Американская мечта

— Я на крыше… была, — мямлю в ответ, чувствуя себя провинившимся ребенком.

— На крыше она была! — язвительно произносит подруга. — Стоп! — она замолкает, чтобы в следующий миг сорваться на крик: — На крыше?! Ты сдурела, Алова?! Мозгов совсем тю-тю?! А если бы ты навернулась? Идиотка! Какого хрена ты поперлась на крышу?!

— Соня, не забывай дышать, — робко напоминаю, вжимаясь в спинку кресла и убирая от уха телефон. Слух мне еще дорог.

— А ты думать не забывай! — огрызается девушка. — Поговорим, когда приду. Твое счастье, что я далеко. Иначе бы придушила засранку. Позвони Эду, пока он окончательно не рехнулся. — И она сбрасывает вызов.

Уффф… Кажется, пронесло. К возвращению Соня остынет и не прибьет меня на месте. Не прибьет же?

Эд отвечает на звонок со вздохом облегчения. Я сразу понимаю, что он не станет кричать на меня и не будет ругаться. И уж тем более не признается, что уже проверил три или четыре больницы на поступление к ним рыжей девушки примерно метр семьдесят ростом.

— Прости, — обрываю тишину я. — Поднималась на крышу и забыла телефон в квартире. Прости, если напугала. Честно, я понятия не имела, что пробыла там так долго…

— Полли, — тихое, усталое, будто вымученное. Отвратительно спокойное, как затишье перед бурей. Пожалуйста, лучше накричи, чем делай вид, что все в порядке, что я не потрепала тебе нервы этой своей выходкой. Сорвись. Я заслужила хорошего скандала. Пожалуйста.

— Эд? — в моем голосе сквозит эта просьба, и только глухой не услышит. Ты же не глухой, свет мой? — Я такая идиотка…

Он отрывисто смеется. Немного нервно, но не истерично. Гроза миновала, так и не начавшись.

— Я тоже хорош. Напридумывал такое, что чуть не свихнулся. Дошел до того, что тебя похитили…

Да, я знаю одного румына с цыганскими замашками. Но он меня похищать точно не станет. Со мной опасно связываться. Как и с ревнивицей Маргаритой. Но что-то я отвлеклась.

— Что ты делала на крыше? — добирается-таки до главного вопроса Эдвард.

— Дышала воздухом, — вполне безобидный ответ.

— Ты осознаешь, что это несколько опасно, зная твою страсть во все врезаться и падать? — вкрадчиво спрашивает парень. Что я там говорила про миновавшую грозу? Забудьте! — Если ты еще раз полезешь туда одна, я тебе клянусь, что отобью все желание так делать. Возьму самый широкий ремень…

— И высечешь меня? — подсказываю и тут же бью себя ладонью по губам. Алова, вечно ты говоришь, не подумав!

— Я, конечно, садист, но не настолько же! За кого ты меня принимаешь? — сейчас он наверняка иронично улыбается. — Я привяжу тебя этим ремнем к себе. И больше ты не сможешь сделать ни одной глупости.

— Совсем?

— Совсем.

— Но без глупостей скучно! — восклицаю я с детским негодованием.

— Переживу, — усмехается Эдвард. — Зато не поседею преждевременно и буду уверен, что ты цела и невредима. Глупая маленькая девочка. Я же двинусь, если с тобой что-то случится…

— Обещаю, без твоего непосредственного участия не свершу ни одной глупости, — заверяю его я, потирая шею оттаявшей наконец-то рукой. Уши, щеки и нос горят. Свитер клеится к вспотевшей спине. Фи.

— Хорошо. Во сколько у тебя завтра заканчиваются лекции? — щекотливая тема закрыта. Ура. Эд успокоился и оттаял. Интересно, про ремень он говорил серьезно? Ибо я не против. Тогда нам не придется расставаться утром вторника в аэропорту…

— В час. А ты закончил со своими «скучными» делами?

— Утром еще одна встреча и я целиком и полностью твой до следующего утра. Я встречу тебя после занятий? Мне терпения не хватит ждать еще дольше.

— Да, давай, — я тоже соскучилась по тебе. — Тогда до завтра?..

