухни стола на наколдованных стульях. Наверное, этот дом никогда не видел столько гостей одновременно.

МакГонагалл уже час как говорила о каких-то зверских защитных заклинаниях, блоках и ментальных чарах. Гарри во все это почти не вникал.

Рон сидел с похмельным лицом, было видно, что ни о чём, кроме подушки и тишины, он знать не желает. Гермиона рядом с ним вся обратилась в слух. Такой Гарри её не видел со времен лекций профессора Бинса, когда все спали и занимались своими делами, а она одна записывала конспект. На ней было то же зеленое платье, в котором она пришла к нему на день рождения.

Дин Томас смотрелся собранным и молчаливым, он, как и Гермиона не сводил глаз с МакГонагалл. На Флер был надет ночной чепец и мантия, наскоро наброшенная на пижаму. Билл серьезно осматривал присутствующих. Маленький Флитвик и тучный Слизнорт нелепо и комично смотрелись вместе. Филиус мелко кивал и волновался, слушая директора, а Гораций, похоже, мечтал оказаться где-то в другом месте.

Один только Снейп сидел спокойно, даже скучающе. Руки его были сложены на столе, он ни на кого не смотрел, не задавал вопросов и, казалось, вообще не интересовался происходящим. Поттеру не верилось, что всего два часа назад он кокетничал с этим неприступным человеком, что целовал его плотно сжатые губы. Это казалось невероятным, ярким и реалистичным сном. Но сейчас было не до сентиментальных сожалений о том, что могло бы быть, если бы старая кошка их не прервала на самом интересном месте.

Гарри вновь обвёл всех взглядом и подивился, насколько все эти люди, которых основательно потрепала война, тут же бросились ему на помощь, как только стало хоть что-то известно о Пожирателях. Странное чувство охватило его, нечто среднее между благодарностью, нежностью и гневом на себя. Люпин и Тонкс едва не погибли в битве за Хогвартс, Дин тоже выжил чудом, у Билла были убиты брат и сестра. Они должны его ненавидеть, потому что он и сам себя винил во всех этих смертях, но вот они здесь, примчались защищать своего героя, снова…

Камин вспыхнул, заставив Рона заметно вздрогнуть, и в гостиную вошёл Кингсли.

— Наши догадки подтвердились. — Сходу сказал он. — Они забаррикадировались в замке Малфоев. Мракоборцы загнали их туда и несколько часов потратили на то, чтобы разбить защиту, но тщетно.

— Еще бы, — сварливо отозвался Снейп, — родовые имения чистокровных волшебников защищены кровной магией. Мы сколько угодно можем теперь плясать возле ворот Малфой-Мэнора, Пожиратели смогут отсиживаться там несколько лет.