Отвратительно великолепен (ЛП)

Я нахожу их очень познавательными.

Во всяком случае, несколько месяцев после «Ван Гейт» были особенно мрачным периодом в наших взаимоотношениях отца и сына. Мой отец потребовал полной реконструкции офиса. Стены разобрали и заменили стёклами от потолка до пола. Двери чуланов удалили.

Туалетные кабинки были заменены матовыми стеклами. Не осталось места, где можно было бы спрятаться, и, конечно, не было места, чтобы пошалить.

Преобразование Джека Слэйда из крутого директора в смешного властелина-полицейского было завершено.

Экстремально? Да.

Необходимо? Черт, абсолютно.

Не поймите меня неправильно, я люблю и уважаю своих родителей. Я их единственный ребенок. Их золотое дитя.

Они упорно работали, чтобы предоставить мне возможность учиться в частной школе. Я был первым человеком в семье Слэйдов, посещавшим Гарвард. Присоединение к семейному бизнесу было следующим естественным шагом после колледжа.

Они должны гордиться мной, правильно?

И вот мы здесь.

Я подъезжаю к стоянке и паркую «Астон». Добро пожаловать в Кейс дель Слэйд. Наш семейный дом - прекрасная собственность в колониальном стиле с пятью акрами безукоризненно ухоженной территории, стоящая на берегу моря.

У меня так много воспоминаний об этом месте. Видите тот дуб в задней части сада? Мой первый минет случился под этим деревом. Поппи Морган или «Поппи - ходячий оргазм», как называли ее мальчики в школе, живущие с нами по соседству. «Чувак, эта телка сделает все, что угодно за мешочек леденцов». Все парни могли пошелестеть пакетом, и она появлялась из соседнего кустарника и падала прямо на свои колени.

То, чего ей не хватало в технике, она с лихвой компенсировала тем, что с ней можно было делать.

Иногда она даже объединяла несколько действий, и, позвольте заметить, получалось умопомрачительно.

Старая добрая Поппи.

Эй, как вы считаете, она свободна в пятницу вечером?

Я медленно двигаюсь по садовой дорожке и вижу маму, встающую на колени перед ее зарослями азалий. Моя мать возится с совком удобрений. Реально, у нее раньше было собственное шоу на местном кабельном канале. Мама не работала с тех пор, как мы были поражены финансовыми достижениями. Когда она не в саду, то любит заниматься различными сборами средств.

Я полон энтузиазма, когда приветствую ее.

— Привет, мам!

— Он в своем офисе, — говорит она, всматриваясь в меня

Подождите… никаких объятий? Никаких чмоков в щеку? Никакого расспроса о моих диетических привычках на прошлой неделе? Не-а. Она идет назад и загребает дерьмо из почвы.

Все более серьезно, чем я думал.

Я закатываю рукава рубашки и направляюсь в дом.

Да начнётся сражение.

***

Однажды в пятницу во второй половине дня, когда я учился в пятом классе, меня вызвали в кабинет директора.

Мое преступление? Появился с голым членом возле нашей буфетчицы, миссис Такер. Правда в том, что я играл в игру «я-покажу-тебе-свой-если-ты-покажешь-мне-свою» с итальянской студенткой по обмену. Я показал ей своего дружка, а потом она убежала. Миссис Такер поймала меня за велосипедным навесом в полном одиночестве и со спущенными штанами.

Во всяком случае, я рассказываю вам это, потому что у меня такие же грызущие желудок ощущения, как тогда, когда я стоял возле офиса мистера Феллауэса, в ожидании своего наказания.

Позор.

Я трижды стучу в дверь кабинета и вхожу. Могу разобрать только силуэт отца в клубах табачного дыма. Он сидит позади той огромной плиты из старинного красного дерева, которую называет своим столом. Только мне или вам тоже он напоминает одну из этих таблиц, которую инки использовали для приношения в жертву своих детей?

— Сын?

— Отец.

— Сын.

Он показывает мне, чтобы я присел, и наливает виски в два хрустальных стакана. Боже, еще нет одиннадцати утра, а он уже употребляет. Это плохой знак: он пьет алкоголь утром, только если должен присутствовать на презентации клиента. Папа двигает стакан виски через стол и прикуривает сигару.

Ну, разве здесь не уютно.

Отец держит стакан на солнечном свету.

— Нам подарили эти стаканы вскоре после твоего рождения. Они были подарком на крещение от Папы Франко.

