Американская мечта

1. Нам вдруг резко хотелось поцеловаться;

2. Я фотографировала ночной Нью-Йорк.

Продуктовая тележка около входа в супермаркет будто специально оставлена для нас, и мы нагло пользуемся этим и умыкаем её. Чисто технически мы ничего не нарушаем, ведь имущество магазина остается на его территории.

— Я уверен на все сто, что ты не делала подобного раньше, — усмехается Эд с видом профессионального развратителя юных непорочных дев, вроде меня. Да-да, чиста и непорочна.

— Ты меня портишь, мистер дурное влияние, — криво улыбаюсь. Разврати меня уже!

— Ты не представляешь, как приятно быть тем, кто тебя портит, — его голос падает на несколько октав, становясь бархатно-низким. Это лучший комплимент в моей жизни. — Готова отправиться к звездам на этом фантастическом корабле?

— А у него хватит топлива? — подыгрываю я, скептически поднимая левую бровь. Правую я так и не научилась поднимать, как бы не старалась.

— Он летает на энергии счастья, — смеется Эд и делано-грозно надвигается на меня.

Я даю подойти ему поближе, усыпляя его бдительность, и с визгом бросаюсь бежать. Следующие пять минут я гоняю Эдварда по всей парковке. Один раз он меня почти ловит, но я в последний момент подныриваю под его рукой и удираю. Парень сквозь смех грозится отшлепать меня, как маленького ребенка. Я ехидно предлагаю ему сначала меня поймать. Теперь мы нарезаем круги вокруг тележки. Дыхание уже сбилось, и я дышу прерывисто, выпуская в безмолвное синее небо клочки пара. И вот круге так на десятом я совершаю ошибку и бегу не от Эда, а к нему, чем он и пользуется, подхватывая меня на руки. Он кружится вокруг своей оси, а я болтаю ногами, запрокинув назад голову.

— Тебе надо кушать побольше, а то кто-нибудь тебя украдет, — с довольным видом сообщает мне парень и сажает меня в тележку. — Следующая остановка — звезды!

Чтобы хорошенько разогнать продуктовую тележку, нужно приложить некое усилие и пробежать метров сто, не сбавляя темпа, после чего регулярно отталкиваться от земли, чтобы «космический корабль» не замедлялся. У Эда это получается только с третьей попытки, после того, как тележка вместе с нами чуть не навернулась. Зато я теперь на личном опыте знаю, какого приходится продуктам при транспортировке. Трясет и на каждой неровности ты подскакиваешь, а еще эта металлическая сетка ощутимо отпечатывается на филейных частях тела. Но в целом прикольно.

Я позволяю воображению взять верх. И вот это уже не грохочущая продуктовая тележка, а настоящий космический корабль идет на четвертый круг, штурмуя далекие холодные небеса, манящие бледными огоньками звезд. Кажется, еще немного, еще чуть-чуть поднажать, и мы оторвемся от земли.

— Полный вперед! — кричу я. В ушах свистит ветер, перекрывая грохотание тележки. Сейчас мы действительно полетим! Вперед! Вперед!

Эд разгоняет тележку и забирается на перекладинку под дном корзины. Мы летим прямо к звездам…

Под колесико попадает камешек, меня подкидывает вверх, а наш «космический корабль» заносит. Мы, не сбавляя скорости, мчимся в направлении столба. Столкновение неизбежно. Приготовиться к катапультированию через: три, два, один. Мне почему-то совсем не страшно, будто мой инстинкт самосохранения остался где-то за пределами парковки. Меня пьянит то, что чуть ли не впервые в жизни я не контролирую то, что происходит. Поэтому я зажмуриваюсь и ожидаю столкновения.

Когда я открываю глаза, то вижу перед собой улыбающееся лицо Эда.

— Испугалась?

Тележка стоит в полуметре от столба и повернута боком. Я цела и невредима, хотя сердце бьется как после двойного эспрессо, хотя виноват здесь адреналин. Но ту квинтэссенцию чистых эмоций, что я испытываю, не описать словами. И я не знаю, как донести до Эдварда все то, что я чувствую в эту секунду, когда он подарил мне целое небо и все звезды на автомобильной парковке. Поэтому я притягиваю его к себе за воротник куртки и целую. Жадно и безумно, каким-то шестым чувством зная, как это делать. Мне окончательно срывает крышу, когда Эд чуть прикусывает мою нижнюю губу. И теперь уже не он, а я сдаю оборону, не выдерживая напора.

