Скала и Пламя

Тони провел ладонями по ее бокам, чуть улыбнулся и кивнул в знак согласия. Стей сладко выдохнула, награждая ученика сладчайшим поцелуем.

— И меня будешь уговаривать? — ухмыльнулся Артур, когда Стейна повернулась к нему лицом.

— А нужно?

— Просто поцелуй. Этого достаточно. Я на все согласен… с тобой.

Острая игла страха кольнула его сердце. Артур боялся, что она снова не будет его целовать, как в тот раз с Анной. Но Стей улыбнулась, поднялась на цыпочки и прильнула к его губам своими. Савицкий облегченно выдохнул. Он целовал ее долго и глубоко, глотая ее стоны возбуждения. Пустив руки в путешествие по изгибам желанного тела, Артур вырвал еще несколько стонов. Но при этом он несколько раз не успевал, потому что Тони тоже не терял время даром.

«Она стонет от моих поцелуев или от того, что он ее трогает?» — задал сам себе вопрос Артур. Сам же на него и ответил. И ответ его не удовлетворил.

Савицкий отстранился, чтобы посмотреть, как Тони ласкает Наташу. Гладит ее, целует, обнимает. Обычно Артура заводило это зрелище. Но сейчас он почти забыл о похоти, потому что зачесались кулаки. Лишь томный вздох удовольствия Стейны вернул Артуру разум. Он вновь взглянул на Старшую в объятиях Тони. Ее лицо было расслаблено, щеки горели румянцем, а тело просило ласки. Она была счастлива, отдавая себя им обоим. Она имела на это право. Она всегда получала то, что хотела.

Напомнив себе, что задолжал этой женщине тонну легкого сладкого удовольствия, Артур повел Наташу к дивану. Она устроилась на подушках, позволяя Артуру заняться ее грудью. Тони был не прочь присоединиться, но они только мешали друг другу, и парню пришлось отступить. Артур мысленно хмыкнул, поставив себе плюсик. Он, конечно, сразу опомнился, что это не соревнование, но все же не собирался уступать завоеванных рубежей.

Стей вздыхала, стонала, всхлипывала от манипуляций Артура. Он терзал ее грудь ртом и руками, исполняя такие трюки, которых сам от себя не ожидал. И когда Стейна вскрикнула и задрожала в оргазме, Савицкий был готов подпрыгнуть до потолка. Никогда ему еще не удавалось заставить женщину кончить одними только ласками выше пояса. Но потом Артур понял, что не он один был виновником торжества. Голова Тони находилась между бедер Стей. И снова Артур мысленно сжал кулаки. И опять лишь неземное наслаждение на лице Старшей заставило его сдержаться.

Артур снова и снова боролся с собой. Он заставлял себя любить ее сильнее, ласкать жарче, пытаясь найти спасение в ее удовольствии. Но чем дальше они двигались, тем меньше он думал о Стейне и сильнее зацикливался на желании быть лучше, чем Тони. Артур хотел целовать ее больше, трогать чаще, трахать сильнее. Ему было невыносимо плохо, когда Стей кончала благодаря Тони. В какой-то момент он перестал думать о ней, растворившись в безудержной гонке соревнования.

В его воспаленном разуме родилась идея: «Если я возьму ее сзади, то выиграю». Проникая в тесный вход, Артур чувствовал вкус победы. Стейна прерывисто дышала, и Савицкий сглаживал дискомфорт проникновения ласками. Им было хорошо. Ему было хорошо. Но потом Артур почувствовал, член Тони через тонкую стенку. Они оба были внутри. Стей дышала через раз, бормоча что-то непонятное, но побуждающее продолжать. Савицкий не прекращал двигаться. Он покусывал ее ухо, шепча, как ему хорошо, как она хороша. И Наташа отвечала ему взаимностью. Артуру так хотелось сказать, что он любит ее, что он безумно скучал, что она единственная, кто делает его таким счастливым. Ему было необходимо видеть ее глаза, поцеловать ее. Но это было невозможно.

Единственное, что видел Артур, это напряженное потное лицо Тони, его безумные глаза и сжатые в тонкую полоску губы.

— Черт, Стей, я… — процедил парень сквозь зубы, — я сейчас…

— Давай, малыш. Кончай, — поощрила его Старшая, притягивая к себе за голову, чтобы поцеловать.

Тони зарычал, изливаясь. Он склонился, чтобы принять поцелуй, но вместо теплых женских губ его рот врезался в кулак.

