Истинно

Не успел я лишь на мгновение.

Прямо на моих глазах часть башни обрушилась. Вихрь с трудом натужно поднял его в воздух, и маленькая фигурка в алой мантии не успела увернуться.

Застыв, раскрыв рот в беззвучном крике, я видел, как громадная каменная плита врезалась в Гарри. Метлу расшибло в щепки, а сам парень, кувыркаясь, отлетел сначала назад, а потом вертикально вниз.

У меня потемнело в глазах от магии, которую я вложил в следующее свое заклинание. Как мог быстро, я рванулся, чтобы перехватить Поттера хотя бы возле земли. В голове крутилось: не может быть! Он жив! Но каким-то рациональным закутком головного мозга я понимал, что такого удара не мог бы пережить и Хагрид.

Поттер рухнул с высоты пятидесяти футов на усыпанную острыми камнями землю.

Я спустился, лихорадочно ища его взглядом. Вокруг меня все еще падали оторванные части башни, грозя проломить голову, но я искал только его. До остального мне не было никакого дела.

Мне пришла в голову мысль, что если я сейчас найду его истерзанный труп, я пущу себе авваду меж глаз, и дело с концом.

Вокруг меня что-то происходило. Кажется, кто-то кого-то звал, кажется, звали даже меня. Пару раз меня схватили за рукав, но полыхнуло бесконтрольным заревом — и сразу все отстали.

Ничего не имело значения. Ничего, только он, только…

Справа от меня в странной светящейся сфере в нескольких сантиметрах от земли завис Гарри. Магическая сфера напоминала заклинание Протего, но ярче и сильнее. Поттер внутри него был без сознания, но грудь его поднималась и опускалась, а на шее я ясно видел бьющуюся жилку. Голова его запрокинулась назад, левый висок и волосы были залиты кровью. Он прогнулся назад, словно его подвесили к небесам на невидимой леске за пояс.

Не замечая ничего вокруг, я кинулся к нему, и как только коснулся сияющей сферы, заклинание распалось. И Поттер упал ко мне в руки, чуть не повалив на землю.

Я бережно уложил его головой у себя на коленях, взял его лицо в ладони, убрал приставшие волоски со лба.

— Гарри, очнись…

Секундой позже его ресницы дрогнули, и вместе с тем я заметил, что стало тихо.

Смерч исчез.

========== Глава 9 ==========

Яркий алый «Ступефай» полетел прямо в голову Поттера так стремительно, что я дернулся инстинктивно, чтобы отвратить от него вражеское заклинание. Как только молния попыталась поразить неподвижную беззащитную цель, вокруг Гарри возникла светло-голубая переливающаяся защитная пленка, похожая на гигантский мыльный пузырь. Пленка громко чавкнула, и заклинание рассеялось, не причинив никакого вреда герою.

Малфой опустил палочку.

Ради эксперимента он посылал в Гарри различные боевые заклинания и сглазы уже двадцать минут. Поттер даже палочку не взял с собой в дуэльный клуб. Он просто стоял, сложив руки на груди, и мрачно наблюдал за появляющейся и исчезающей пленкой защитных чар. Лицо его выражало крайнюю степень озабоченности происходящим.

Когда ровно два часа назад он пришел в сознание у меня на руках на улице, я смог выдохнуть. Поттеру чудовищно везло. Его не взял ни огонь взорвавшейся лаборатории, ни водный куб, ни смерч, а теперь как мы выяснили, — никакие боевые заклинания.

Все, что могло принести маломальский вред Гарри, просто отскакивало от него. Появлялось это ни на что непохожее заклинание и отбрасывало любые чары.

Я наблюдал за односторонней дуэлью, сидя на первом ряду в зрительном кресле. Малфой выпустил в Гарри еще несколько заклинаний, среди которых были довольно опасные, но чем больше была сила чар, тем прочнее становилась пленка. За экспериментом наблюдали все профессора.

