Страница 4 из 12
Дональд, как и его братья и сестры, внешне мирился с отчужденностью матери. «Они хорошо отзывались о своей маме; во всяком случае, я не слышал ни одного дурного слова, – говорит Дройш. – Но она не общалась с детьми, когда их друзья находились поблизости». Другой друг детства вспоминает, что Трамп часто говорил о своем отце – например, называл его «королем» и «бандитом». Но Дональд «никогда не упоминал, есть ли прозвище у его матери. Он вообще ничего не говорил о ней; ни единого слова».
Есть мнение, что слабое присутствие матери Дональда в жизни детей объясняется ее нездоровьем. Предположение о том, что Мэри предпочитала не показываться на глаза товарищам своих детей из-за плохого самочувствия, выглядит правдоподобно. Но Круз описывает ее жизнь после выздоровления как «деловую рутину», включающую «участие в волонтерской деятельности», «дамские ленчи» и поездки по сбору денег в прачечных самообслуживания, принадлежавших ее мужу. Иными словами, нехватка жизненных сил не была причиной ее скрытности в домашней жизни.
Биограф Гленда Блэр описывает примечательную историю, которая выделялась бы на общем фоне, даже если бы не содержала редких подробностей семейной жизни Трампов. Работая над биографической книгой «Трампы», Блэр обратилась к старшей сестре Дональда, Марианне Трамп Барри. Та рассказала ей, что во время болезни матери ее отец «однажды вернулся домой и сказал, что она вряд ли выживет… но я должна по-прежнему ходить в школу, а он позвонит мне, если что-то изменится. Вот так: ходить в школу, как будто ничего не случилось!». Такое распоряжение Фреда, обращенное к собственной дочери, говорит о его бесчувственности. Вместе с тем оно подразумевает, что отсутствие Мэри в семейной жизни стало привычным еще до того, как она почти полностью и по собственному желанию отстранилась от нее. Это также свидетельствует о непреклонной деловой этике Фреда, заслонявшей все остальное. Никакие обстоятельства не давали детям повода для выражения тревоги или беспокойства – и особенно не могли стать поводом не ходить в школу. Фред с неизменным подозрением относился к потенциальным лентяям. Марианна только закатывала глаза, с пренебрежением вспоминая строгие требования отца.
Мэри сама долго была домработницей, и, возможно, рассматривала материнские обязанности как некое поручение, которое можно переложить на чужие плечи.
Если Мэри Трамп была так равнодушна к своим материнским обязанностям, как описано в этих историях, то ее холодность должна была сказываться на детях до конца их дней. Как могут помнить читатели, знакомые с моими предыдущими книгами, негативное влияние недостаточной материнской заботы отражается на всей последующей жизни человека.
Отношения между матерью и младенцем создают модель детского внутреннего мира, влияющую на все его будущие отношения с людьми. Мать – первый объект сосредоточенного внимания младенца, и когда он чувствует ее нежную заботу и близость, то воспринимает ее как любящее продолжение самого себя. Позитивные ощущения ребенка от грудного вскармливания – мы пользуемся им как метафорой материнства, независимо от способа вскармливания, – формируют его способность подключаться к источнику любящей заботы, жизненно важной для дальнейшего самоуважения. Но и негативный опыт оказывает долгосрочное влияние: лишенный внимания младенец видит в груди источник дискомфорта, а рассеянная или равнодушная мать становится причиной раздражения.
Ребенок не понимает, что он получает удовольствие и расстройство от одной и той же груди. У него формируются две примитивные, но отдельные ассоциации с двумя разными образами матери. Одна – это хорошая грудь/хорошая мать; теплые отношения с ней помогают бороться с фрустрацией. Другая – плохая грудь/плохая мать, которая сама служит источником фрустрации и не помогает ребенку бороться с ней. Ребенок видит свою изначальную ценность в образе хорошей матери, а неконтролируемые негативные чувства проецирует на плохую мать.