Они свалились с дивана на пол. Артур схватил Антона за волосы, снова занося руку для удара.

— Кеннет, — закричала Стей, повиснув на его плече.

Артур откинул ее в сторону, словно кошку. Он бил Тони снова и снова, не чувствуя ничего, кроме блаженного забытья и живительного тепла чужой крови на костяшках пальцев. Сексуальное возбуждение перемешалось с жаждой крови.

Стей кидалась на него, как тигрица, защищающая своего детёныша. Но Артур каждый раз играючи отталкивал ее. Он пропустил несколько ударов от Тони, но боль лишь раззадорила его.

Понимая, что не может остановить Савицкого, Стей едва не впала в ступор. Но собравшись, начала думать. Действовать нужно было быстро. Старшая увидела на полу огромную вазу с цветами. Избавившись от них, она окатила дерущихся водой. Это сработало.

Все еще держа Тони за горло рукой, прижимая его к полу коленом, Артур обернулся и обжег ее безумным горящим ненавидящим взглядом.

— Отпусти его, Кеннет! — приказала Старшая. — Отпусти или пожалеешь. Клянусь.

Артур разжал пальцы и медленно поднялся с пола.

— Убирайся, — зарычала Стей.

Несколько бесконечно долгих мгновений они мерились взглядами. Артур первый отвел глаза. Он мотнул головой, стряхивая воду с волос, быстро натянул джинсы, схватил рубашку, ботинки и вышел вон.

10 часть

Голосами в снегу замерзающих трав

Сон мой хрупкий в рассказ превратится.

Как любя разлюбить, как предать не предав,

И к себе, словно в дом, возвратиться.

— Повезло тебе, — усмехнулась Нори.

— Это в чем интересно? — Артур докуривал, пытаясь справиться с нервами.

— Стей могла бы и вазу разбить о твою дурную голову, а всего-то водой окатила.

— Ну да, я счастливчик.

— Опять она тебя отымела во все дыры.

— Выходит, что так.

— Вы так и не общались с тех пор?

— Нет.

— Но на Севере же…

— Что на Севере, Нор? Я воин, она Старшая. Королева не снисходит до черни. Да и я повода не даю… теперь. Приходится быть паинькой после суда и изгнания.

Нори глубоко вздохнула.

— Думаешь, это правильно?

— Не знаю, Цветочек. Даже если ей плохо, то не я тому причина.

— Откуда ты знаешь?

— Ниоткуда. Мы вернулись назад. Словно ничего не было. И это больше похоже на жизнь, на реальность. Мы из разных городов, из разных кланов. Нам нельзя пересекаться, это всегда оборачивается катастрофой. Эрик был прав, Нор.

Нори фыркнула, выражая свое скептическое отношение к правоте мужа.

— Всегда можно найти компромисс, Артур. Если есть любовь и немного мозгов, то можно.

Савицкий потушил сигарету и опустил голову, печально улыбаясь.

— Ты не понимаешь, Нори, — он поднял глаза на девушку. — Я — Инг.

— Что? — она и правда не поняла.

— Я превратился в Инга. Он всегда пытался сделать из секса соревнование. Каждый раз этот придурок доставал меня и Анну своими претензиями, ныл, как баба. И я стал таким же с Наташей.

Артур пересек кабинет, запустив руки в волосы.

— Я считал поцелуи, Нор, — продолжал он. — Она поцеловала меня семнадцать раз, а Тони двадцать один. Я считал ее оргазмы. Моих было два, а говнюк ухитрился получить на один больше. И с ним она говорила, поощряла, звала по имени и малышом, и милым, и сладким. А ко мне почти не обращалась. Я двинулся, понимаешь? Я превратил секс в чертов спарринг. А сам даже ни разу не кончил. И так будет всегда. Я стал ее тенью, ее чертовой марионеткой, идиотом, который будет у нее под каблуком. Клянусь, я люблю Наташку. Люблю до безумия. Но я больше не могу играть в ее игры. И не хочу.

Артур упал в кресло, обессиленный собственной тирадой. Он уронил голову на стол и с радостью ощутил нежные поглаживания Нори. Она трепала его по волосам, запутывая пальцы в мягких прядях. Савицкий не хотел ее жалости, он не хотел быть жалким. Хотя именно так себя и чувствовал.

— Так скажи ей об этом, малыш, — участливо проговорила Нори, даря ему вместо жалости сочувствие. — Просто скажи, что она нужна тебе, что тебе плохо без нее. Решение есть, я уверена.