Верь

— Ты слишком просто убиваешь людей из-за меня — это пугает, — шепчу, прикрыв глаза.

— Даже если тебе страшно, я не дам тебе снова убежать от меня.

— Как ты не понимаешь, я не хочу, чтобы из-за меня умирали люди, моя жизнь не настолько ценна!

— Для меня она бесценна, — говорит так, что у меня кончаются слова.

Закрываю глаза, мои губы дрожат, как и все внутри. Ещё несколько слезинок стекают по щекам на шею, а затем по груди. Другие девушки растаяли от такого романтичного высказывания, но это другие, не я. Да и он не говорит в романтичном контексте, а моё глупое сердце все равно повелось и теперь надрывно бьется в груди.

— А ты не думаешь о том, как мне живется с тем, что из-за меня умерло два человека? — чувствую, что его слова заставили разозлиться. — Как мне жить зная, что я виновата в чужой смерти?

Это было слишком откровенно, да и немного глупо вот так вот набросится на него в ответ на откровенность. Я должна была это понимать, должна чувствовать благодарность за спасение собственной жизни, но я не чувствовую.

— Они заслуживали смерти, — сказал он так холодно, что моё предательское сердце сжалось и упало где-то в пятки. — Их убил я, это было моё решение, не твоё — тебе не за что себя винить.

Не смотрю ему в глаза, не могу себе этого позволить. Знакомое чувство, словно между нами целая пропасть. Знаю, что не должна говорить что-то похожее, но все равно говорю:

— Не убивай больше из-за меня.

Это просьба или приказ? Не знаю, не уверена, что мои слова прозвучали мягко, учитывая, что я избегала его холодного взгляда.

— Не могу, — слышу в ответ холодное и чувствую, что злюсь.

— Пожалуйста, — прошу, все так же, не поднимая на него взгляда, а изучая его босые ноги на кафельном полу с подогревом.

— Нет, — все так же холодно отвечает мне.

— Почему «нет»? — поднимаю на него глаза уже не скрывая, что злюсь. — Можно же решать проблемы без кровопролития, без убийств! Есть тюрьмы в конце концов! Убивать то, зачем?

— А зачем, по-твоему, тот преподаватель убивал девушек и женщин? — на его лице ироничная улыбка, а тон снисходительный.

Этот вопрос завел меня в тупик, только на несколько секунд.

— Он был сумасшедшим.

— Он убивал потому что ему нравилось, — от крадущегося шепота голубоглазого становится не по себе, — вкус крови и то чувство, когда повелеваешь чужой судьбой ни с чем не сравнить.

Альфа делает ко мне шаг и я, находясь под впечатлением от его слов, делаю шаг назад, чтобы упирается спиной о закрытую дверь ванной.

— Ты запугиваешь меня? — замечаю, как он ухмыльнулся в ответ на мою реакцию.

— Зачем мне это? — улыбается мне с небольшой иронией, и я невольно улыбаюсь тоже.

Вот это мой Кая, наглый, эгоистичный, который бесит так же сильно, как вызывает желание его поцеловать. Наверное, мою улыбку заметили, потому что его взгляд из слегка раздражённого и игривого сменился на холодную льдину, даже мурашки по коже прошлись.

— Просто хочу, чтобы ты понимала, кто кому может здесь диктовать условия.

От взгляда, которым он подтвердил свои слова стало совсем нехорошо, настолько что упрямство заставило гордо поднять подбородок и сложить руки под грудью.

— Значит ты мне угрожаешь? — криво улыбаюсь, потому что на самом деле не смешно.

Он закрывает глаза на небольшое мгновение и в этом действие столько муки что силой давлю улыбку. Ему со мной трудно, серьёзно? А ничего что я терплю все его закидоны и замашки тирана? Кстати, а зачем я это делаю? Потому что мне удобно, или потому что ненормальная любовь повредила мой мозг?

— Считай, как пожелаешь, — отвечает, пронзая до костей своими голубыми льдинками.

— Хорошо, — соглашаюсь все так же с натянутой улыбкой, — буду считать, что ты больной на всю голову маньяк, так лучше?

От взгляда, которым он наградил меня в ответ невольно появилась ухмылка, потому отворачиваюсь стараясь ее скрыть, но без особенного энтузиазма. Он заставляет посмотреть на себя просто подойдя к двери и упершись об нее руками, по обе стороны от моей головы.

