Страница 3 из 12
Остается надеяться, что будущие историки и биографы более пристально изучат жизненный путь Трампа, особенно годы его становления, повлиявшие на развитие характера, лишенного необходимых качеств для должности, которой он так упорно добивался. Как сторонник модели Кляйн я надеюсь на первостепенное внимание к отношениям Трампа с матерью, что позволит получить новые ценные сведения о его психологическом развитии.
Подход Кляйн помогает выявить динамику отношений в раннем детстве. Она влияет на способность взрослого человека к сопереживанию и состраданию, к ответственности за свое поведение, и особенно к умению признавать свое деструктивное или жестокое поведение, не возлагая вину на других. Лишь встретившись лицом к лицу со своими разрушительными фантазиями и поступками и обуздав их, человек обретает способность по-настоящему любить других людей. Иначе его оправдания всегда выглядят фальшивыми или притворными. Этот недостаток помогает понять, почему Трампу так удобно обманывать других, преувеличивая свои возможности до немыслимого предела, но почти не сознавая своих границ.
Это самообман, за который ему в конце концов придется заплатить, а многие американцы уже расплачиваются. Один из критериев пребывания в моей психиатрической клинике, безоговорочно понимаемый и открыто обсуждаемый с пациентами, – осознание собственного садизма. Претенциозность Трампа и его потребность во внимании – это бесконечные попытки компенсировать боль узнавания самого себя и одновременно ее отрицание. Крайне маловероятно, что он захочет узнать, какие психические процессы сделали его таким, каков он есть сейчас.
Тем не менее, несмотря на сознательные или умышленные попытки Трампа увильнуть от своего прошлого, у нас достаточно информации о его матери и их отношениях. Она проливает свет на потенциальный источник того, что мы теперь называем «особым характером Трампа». Если бы Дональд Трамп вошел в мой кабинет как пациент, то после первого очевидного вопроса (о котором я расскажу позже), я бы захотел узнать побольше о его раннем детстве. Я бы внимательно прислушивался к этим рассказам в поисках намеков на умение формировать долговременные отношения и терпеливо относиться к помехам и разочарованиям. Кроме того, мне захотелось бы узнать, какими своими качествами он больше всего гордится. Увы, не имея такой возможности, мы обращаемся к тому, что он и другие люди говорили и писали о его матери Мэри Трамп. Только так мы поймем, каким образом ее материнское поведение повлияло на дальнейшую склонность Трампа ко лжи, хвастовству, хулиганским манерам и нежеланию брать на себя ответственность за эти и другие отклонения от норм поведения.
Портрет Мэри Трамп, который можно составить по доступным источникам, нельзя считать полным и сравнивать с подробным описанием Стэнли Энн Данхем Обамы или Барбары Буш. Но имеющихся данных хватает, чтобы создать четкое представление о ней как о человеке и о матери Дональда Трампа. Оно уступает в деталях описаниям личности Фреда Трампа – отца Дональда, которого он называет величайшим учителем в своей жизни, – но собранные фрагменты укладываются в динамику отношений между матерью и сыном и наводят на соображения о том, что сделало его таким, как есть.
Что же нам известно о Мэри Трамп? Ее относительно скромное место во вселенной Трампа побудило Майкла Круза из Politico назвать ее «призраком, блуждающим по обширной публичной истории Трампа, совершенно картонным персонажем». В статье «Тайна Мэри Трамп», опубликованной в ноябре 2017 года, Круз добавляет некоторые важные подробности к портрету матери президента и акцентирует внимание на редких и невнятных упоминаниях Дональда о ней.
