Страница 21 из 56
— Простите, пожалуйста, — это было первое, что сказала Анита Томас, захлопнув дверцу машины бедром. — Ох уж этот идиот. Он исчез несколько дней назад. Мама так переживала.
— Спасибо, что приехали за ним, — прошептала Гермиона. Её сердце билось в рваном ритме: всю ночь она пыталась спать, но не могла отключиться, параноидально ожидая, что вот-вот заскрипят половицы, заскользит, открываясь, оконная рама, затрещит под весом Дина подоконник…
— Как же я недоглядела. — Анита бессильно опустила руки. — Я ведь психиатрическая сестра, знаете. То есть, я ещё учусь, но тем не менее… — Она тряхнула ключами от машины, решительно взглянула на безлунное небо (белки её глаз флюоресцировали в свете включенного датчиком движения фонаря), затем так же решительно улыбнулась Гермионе.
— Ну, где этот паразит?
— Спит, — ответила Гермиона. — Я… я не уверена, что он будет так уж рад вас видеть.
Улыбка Аниты померкла.
— Значит, он и правда опять взялся за своё.
— Опять? Я…
— Нас беспокоит, — плавно вклинился Снейп, — то, что ваш брат проявляет некоторые… суицидальные… желания.
Анита некоторое время переводила взгляд со Снейпа на Гермиону и обратно. Гермиона переступала с ноги на ногу, от чего послушный датчику свет то гас, то загорался снова.
— Ох, опять… только не это, — вздохнула Анита.
Гермиона обеспокоенно посмотрела на Снейпа.
— Такое уже случалось? — спросила она.
— Пять месяцев назад. Мы думали, ему становится лучше. Черт.
— Он не говорил, — сказала Гермиона.
— Конечно, не говорил. — Анита махнула рукой в сторону дома. — Ну что ж, — сказала она, и Гермиона вздрогнула, впервые заметив, что стоявшая перед нею женщина была моложе самой Гермионы, а голос у неё был такой… усталый. Неужто таким же голосом разговаривают с другими людьми и её родители — неужто они так же устало и подавленно отвечают тем, кто решается осведомиться об их несчастной безумной дочери?
Анита нажала на кнопку ключа, и машина сверкнула фарами.
— Ведите, — сказала она. — И возблагодарим Господа за функцию блокировки дверей.
***
Они пропустили завтрак, хотя так и не поспали. Когда зазвонил будильник, Гермиона и Снейп начали собирать вещи, передвигаясь по комнате, погребённый каждый в чертогах своего разума. Снейп тщательно расправил простыни на своей кровати, чтобы даже отпечатка Дина на матрасе не осталось, но Гермиона всё пыталась ходить на цыпочках, словно Дин никуда так и не уехал.
Только когда они снимали ключи от комнаты со своих брелоков, Гермиона наконец призналась:
— Я его не нашла.
Снейп сидел у окна, безуспешно силясь разомкнуть металлическое кольцо. Он не произнёс ни слова.
— Рона, — пояснила Гермиона, будто иначе Снейп не понял бы. — Его там не было. Он не существует.
— Там вообще что-нибудь было? — совершенно отстранённо спросил Снейп, словно просто прочел вопрос с листа.
— Ферма, жилой домик, — ответила Гермиона. — «Горностаево гнездо». И пара недовольных выходцев из Восточной Европы.
Снейп как-то безразлично хмыкнул. Гермиона присела на край его кровати.
— Вот так, значит, — сказала она. — Вот во что мы превратимся, если будем продолжать.
Бедный Дин.
— Боюсь, — отозвался Снейп, сосредоточенно, высунув кончик языка, возясь со своими ключами, — вы можете быть правы.
— Меня ищут родители, — продолжала Гермиона.
— Садитесь, пять, мисс Грейнджер.
— Я должна ехать домой.
— Верно.
Гермиона заломила руки, рассматривая собравшиеся в складки ладони.
— По-моему, вы должны как-то усерднее уговаривать меня уехать, — заметила она.
С тихим торжествующим возгласом Снейп высвободил ключ и положил его на прикроватную тумбочку.
— Между тем, у меня такое ощущение, что вы пытаетесь сделать так, чтобы это было только моим решением.
— Мне определённо следует получше вас уговаривать, — признал Снейп.
— Так в чем же дело?
— Как, вы сказали, назывался тот дом? — спросил он. — В том месте, которое оказалось не Норой.