Это примитивное восприятие приносит лишь временную пользу. Ребенок рискует сохранить искаженное восприятие мира, если не преодолеет такой упрощенный подход и не выйдет на следующий уровень понимания. Мать играет центральную роль в этом следующем этапе его развития, помогая превратить его тревогу и дискомфорт в более управляемые чувства. Ощущая эмоции младенца и реагируя на них соответствующим образом, мать возвращает ему его чувства в более приемлемой форме. Это приводит ребенка к ощущению своих эмоций, к субъективному усвоению материнской функции и переработке дурных чувств при сохранении связи с матерью.
На этом этапе здорового развития младенец сознает, что у него не две матери, а одна, которая иногда утешает его, а иногда огорчает. Оказывается, можно любить и ненавидеть одного и того же человека! Так рождается понимание неоднозначности вещей и того, что деструктивные ощущения, которые ребенок раньше проецировал вовне, на самом деле исходят изнутри. Осознание, что его ярость может ранить любимого человека, создает у ребенка озабоченность благополучием матери, а ее способность поддерживать тесную связь помогает ему регулировать свои пугающие чувства. Он учится понимать душевные состояния других людей и реагировать на них, создавая внутреннее представление о себе, которое зависит от уровня получаемой заботы и внимания. Развитие психической реальности у ребенка имеет долговременные последствия – оно наделяет его умением бороться с тревогой и беспокойством и сдерживать неприятные эмоции, когда этого требуют обстоятельства.
Однако существует ряд причин, по которым мать не ощущает дискомфорт своего младенца и не распознает его потребностей. Она может находиться в депрессии, часто отвлекаться на другие дела или отсутствовать. Иногда ребенок слишком активен для правильной интерпретации его потребностей или ему трудно воспринимать ее любящие усилия. Независимо от причины, когда мать и младенец не вовлечены в это жизненно важное взаимодействие, последствия для психологического развития ребенка могут быть очень серьезными. Его страх не излечивается, а пропасть между «хорошим» и «плохим» не сглаживается. Опираясь на примитивные и неэффективные инструменты для сдерживания своего беспокойства, но по-прежнему отчаянно желая избавиться от дурных и противоречивых чувств, он утрачивает способность к полноценному восприятию мира. Эмоционально несдержанный ребенок проецирует свои негативные чувства на все вокруг. Он опирается на компенсаторные механизмы для защиты идеализированного представления о себе и своем внутреннем мире. Лишенный неоднозначности и населенный нереальными персонажами его мир остается чрезвычайно упрощенным, что ставит под угрозу развитие важных аспектов его личности.
Согласно Мелани Кляйн, отношения между младенцем и внешним миром закладывают основу личности. Ребенок, который не в состоянии обрести внутреннюю целостность, сталкивается с плачевными последствиями в зрелом возрасте – их признаки я ищу у своих пациентов. Неполноценное, расщепленное мировоззрение проявляется в сознании взрослого человека легко распознаваемыми признаками фрагментированного состояния ума. Такой человек наполняет свой мир злыми карикатурами, рассматривает себя как жертву, а не как агрессора или гонителя. В его идеализированном представлении о себе нет места ответственности, что порождает ощущение своей непогрешимости. Взрослый человек, погрязший в примитивных младенческих схемах разделения хорошего и плохого, чрезмерно упрощает свой мир, рассматривая его в черно-белых красках, разделяя на друзей и врагов. Он сводит действительность к эпической битве между добром и злом, хорошим и плохим, победителями и проигравшими. Я десятилетиями наблюдал эти симптомы заторможенного психологического развития у своих пациентов. Теперь мы видим их в личности нашего президента Дональда Трампа.
Оказывается, можно любить и ненавидеть одного и того же человека! Так рождается понимание неоднозначности вещей.
Поскольку Трамп мало говорит о своей матери и о ее присутствии в его жизни, трудно ждать от него оценок ее метода воспитания. При отношении Трампа к миру в целом, он не стал бы вслух критиковать свою мать, так как это говорило бы плохо о нем самом, чего он, естественно, старается избегать. (Это также сделало бы его уязвимым перед чужой критикой, а он очень не любит занимать оборонительную позицию.) С другой стороны, если бы мать осыпала своего среднего сына любовью и лаской, то он, без сомнения, предал бы этот факт огласке хотя бы для создания собственного позитивного образа.