Скала и Пламя

— Ты так рано уходишь. Встреча за завтраком? — услышал он за спиной тихий голос жены.

Савицкий прикрыл глаза и обреченно выдохнул, не скрывая раздражения от нежелательной встречи. Разумеется, он не стал отвечать на ее вопрос. Вместо этого Артур отхлебнул кофе.

— Когда ты вернулся? Я спала, не слышала, — снова заговорила Анна, чуть морщась от его нарочитого игнорирования.

Артур снова пропустил мимо ушей ее слова. Он протянул руку за тостом, но передумал, понимая, что кусок в горло уже не полезет. Появление Анны напрочь отбило аппетит.

Савицкий допил кофе, взял галстук со спинки стула и подошел к зеркалу.

— Ты уходишь на рассвете, возвращаешься после полуночи. Это из-за Нори, да? У вас интрижка? — блеснула аналитическим умом Анна.

Артур не сдержался и фыркнул.

— Совсем крыша поехала, — буркнул он себе под нос, надеясь, что Анна расслышала.

— А что мне еще думать, Кен? Ты день и ночь на работе.

— Попробуй не думать. У тебя это классно выходит обычно, — снова не сдержался Артур, увязая в перепалке.

— Если не Нори, то кто? Должен же ты кого-то трахать.

— Кому должен? Тебе?

— Это из-за Стейны, да? Ты все еще любишь ее?

Артур развернулся, схватил жену за горло и припечатал к стенке. Он впервые за долгое время взглянул на нее. Анна выглядела паршиво. Темные круги под глазами, землистый цвет лица, затравленный взгляд. Но это не остановило ее мужа. Он вдавил большой палец в ее шею и зашипел жутким свистящим шепотом:

— Не смей произносить ее имя своим грязным ртом.

Савицкий отпустил жену, снова вернулся к зеркалу, игнорируя ее перепуганный вид и навернувшиеся слезы.

— Мой рот был хорош, когда ты признавался ей в любви, — проскулила Анна, изо всех сил стараясь не заплакать.

Она перехватила его чуть удивленный взгляд в зеркале.

— Я знаю, как будет по-русски «я тебя люблю». Я не настолько тупая, Кен.

— Ага, детка, ты прям полиглот, — ядовито усмехнулся Артур.

Он уже находился на грани срыва из-за этого милого утреннего разговора. Пальцы путались, не желая вспоминать, как легко обычно завязывается виндзорский узел.

— Давай, я помогу, — предложила Анна.

Не дожидаясь его отказа, она смело сделала шаг вперед и протянула руки. Артур шлепнул ее по пальцам чуть сильнее, чем хотел. Анна взвизгнула. Он знал, что сделал ей больно, но извиняться не собирался. Скорее, наоборот.

— Не смей прикасаться ко мне. Даже рядом не смей стоять. Меня тошнит от тебя, — заорал Артур, давая волю гневу.

Анна всхлипывала, но силы ее таяли.

— Пожалуйста, Кеннет. Я так стараюсь… Пожалуйста. Я не могу больше здесь жить. Все чужое.

— Катись домой, — хмыкнул он и добавил, — к папочке.

— Вернись со мной.

— Угу, бегу и волосы назад.

— Кен, я прошу тебя, — Анна упала на колени, рыдая.

Артур бросил воевать с галстуком и повернулся к выходу. Он был сыт по горло этой наигранной истерикой. А может, и настоящей. Но ему было все равно.

— Я тебя умоляю, — продолжала выть Анна, хватаясь за его брюки, — давай уедем. Ребенок…

Артур замер, развернулся, резко опустился на колени и зажал Анне рот рукой, не давая закончить фразу.

— Замолкни! Слышишь? Никогда! Не смей! Говорить мне об этом ребенке. Я дал тебе достаточно времени разобраться с этим дерьмом. Ты не захотела. Это твой выбор. Твой чертов ребенок. Катись к папочке, пусть он гладит тебя по волосам и говорит, что вы справитесь.

— Но… — замычала Анна ему в ладонь.

Артур отнял руку, поднялся.

— Я остаюсь в Питере. На развод сам подам. И попробуй только мне помешать. Сама знаешь, что будет.