Попрощаться никак не получается. Как только один пытается повесить трубку, другой вовлекает его в новую беседу. Неважно, о чем. О погоде, о всякой ерунде… лишь бы дольше слушать его голос, чуть искаженный динамиком. Если он предложит прийти, я не смогу отказать. Но он тактично не предлагает, а у меня не хватит смелости и наглости об этом просить. Не хватит смелости признать, что я хочу видеть и чувствовать его каждую минуту. Слишком эгоистично. Слишком эгоистично просить его быть со мной, когда его ждет целый мир. Слишком эгоистично сказать ему сейчас «я люблю тебя». Поэтому я лишь жадно слушаю его голос, чуть искаженный динамиком.

Комментарий к Глава восьмая

* 3OH!3 - Bad Guy Wins

========== Глава девятая ==========

Пункт шестой:

Дай ей почувствовать себя

частью твоей жизни до неё.

Понедельник день тяжелый. И четырехчасовая лекция по Американской истории, начинающаяся в половине девятого утра, не делает его легче. Но если сесть в конце аудитории, есть возможность вздремнуть. Так я и поступаю, прячась за чужими спинами. Я не могла заснуть сегодня часов до четырех утра, а когда всё-таки заснула, явился мой излюбленный кошмар.

Огромное здание с множеством лестниц, ведущих в тупики. Я бегу и бегу, чтобы столкнуться с очередной бетонной стеной. Костяшки кулаков в крови и синяках, но как бы я не билась о преграды, ничего не выходит. Но на очередном лестничном марше я натыкаюсь на лифт и захожу в него. Двери со скрипом закрываются и кабинка летит вниз. Лязг, искры, и мой собственный крик…

Этот сон я вижу на протяжении шести лет каждый раз, когда мой бедный мозг атакуют эмоции.

«Доброе утро, лисенок. Надеюсь, ты хорошо спала и полна сил. Они тебе понадобятся ХХХ».

Сегодня я лисенок. Все лучше, чем морковка или белочка. Эд любит давать мне забавные прозвища. Его забавляет, что я раздражаюсь, когда меня зовут не по имени или фамилии.

Уронив голову на руки, я закрываю глаза. Монотонное бормотание преподавателя убаюкивает. У меня есть три с половиной часа, чтобы выспаться…

***

Благополучно проспав добрую часть лекции, я чувствую себя лучше. Влив в себя кофе, чувствую себя потрясающе. Рядом маячит Антон, допрашивающий меня на предмет Сониных любимых цветов, конфет и фильмов. Я честно отвечаю, что Соня любит желтые розы, не ест разве что асфальт и смотрит все подряд, но отчетливо фанатеет по «Мстителям» и иже с ними. Антон радуется, что вещички с символикой «Марвел» найти легко. Я хихикаю. Ну попробуй. Вряд ли ты переплюнешь Себастьяна, подарившего Соне на Рождество одну из масок Железного Человека, стыренную со съемок. У меня тогда появились офицерская фуражка и бутафорская винтовка с армейским ножом Зимнего Солдата, которые якобы списали в утиль. Я уже говорила, что наш румын имеет цыганские замашки?

Сегодня я совсем не расположена к получению новых знаний, и информация проходит мимо меня. Я даже не утруждаю себя писать конспект. После разговора с парнем подруги мне позвонили и предложили работу на субботу. Я буду снимать свадьбу, со сборов невесты до ухода последнего гостя с банкета. И если все пройдет хорошо, то получу неплохую плату и рекомендации — Шерри, невеста, пообещала рассказать обо мне всем подружкам, среди которых есть те, кто крутится в мире искусства. И мысль об этом не дает мне сидеть на попе ровно и слушать лекцию о торговых отношениях и месте дипломата в них. Мне не терпится поделиться с Эдом.

Эд встречает меня после занятий, как и обещал. Он стоит в отдалении, прислонившись спиной к стволу раскидистого дуба, покачивает головой в такт музыке, звучащей в огромных белых наушниках, и наблюдает за окружающей его суетой. Случайно мазнув взглядом по мне, парень расплывается в улыбке, стаскивает наушники с головы и раскрывает свои объятия, в которые я с готовностью влетаю. Оказавшись в надежном, крепком коконе из его рук, я чувствую себя Дома и последние обрывки ночного кошмара тают. Ничего плохого в этот раз не случится, мой мозг просто перегрелся. Утвердившись в этой мысли, я настойчиво целую Эда, явно не ожидающего от меня такой прыти, но с готовностью отвечающего мне.

— И чем я заслужил? — недоверчиво интересуется он, когда мы прекращаем терзать губы друг друга. Он все еще прижимает меня к себе одной рукой, удобно устроив её на моей пояснице.