Измученный и уставший Флитвик, который несколько часов пытался убрать водный куб из внутреннего двора школы, полулежал справа от меня, но с интересом следил за недодуэлью. Минерва взволнованно ходила взад-вперед перед помостом, на котором стояли сражающиеся. Профессор Трюк наблюдала за происходящим из темного угла зала. Профессор Трелони, в последнее время начавшая вести себя более адекватно, тоже была здесь. Она заламывала руки и громко вскрикивала каждый раз, когда появлялась защитная пленка, невероятно нервируя всех окружающих. Лощеный, масленый Конборн грациозно восседал в кресле слева от меня, касался меня локтем через ткань своей дорогущей белой мантии из шелка и был непривычно задумчив. Взгляд, каким он смотрел на Гарри, мне категорически не нравился. Вообще, когда речь заходила о молодом следователе, не так давно вновь вернувшимся в Хогвартс из Лондона, у меня начинал дергаться глаз. Я не терпел даже его вида, а Гарри только усмехался.

Я бешено ревновал Поттера, хоть ни в жизнь не признаюсь в этом! Даже не ожидал, что мои чувства могут быть такими собственническими. Моя бы воля, я запер бы его в своих комнатах, как одалиску в гареме!

Когда я представил себе Гарри, лежащего на шелковых подушках, я резко оборвал свои фантазии. Дальше поцелуев и жарких объятий у нас не заходило. С одной стороны я наслаждался взаимностью, которая была между нами, но с другой — мне иногда было сложно контролировать свои порывы.

Должно быть, Гарри это чувствовал. Порой, его взгляд был таким призывным и манящим, он соблазнял меня каждым жестом, каждым даже самым безобидным, и ему нравилось то, что он видел в моих глазах в этот момент.

— Невероятно! — профессор Стебль качнула головой, отчего её буйные кудри под остроконечной шляпой колыхнулись и стали похожи на щупальца. — Живу на свете седьмой десяток лет, и никогда не видела ничего подобного.

— На профессоре Поттере сильная защита, — резюмировал Малфой, прекратив осыпать моего Гарри заклинаниями и опустив палочку, — откуда она взялась, что это такое, и кто её поставил — не представляю совершенно. Могу сказать точно одно: она чрезвычайно сильна. Не удивлюсь, если даже аввада её не пробьет.

Я перевел взгляд на Гарри, который был мрачнее тучи, и во мне шевельнулось острая жалость. Во что же он вляпался на этот раз? Черт побери, даже если это защита, она поставлена непонятно кем, непонятно в каких целях! Не к добру все это…

Профессор Флитвик все это время изображал живой интерес, встал со своего места, поднялся на помост и обошел Гарри кругом, шепча нараспев какие-то формулы.

— Можно попробовать ударить заклятиями посильнее, чтобы понять диапазон действия защиты…

— Нет.

Я поднялся со своего места медленно и спокойно. Взгляды всех присутствующих метнулись ко мне.

— Зачем нам знать диапазон защиты? Может, сразу тогда начать швыряться непростительными в Поттера?

Флитвик замялся. В зале повисла неловкая тишина.

Наши коллеги давно начали подозревать связь между нами. То как я кинулся из окна спасать Гарри, а потом держал его на руках на глазах у всего педсостава и команды гриффиндора — тоже была яркая иллюстрация. Я и не собирался ничего скрывать.

В глазах Поттера мелькнула улыбка, но потом на его лицо снова вернулось мрачное выражение.

— В любом случае, ужесточать проклятия я не позволю. — Решительно отрезал я, — достаточно тройных ступефаев. Они способны свалить тролля.

— Совершенно верно, я согласен с Северусом, — елейным голоском молвил за моей спиной Фрэнсис. — Мы не можем рисковать жизнью и здоровьем Гарри!

Поттер миновал меня взглядом и чуть улыбнулся Конборну.

— Благодарю вас.

Идиот весь расцвел, словно роза в мае, и стал благоухать своими удушливыми духами еще отвратительнее.

— Я думаю, что все это связано с пентаграммами. — Проговорил Драко, небрежно спускаясь с помоста. Темно-зеленая профессорская мантия волочилась за ним, и он вдруг остро напомнил меня в юности. Такой же враждебный взгляд, целеустремленный и сосредоточенный.

Меня посетила вдруг мысль: зачем ему преподавание? Что-то я не мог припомнить, что Малфой когда-нибудь проявлял особую любовь к академическим знаниям.

— Как мы знаем, любое заклинание состоит из множества рунических линий. Можно разложить защиту, окружающую профессора Поттера, на составляющие, и зарисовать карту заклинани, — задумчиво проговорил Флитвик, — но тогда действительно нужно ударить чем-то посильнее тройного ступефая, чтобы проклятие раскрылось больше и ярче.