Проходит мгновение, а может быть и вечность, перед тем, как мы разрываем этот сумасшедший, головокружительный поцелуй. Эд стоит, перегнувшись через край тележки, в которой я все еще сижу. Мы тяжело дышим, выпуская облачка теплого пара, и улыбаемся. У нас на одну общую тайну больше. Парень касается моего лба своим, будто пытаясь передать мне свои мысли, не нарушая эту благоговейную тишину. Я вожу подушечками пальцев по его щекам, и короткая щетина не колет, а щекочет.

— Эй, что вы тут делаете?! — хриплый мужской голос бесцеремонно портит мне малину и нарушает нашу связь со Вселенной. Темноту разрезает бледный свет фонарика, слепя глаза. Я жмурюсь, и на внутренних сторонах век бродят красные пятна.

— Совершаем полет к звездам, сэр, — с напускной ленцой отвечает охраннику Эд, но я чувствую, как он сжимает мою руку.

— За порчу имущества вы полетите не к звездам, а в полицейский участок, молодой человек.

— Может, мы уйдем, а вы сделаете вид, что ничего не видели? — парень пустил в ход свое обаяние и сейчас наверняка добродушно улыбается. Интересно, если я перейду на режим «дурочка», это нам поможет? А что, обаятельный паренек и милая недалекая девочка. В душе я блондинка. — Вспомните себя в наши годы. Неужели вы не были влюблены? — вкрадчиво говорит Эдвард, пытаясь загипнотизировать охранника. — Неужели вам не хотелось безумствовать? Не хотелось утроить любимой девушке такое свидание, какое она в жизни не забудет?..

Кто-то прокручивает колесико громкости, сведя её на минимум. Весь Нью-Йорк разом перестает дышать и замирает в трепетном ожидании.

— Ладно, хорошо, — наконец произносит охранник, и по всему городу, от Бронкса до Статен-Айленда, прокатывается громогласный вздох облегчения. Мир вокруг снова наполняется звуками и ликует «Эти двое спасены!». — Вы можете идти. Но если я вас снова здесь увижу, вызову полицию.

— Спасибо, сэр! — почти синхронно выдаем мы и хихикаем.

Эд помогает мне выбраться из тележки, и мы уходим.

***

Следующие две недели моей жизни наполняют яркие события, оставшиеся в моей памяти и памяти моего смартфона. По утрам я все также учусь в университете, честно пытаясь вникать в основы дипломатии и международную экономику. С последней у меня как обычно не ладится. Но я стараюсь. Правда-правда.

В обеденный перерыв во вторник первой недели меня снова вытаскивает из университетской столовки Себастьян. В среду он снова отчаливает на съемки, так что в последнюю встречу особенно заботлив, будто пытается загладить свою вину за частое отсутствие в моей жизни. Приходится ему напомнить про существование сети Интернет и средств коммуникации. Хотя должна признать, что видеть мордашку лучшего друга вживую гораздо приятнее. И всего через неделю-полторы мы снова совершим набег на кофейню. Ведь нас так любит здешний кадровый состав!

Каждый вечер меня умыкает из дома Эд. И каждый раз он придумывает что-то новое. Мы идем на выставку в МоМА, гуляем в Централ Парке, смотрим кино в старом затхлом кинотеатре, совершаем побег на Мидланд-Бич и несколько часов бродим по побережью… Никогда еще ни за одной девушкой не ухаживали так красиво и не баловали так. Эдвард сочетает в себе джентльмена из фильмов прошлого века и мальчишку с соседнего двора, с которым ты смеешься до колик. И с каждой нашей встречей я влюбляюсь в него все сильнее и уже не могу помыслить о жизни без этого рыжего солнца с щекочущими мне лицо усами каждый раз, когда мы целуемся.

Но в утро субботы второй недели жизнь снова забила ключом. Забила разводным ключом. По голове бедняжки Полины.

— Я хочу познакомиться с этим твоим парнем, — сказала Аня. — Пусть приходит сегодня на ужин. Будет Стив. И, Сонь, позови тоже кого-нибудь. Ты же общаешься с каким-то Антоном, да? Вы часто о нем говорите.

Я подавилась кексом. Соня хрюкнула в чай. Мы переглянулись. Искра. Буря. Мы взвыли.