— У тебя не получится…

— Вывести тебя из себя? — глумливо заканчиваю за него фразу. — Повторюсь: я и не пытаюсь! Все что я хочу ответы на свои вопросы, и у тебя не получится просто запугать меня.

Он улыбается, находясь всего в нескольких сантиметрах от меня, что вызывает не страх, а некий трепет. Резкий звук и я даже не сразу понимаю, что произошло, воздух выбило с легких, когда Кай прижал к себе, только одной рукой за талию. Вторую руку использовал что бы разнести дверь в ванную одним ударом. От испуга, а может и не только от него, сердце забылось быстро и надрывно.

— Можешь считать меня кем угодно, даже самым страшным существом в мире, только бы это заставило тебя сто раз подумать, прежде чем решится на свою очередную глупость.

В его голосе неприкрытая угроза, но не боюсь его ни капли, что очень странно для него, а не для меня.

— Глупость? — еле слышно повторяю, словно не поняла о чём он, мы оба понимаем, что я просто издеваюсь.

Без футболки он выглядит так сексуально, даже с этими шрамами. Откуда они взялись, разве на них не заживает все раны? Вряд ли он ответ, если спрошу, да и мне страшно, что услышу что-то похуже истории его жизни. Какая же у него приятная на ощупь кожа, так нравится проводить по ней пальцами, особенно по позвоночнику, от этого у него появляются мурашки на коже, и он хмурится.

Да, да, я использую твой нюх против тебя, но кто в этом виноват? Терпи, мой дорогой, это только начало.

— Ты меня поняла? — с нажимом спрашивает, словно я его не слушаю вовсе, от того голос сердитый, или из-за поглаживаний.

— А то что? Что ты мне сделаешь? — спрашиваю с улыбкой отмечая, как его взгляд то и дело сползает ниже моего лица. — Побьешь? В клетку посадишь, или браслет с бомбой нацепишь для послушания, как охотники? Но это же не твой метод, наверное, просто убьешь всех, кто мне дорог или просто покалечишь? Да?

Мне не стоило этого делать, не стоило говорить эти слова, но часть меня желавшая подчинится его заморочкам явно проиграла остальному сознанию. Его руки на моей талии сжались, заставляя стоять нас ещё более неприлично близко. Мои босые ноги касаются его, можно сказать почти стою на них, теплее чем от пола с подогревом, да и так я слегка выше, не приходится задирать высоко шею, чтобы видеть его холодный взгляд.

— Значит вчера ты вернулась, потому что решила, что я убью твоего братца? — не знаю можно ли считать это вопросом, ибо он смотрит не на меня, а в сторону. — Что это, комплекс старшей сестры вернулся?

— Конечно решила, ты же больной на всю голову маньяк, вот и пришла его спасать, — говорю сладко, потому что откровенно издеваюсь. — Чего не сделаешь ради родного брата?

Отступаю назад, по сломанной двери в коридор, медленно, еле расцепив его руки на своей талии. Упираюсь спиной о стену, не отрывая от него взгляда. Кай улыбается, с иронией, как, будто не веря в происходящее.

— Ты что серьёзно? — спрашивает, еле сдерживая злость.

— Вполне, — слегка дергаю плечом, что бы шлейка лифчика слетела с плеча. — Так что там с моими родными? Будешь продолжать их запугивать, и угрожать им?

— Я никогда не…

— Не ври, я слишком хорошо тебя знаю, — перебываю его сложив руки под грудью так, чтобы и вторая шлейка слетела с плеча.

— Не перебивай меня! — рычит недовольно, делая шаг ко мне и останавливается.

— Хочешь сказать ты моего отца не запугивал? — говорю уже не с притворством, а со злостью.

Бесит не сам факт, что он это сделал, скорее то, что пострадала от его слов. Память просто так не старается, и когда я думаю об отце, сразу же вспоминаю нашу последнюю встречу, удар по лицу и свою угрозу. Что бы не сказал или не сделал с ним Кай, он явно или переусердствовал, или недожал.

— Я с ним встретился впервые, когда отправлял твоих родителей в аэропорту на рейс, максимум несколькими словами перекинулись.

— Но почему тогда…