Страница 47 из 51
23. List of American rusyns // en.wikipedia.org/wiki/List_of_Rusyn_Americans
24. Guback T. Counterclockwise: Dallas Smythe’s contribution to communication policy and research // web.asc.upe
25. Guback T. A tribute to Dallas Smythe: confronting communication under capitalism // web.asc.upe
26. Artz L. Media relations and media product: audience commodity // journals.fcla.edu/demcom/article/download/76591/74207
27. Artz L. Global entertainment media. A critical introduction. – Chichester, 2015
28. Prodnik J. A. An interview with Janet Wasko // www.triple-c.at/index.php/tripleC/article/view/543/640
29. Young J. R. An investigation of commodity theory and its application to critical media studies // www.bookpump.com/dps/pdf-b/5856402b.pdf
30. Mosco V. Th future of journalism // jclass.umd.edu/classes/jour698m/mosco.pdf
31. Mosco V. Introduction. Information in the pay-per society // Political economy of information. Ed. by V. Mosco, J. Wasko. – Madison etc., 1988
32. Gilens M., Page B. I. Testing theories of American politics: elites, interest groups, and average citizens // scholar.princeton.edu/sites/default/files/mgilens/files/gilens_and_page_2014_-testing_theories_of_american_politics.doc.pdf
33. Bartels L. Rich people rule! // www.washingtonpost.com/blogs/monkey-cage/wp/2014/04/08/rich-people-rule
34. Cassidy J. Is America an oligarchy? // www.newyorker.com/news/john-cassidy/is-america-an-oligarchy
35. Kapur S. Scholar behind viral ‘oligarchy’ study tells you waht it mean // talkingpointsmemo.com/dc/princeton-scholar-demise-of-democracy-america-tpm-interview
36. Study: US is an oligarchy, not democracy // www.bbc.com/news/blogs-echochambers-27074746
4.4. Анекдоты и слухи при переходе от книжного мира в мир Интернета
Сегодня человечество делает переход от информационного общества к обществу знаний. Точно так, как до этого был сделан переход передовых стран от индустриального общества к информационному. Постсоветское пространство пока не сделало этого последнего перехода, «застряв» на индустриальной стадии, что выражается в том, что ВВП здесь вырабатывается индустриальными механизмами. Другой статус знания в этом новом обществе заставляет нас пристальнее взглянуть на более традиционные способы хранения и передачи знаний, которые также сохранились в этом новом обществе Интернета.
В отсутствие СМИ слухи функционировали в роли основного информационного потока. Есть фиксированный здравый смысл, который записан в голове каждого. И есть здравый смысл, который передается путем народной молвы. В этом случае достоверность обеспечивается тем, что это все говорят. То есть выделяются два типа социально значимых информационных объектов, получающих обоснование из социального функционирования. Это знания и коммуникация:
– здравый смысл: все знают;
– слухи: все говорят.
Элементом, стоящим между ними, являются анекдоты, фиксирующие такой аспект знания, формулировка которого из-за его юмористического акцента способна передаваться в устных сетях.
Анекдоты создают неофициальную историю только своей страны, именно акцент на своем и на неофициальном создает в них «энергетику», необходимую для осуществления устной циркуляции. Тем более что «антисоветский» анекдот в советское время мог распространяться исключительно по социальной сети с высоким уровнем доверия к тому, кому он пересказывается, поскольку за рассказывание таких анекдотов полагалось уголовное наказание.
Политические анекдоты всегда являются контркультурой, они невозможны в официальных контекстах, поскольку противоречат тому, что тиражирует власть. Удивительно, что эта устная культура сохраняется во времени и пространстве (см. современные исследования политического анекдота [1—10]).
Знания, кроме тайной формы, например оккультной, все же стремятся к открытости. Сегодня даже крупные университеты выставляют в сети циклы своих лекций.
Знания тоталитарных государств строились на очень четкой своей собственной идеологической матрице. И только такие знания признавались единственно истинными. Например, «кванты» знаний, которые им противоречили, могли в советское время существовать только в виде анекдотов. Брежнев, читающий по бумажке, становится героем анекдотов, в то время как Брежнев-оратор был героем советских СМИ. Сводки НКВД фиксируют анекдоты о Сталине уже с 1925 г. И это понятно, в 1924 году умирает Ленин, и начинается новая эпоха, в которой появились новые точки активности, как позитивной, так и негативной.
Перетекание из сферы контркоммуникации в сферу официальной коммуникации очень осложнено, если невозможно, особенно в условиях тоталитарного государства, которое как раз призвано удерживать одну точку зрения. СССР в этом плане как раз было коммуникативным государством, где значительная часть усилий была направлена на удержание единой точки зрения на все события.
Я. Плампер в своей статье «Запрет на двусмысленность» пишет [11]: «В 1930-е годы на советскую цензуру была возложена дополнительная обязанность – борьба с двусмысленностью. Между тем, в течение всего советского периода цензурная практика была направлена на ликвидацию инакомыслия».
На цензуру можно посмотреть как на вариант антиплагиата. Если борьба с плагиатом ведет ко множеству разных текстов, то цензура, наоборот, занята тем, что пытается вывести все тексты из одного, наказывая остальных за отступления от канонического текста.
Идеальной моделью для описания советской схемы циркуляции информации можно признать круг, когда циркулирует тот же набор все время. Интернет представляет собой линию, где каждый раз можно ожидать новую информацию. Знания при этом представляют собой также круговую передачу в случае образования, поскольку образование достаточно консервативно и допускает к себе только устоявшиеся типы информации/знаний.
Если в античности были люди устного типа, создавшие все в устном виде и хранившие все это в учениках или в рабах, поскольку тексты еще не умели фиксировать в более долговечном виде, то в советское время тоже были люди устного типа, уходившие в такое функционирование, поскольку или их направления, или их идеи не совпадали с идеологическим мейнстримом, а то и противоречили ему.
Советская система порождала не диалог, а монолог. А это не является плодотворной средой для порождения нового. Если посмотреть на новые акценты в информационной политике разных развитых государств, то можно заметить, что они отличаются от прежних. С одной стороны, повторяется старый тезис важности свободы слова, только теперь речь идет об экономической выгодности этой свободы. С другой – возник новый тезис, особенно при обсуждении обратной практики интернет-поиска, о важности получения разнообразной информации, подаваемой в том числе о разных политических событиях, чего требует интенсификация креативности. А акцент именно на креативности и креативном классе стал весьма значимым после фиксации этого положения в книге Флориды [12]. В новом исследовании продемонстрировано разное расселение в городах креативного класса, обслуживающего класса и класса рабочего [13–14].
Практически те же акценты на важности многообразия можно увидеть в современных исследованиях по историко-антропологическим анализам возникновения первых городов, идущих даже из такого института, как Санта-Фе, где города рассматриваются с точки зрения теории сложных систем [15–21]. Именно в городах имеет место мультипликация произведенного результата, гораздо большего, чем число добавленных жителей.
Л. Беттанкур [22–23] пишет [24]: «Города всегда были первичными создателями и пользователями информационных и коммуникативных технологий: от ежедневной газеты и почтовой службы до телеграфа и мобильного телефона. Поэтому не должно удивлять то, что новые информационно-коммуникативные технологии будут первично усиливать города, а не конкурировать с ними». Л. Беттанкур назвал города социальными реакторами [25]. Правда, там не только растет позитив, но и негатив, например преступность. Но город все равно является источником разнообразия, что и позволяет именно ему совершать прорывы в будущее.