В 2017 году, отмеченном резкими нападками на иммиграционную политику, журналисты вспомнили, что Мэри Энн Маклеод – восемнадцатилетняя беженка и младшая из десяти детей – прибыла в Нью-Йорк из сельской глубинки Шотландии в 1930 году. После шести лет работы няней и горничной, в том числе в богатой семье с Лонг-Айленда, она вышла замуж за Фреда Трампа, застройщика и организатора проектов в сфере недвижимости. Семья начала расти в 1937 году. За старшей дочерью Марианной последовал Фред-младший, родившийся в 1938 году, Элизабет – в 1942 году и Дональд – в 1946-м. К 1948 году, когда родился пятый и последний ребенок Роберт, Трампы переехали в самый большой дом на самом большом участке примыкавшей к Квинсу территории Jamaica Estates, и Мэри наняла свою первую горничную из Шотландии. Рождение Роберта было тяжелым и сопровождалось опасным для жизни кровотечением, инфекциями и хирургическими операциями. Мэри потребовались годы на восстановление сил; ее здоровье было подорвано. Тем не менее она активно участвовала в жизни преуспевающего торговца недвижимостью, управляла домом, занималась волонтерской и благотворительной деятельностью. Она раскатывала по Квинсу в розовом «Роллс-ройсе» с престижными номерами, собирая мелочь из стиральных машин в прачечных самообслуживания, установленных в зданиях ее мужа. Она находилась рядом с мужем – по слухам, известным волокитой – до самой его смерти в 1999 году и через год присоединилась к нему в могиле.
Лишь встретившись лицом к лицу со своими разрушительными фантазиями и поступками и обуздав их, человек обретает способность по-настоящему любить других людей.
Дональд Трамп удивительно мало говорил о своей матери, кроме известных фактов ее жизни. Считается, что она оказала на него далеко не такое сильное влияние, как отец. Круз приводит в Politico слова бывшего сотрудника аппарата Белого дома о том, что любые изображения матери Трампа «напрочь отсутствовали» в его офисе в «Трамп Тауэр». Единственным портретом на его столе была фотография отца, которая первые несколько месяцев висела на стене за его столом в Овальном кабинете, пока к ней не прибавился портрет матери. Это согласуется со словами бывшего партнера по бизнесу и близкого друга семьи, утверждавшего, что «Трамп благоговел перед своим отцом… и держался холодно с матерью». Дошло до того, указывает Круз, что Трамп неправильно написал ее девичью фамилию в своей книге 2009 года «Думай, как чемпион».
Самое убедительное объяснение отсутствия Мэри Трамп в памяти ее сына и в его мыслях – ее отстраненное отношение к сыну на раннем этапе его жизни. В статье Круза, которая считается самым подробным описанием роли матери в жизни Трампа, Мэри Трамп редко появлялась рядом с Дональдом в его детские годы. По словам Круза, это подтверждали и друзья детства Трампа. Марк Голдберг, именуемый «старинным приятелем», рассказывал, что отец Трампа «часто находился рядом и наблюдал за их играми», в то время как мать «не одобряла такого общения». Друг его брата Фреда по имени Лу Дройш говорил, что соседские дети «редко встречали миссис Трамп», хотя «постоянно видели домработницу». Этот факт особенно показателен, так как до брака с Фредом Трампом Мэри сама долго была домработницей, и, возможно, рассматривала материнские обязанности как некое поручение, которое можно переложить на чужие плечи. Поскольку Мэри была десятым ребенком в семье, то также вероятно, что ее больше опекали старшие сестры и братья, чем собственная мать.
Когда соседские дети приходили в гости, Мэри Трамп обычно не появлялась перед ними, в отличие от Фреда, если он был дома. «Он проявлял гораздо больше желания немного поиграть с нами, чем его жена», – вспоминает Голдинг. Другой друг детства рассказал Крузу, что иногда «появлялась горничная с тарелкой сэндвичей-канапе», «похожих на те, что подают на вечеринках с коктейлями», добавляет Лу Дройш, мальчиком часто бывавший в доме Трампов. Товарищи по играм, которых приглашали остаться на ужин, отмечали, что «трапезы выглядели торжественно, хотя еда была довольно простой». Когда родители присутствовали на них вдвоем, бо́льшую часть времени говорил один из них. «Фред держался строго и хотел, чтобы все рассказывали ему, как прошел их день», – сказал Крузу Пол Ониш, другой товарищ Дональда. «Что касается матери Трампа, то она почти все время молчала».