Савицкий подхватил портфель и вышел из дому, оставляя жену на полу в слезах и соплях. Он спустился в гараж, сел за руль и прикрыл глаза. Руки чуть дрожали, в голове шумело от недосыпа и голода, но пора было ехать. Снова сидеть в кабинете, притворяясь жутко занятым. Мечтая, что Нори наконец сломается и попросит у него помощи. Он ждал этого еще на прошлой неделе, но Цветочек упрямо штудировала документы самостоятельно, лишь изредка уточняя у него что-то через обмен сообщениями. Мысль о Нори тут же нарисовала в его воображении образ симпатичной девчонки. Обнаженной, разумеется. А потом Артур попытался представить, как она выглядит без одежды сейчас.

Ругаясь вслух, он завел мотор и всю дорогу до офиса проклинал богатое воображение и отзывчивый на это дело член. Нужно было потрахаться. Но у Артура не было ни малейшего желания возиться с незнакомыми бабами или звонить старым подружкам. В очередной раз уверив себя, что это не проблема, он вышел из машины и направился в офис.

И вот стою с петлей на шее и смотрю наверх,

Служа бродягам поучительным примером.

А сверху смотрит на меня и еле сдерживает смех,

И скалит зубы Нотр-Дамская химера.

Артур стоял, не смея двинуться, закрыть дверь с той стороны или подать голос. Он смотрел на Стейну, которая, прикрыв глаза, улыбалась, пока белобрысый парень водил губами по ее шее. Савицкий не знал его, но понял, что это и есть тот самый смазливый московский волчонок. А еще Артур осознал, для чего Стей звала его за собой, для чего пела и смотрела на него так пристально, маняще. И лучше было бы сейчас ретироваться, тихо уйти, улизнуть, сбежать. Но он стоял и смотрел, как его любимую женщину ласкает другой, а она млеет, тает под его губами. Такая счастливая, теплая, родная. Огонь вспыхнул в груди, опаляя все тело, мигрируя в пах. Она возбуждала его, заводила, манила. Она была его жизнью и гибелью.

Артур практически не удивился, когда Стей взглянула на него, и ее улыбка стала шире. Она звала его, чтобы он увидел. Чтобы присоединился.

— Привет, — тихо проговорил Артур, закрывая за собой дверь и входя в гримерку.

Парень тут же отпрянул от Стей, вздрогнул. Но она удержала его, крепко обняв одной рукой за шею.

Савицкий прошел через комнату к дивану, где расположились Старшая и Тони. Артур склонился, смело целуя ее.

— Скучал по тебе, — шепнул он ей в губы.

Наташа улыбнулась.

— Тони, ты знаком с Кеннетом? — спросила Стейна своего любовника вкрадчивым голосом.

— Н-нет, — ответил тот, чуть запнувшись.

Тони разве что не дрожал, как осиновый лист. Кеннет не нуждался в представлении.

— Это необязательно, Наташ, — улыбнулся Артур, чуть пожимая плечами. — Секс ведь не повод для знакомства.

— Я рада, что ты это понимаешь… теперь.

— Стей, что происходит? — наконец очухался Антон.

Он вырвался из ее объятий, отшатнулся. Но избавиться от Наташи было не так-то просто. Она встала, подошла к нему и снова обняла. Ее губы прошлись по его горлу, зашептали в ухо:

— Все в порядке, малыш. Все хорошо.

— Стей, — одернул он ее, хватая старшую за руки, отворачиваясь от ее поцелуев.

Но она снова и снова обнимала его, целовала, прижималась, гладила.

— Тебе понравится, Тони, — уговаривала Стейна. — Это будет хорошо. Нам будет хорошо. Ты ведь хочешь… Все хотят. Просто сделай это. Смелее, малыш.

Антон застонал, инстинктивно подаваясь пахом вперед к ее руке.

— Стей… Наташа, — позвал он ее снова, моля без слов остановиться.

Но она даже не думала об этом. Ее руки нырнули под его майку, снимая. Губы прижались к его груди. Тони не смел открыть глаз, полагаясь на чувства, опять всецело доверяясь Старшей. Поэтому он не сразу заметил, как за спиной Наташи вырос Кеннет. Он целовал ее шею сзади, аккуратно стягивая с плеч халат, прикусывая оголенную кожу.

Антон ожидал мощный приток брезгливости, возмущения или, на худой конец, ревности, но ничего этого не было. Он не любил Стейну. Уважал, восхищался, желал, но не любил. Он знал, что не был у нее единственным, и это никогда не волновало его. Нарушивший их уединение Кеннет не был его соперником. Стей хотела, чтобы он был партнером. Тони доверял ей. Она помогала ему расширять границы. Она никогда не ошибалась.