Иисус Христос, приплыли.

Подождите.

Три.

Два.

Один.

— Ты не можешь трахаться с дочерью Боба Стревенса и не ожидать никаких последствий!

— Пап…

— Скажи мне. Где мы ошиблись? Ты что какой-то мазохист?

Теперь он разглагольствует о нью-йоркской деловой сцене, меля вздор о высших руководителях из социальных слоев города, бла-бла-бла. Я хлопаю пустым стаканом о стол.

— Я рассказывал тебе вчера вечером, папа. Я не совершил ничего плохого. Я был джентльменом. Лисетт Стревенс просто захотела немного больше, чем я был готов предложить.

Он качает головой и стряхивает пепел в мраморную пепельницу.

— Так ли это? По словам Боба, ты пообещал ей следующий шаг.

Он не может говорить это всерьез.

— Это полная чушь!

Его глаза расширяются.

— Кажется, нет, сынок. Боб сказал мне, что Лисетт сделала татуировку. В то время как мы разговариваем, она разгуливает по Манхэттену с инициалами A.С.С. на каждой мочке уха. Я бы сказал, что она довольно серьезно настроена насчёт тебя.

Невероятно.

В свете этой новой информации, я думаю, мы можем повысить Лисетт до звания липучки в шестой степени.

Выцарапайте это.

Сделаем седьмую. Это территория «Рокового Влечения». Однажды мне пришлось иметь дело с седьмым уровнем. Никого из милашек не сварили, но больше я в эти игры не играю.

— Папа, послушай. Лисетт Стревенс с прибабахом. Она не в своем уме. — Я встаю и разглаживаю складки моих брюк. — Так, если это все, то я бы хотел пойти и переговорить с мамой.

Мой отец встает со стула, быстрее, чем воздушный шар, заполненный гелием.

— Сядь немедленно, сын! Я еще с тобой не закончил!

Морщина размером с Сан-Андреас пересекает лоб отца. Он открывает ящик стола и вытаскивает стопку глянцевых журналов. Видите те разукрашенные, с загнутыми уголками страницы? Он, должно быть, нашел мою старинную коллекцию «Плейбоя».

Дерьмо. Я думал, что продал их тому сосунку Карлу век назад.

А, расслабьтесь. Это просто груда дрянных журналов мамы.

Мой отец открывает страницу, отмеченную ярко-розовым липким стикером.

— Март, седьмое издание. Там ты, сын, выходишь в свет с этой симпатичной девочкой. Здесь говорится: «Эмилия Смайт и Александр Слэйд посещают открытие выставки Ходин в MoMA». — Он понижает голос. — Со всей серьезностью, я надеюсь, что ты оставил это. У миссис Смайт хорошая репутация в Хэмптонсе.

Милостивый Бог, это действительно происходит? Я допиваю свой виски.

— Март, четырнадцатое издание. «Александр Слэйд и Сара Кореа посещают весенний показ «Прада». Они больше, чем просто друзья?» Ха! Разве нам всем не хотелось бы знать это, сын? Между прочим, твоей матери нравится эта девушка и мама думает, что она могла бы стать хранительницей очага. Не хочешь пригласить ее к себе в воскресенья на жаркое?

Я улыбаюсь про себя, вспоминая выходку на прошедших выходных. Когда Сара и ещё одна подружка добровольно присоединились ко мне для совместного пира.

Только не в том смысле, который имеет в виду отец, понимаете, о чем я?

И инквизиция продолжается. Судя по самодовольному взгляду на его лице, он получает реальное удовольствие глядя на то, как я корчусь.

— Двадцать первый мартовский выпуск. «Александр Слэйд посещает Парк Бельмонт с Самантой и Зоуи Харви». — Он поворачивает журнал под углом в сорок пять градусов. — У Зоуи большой бюст. В этом платье ее грудь действительно смотрится лучше, ты так не думаешь?

Я жизнерадостный парень, но хорошего понемножку. Пора защищаться. Я кашляю в сжатый кулак.

— Я налаживал связи.

Мой отец запрокидывает голову и начинает хохотать. Вы когда-нибудь видели фильм «Легенда»? Ну, знаете, тот, в котором Том Круз гарцевал вокруг единорогов и был одет, как рыба? Я смотрел его, когда был ребенком, и это дерьмо по-прежнему пугает меня. Правда, я был в ужасе от Лорда Тьмы, агрессивного красного чувака с черными рогами. Которого отец напоминает мне прямо сейчас.