— «Горностаево гнездо», — ответила Гермиона, борясь с неожиданно подступившими слезами.
— В Лощине Тьмы… — Снейп встал, перегнулся через Гермиону и взял со своей кровати книгу, затем снова уселся в свое кресло. — …Тот дом в Лощине Тьмы со змеёй на чердаке — он назывался Бэгшот-Хаус.
— И? — Гермиона была совершенно не расположена играть в игры, тем более, что сейчас, для разнообразия, игру вела не она.
Снейп поднял перед собой библиотечную книгу «Мифическая история магии», держа большой палец под фамилией автора на корешке.
— Бэгшот, — сощурилась Гермиона.
— Батильда, — добавил Снейп. — Видимо, она там жила.
— Совпадение.
— Как ни ненавистно это признавать, по-моему, количество встречающихся нам совпадений просто-таки ошеломительно.
Гермиона схватила его подушку и крепко прижала к себе.
— Гермиона, — вкрадчивым, мягким голосом произнёс Снейп, будто хотел на цыпочках пробраться в её мозг, закатать её сомнения в узел и вынести прочь. Она же тем временем старалась не моргать, потому что всякий раз, прикрывая веки, видела красные, воспаленные глаза Дина.
— Как, — спросил Снейп, крутя в пальцах разомкнутое кольцо для ключей, — по-другому называют горностая?
— Горностая? — Гермиона комкала полиэстеровую набивку подушки. — Ласка[1], наверное.
Снейп молчал, позволяя прозвучавшему слову сказать всё вместо него.
— Ласка… Уизли[2], — выдохнула Гермиона, и подушка в её руках обмякла, — Рон Уизли.
— Всё ещё хотите домой?
Гермиона не отвечала. Она старательно моргала, чтобы не расплакаться.
Он сдвинул к себе на колени лежавший на столе дорожный атлас и открыл его. Гермионе показалось сквозь слёзы, что Снейп улыбается.
— А теперь говорите, мисс Грейнджер, — сказал он, шелестя страницами, — куда мы направимся дальше?
Комментарий к Путь к безумью
[1] Внимательный читатель может воскликнуть: как же так! ведь это разные, хоть и весьма похожие животные из рода ласок и хорей семейства куньих: Mustela erminea (горностай) и Mustela nivalis (ласка). Однако, английское слово «stoat» может означать и ласку тоже - по крайней мере, в Великобритании.
[2] Мы ведь помним, что фамилия Уизли происходит от слова «weasel», что значит «ласка».
========== Мэнор ==========
Гермиону словно раскололо напополам, и лишь одна половинка её сидела сейчас рядом с ним в поезде, везущим их в Уилтшир. Северус Снейп прекрасно осознавал, что другая половинка — её жалость и прочие чувства к Дину, все её мысли о нем — так и осталась в пансионате миссис Джонс. Даже внешне это была другая девушка. Гермиона явно чувствовала себя неуютно из-за напечатанной в «Дейли Стар» фотографии (наверное, особенно злило её то, что на фотографии она широко улыбалась, наглядно демонстрируя крупные передние зубы), под которой родители слезно умоляли беглянку вернуться домой. Перед выходом Гермиона натянула на голову вязаную шапку Снейпа, упрятала под неё косу и нацепила очки — Снейп и не знал, что у неё вообще имелись очки. Они покидали лес Дина, стремясь на восток. Никто наверняка не распознает Гермиону теперь, когда она замаскировала самые отличительные и привлекательные свои черты. Пусть одно лицо в газете и не давало полной картины, но буйная шевелюра выдала бы её мгновенно. Выражение ясных глаз же сделалось неразличимым благодаря тяжелой оправе.
От того, что от Гермионы осталось, можно было добиться слова, внимания, даже некоторого движения. Но никому не узнать Гермиону в том, что от неё осталось, если она так и будет сидеть, зарывшись носом в книгу Батильды Бэгшот.
Снейп периодически спрашивал, не попалось ли ей что-нибудь стоящее внимания, но Гермиона только качала головой. Контролеру дважды пришлось попросить её показать билет. Она как будто не заметила, что всё тот же ненавистный портрет её появился на первой полосе «Дейли Мэйл» и «Телеграф», которые широко разворачивал перед их лицами то один, то другой пассажир, садившийся напротив. Снейп не стал обращать на это Гермионино внимание, а только смотрел пристально сквозь закопчённое окно, радуясь хотя бы тому, что рядом с её именем в газетах пока не появилось его.