Страница 16 из 28
Впервые обратил внимание на когнитивную сторону психического стресса Р. Лазарус. Он писал о том, что только интерпретация факта или ситуации делает раздражитель стрессогенным. Оценка, которой награждает индивид тот или иной фактор, является главной промежуточной переменной между стрессором и реакцией. Определяя стресс как ситуацию, при которой требования, предъявляемые человеку, являются для него испытанием или превосходят его возможности адаптации, Лазарус приходит к выводу, что, если даже раздражитель воздействует на индивидуума через какой-либо сенсорный или метаболический процесс, сам по себе являющийся стрессогенным, реакция стресса может не наступить. Раздражитель становится травматическим стрессором только в силу значения, которое человек придаёт ему. Поэтому чрезмерный стресс может быть инициирован самой личностью, которая способна приписывать стрессирующие характеристики порой даже нейтральному стимулу.
Эту особенность знали уже философы античного мира, писавшие: «Людей расстраивает не событие, а то, как они на это смотрят» (Эпиктет). А Андре Жид писал: «Как чудесна была бы жизнь, если бы мы довольствовались одними реальными бедствиями, не преклоняя слуха к призракам и химерам нашего ума».
После стресса обычно выделяют три периода:
• острый период (до 3 месяцев);
• подострый период (от 3–6 месяцев до года);
• период отставленных и отдалённых последствий, который может быть растянут на на годы, иногда на всю жизнь.
Пример из рассказа мужа:
«Я не могу понять, почему она сделала это сейчас. Мы потеряли ребёнка 3 года назад, она держалась хорошо. У нас родилась снова девочка. Жизнь стала налаживаться. И вдруг – она кончает жизнь самоубийством, оставив записку: ”Прости. Я всё это время пыталась забыть… каждый раз, обнимая нашу вторую дочь, я вижу лицо моей доченьки, она смотрит укоризненно на меня. Я больше не могу”».
Психическая травма – это акт воздействия травмирующего события на человека, ограниченный во времени и пространстве – «там и тогда». Становясь содержанием сознания, травматическое событие с течением времени может повторно и неоднократно проявляться в виде непроизвольных вспышек воспоминания (flashback) или инициироваться самим человеком в любом месте, в любое время и в любой ситуации. Его сила и значимость могут усиливаться воображением, которое манипулирует травматическим переживанием, перемещая его во времени, расширяя за счёт подключения других людей и событий. Таким образом, развивается состояние травматизации, ядром которого является «тело травмы». На уровне сознания «тело травмы» (психоаналитический термин), или травматическая констелляция (нейрофизиологический термин), обладает основным свойством – свойством притяжения всего, что как-то может увязаться в «единое целое» и составить травматическую реальность.
Последняя не имеет уже чётких пространственно-временных границ. Человек «начинает жить» не столько в объективной реальности, сколько в субъективной посттравматической реальности. Каждый раз при активации этой реальности он проживает всё заново со всей сложностью сенсорного восприятия травмы, соматовегетативного симптомокомплекса, дополненных аффективностью момента и тем поведением, которое проявлял травмированный человек во время травмы. В результате акт «психической травмы» переходит в «состояние психической травматизации», которое хронизирует острый стресс. Состояние хронической травматизации проявляется тревогой, напряжением или астенизацией.
Травматизация – процесс, который начинается с сенсорного пускового фактора (психотравмирующего события) и продолжается тогда, когда в системе складываются определённые травматические констелляции, в основе которых лежит принцип доминанты А. А. Ухтомского. Особенностью травматического стресса является его способность сохранять стрессовые события в виде психических эхо/эффектов, известных как вспышки воспоминаний. Этот симптом в качестве самостоятельного описан при ПТСР и считается специфическим. Травматическая ситуация становится содержанием сознания через сохранение в памяти различных эхо-эффектов, от варианта которых зависят те или иные клинические симптомы ПТСР (А. Тадевосян, 2002, 2011). «Эхо-стрессоры» бывают нескольких видов – в зависимости от механизма возникновения и развития. Общим свойством всех разновидностей flashback является непроизвольность как запечатления, так и воспроизведения.
Эта категория психических феноменов обусловлена деятельностью зеркальных нейронов и эйдетизмом СБА, способностью памяти запечатлевать отдельные сенсорные восприятия или целые ситуационные события (гештальты).
Нами выделено несколько вариантов флешбек – «эхо-гештальтов»:
• сенсорный;
• судорожный;
• соматический;
• болевой;
• когнитивный.
В случае сенсорного эхо-эффекта травматическая доминанта (констелляция) возникает сразу, без периода становления. В этом случае травматическая память сохраняет пространственно-временной образ травматической реальности как зеркальное отражение случившегося. В этом психическом процессе к минимуму сведена избирательность извлечения информации как неотъемлемое свойство отражения. Наглядным примером являются вспышки воспоминаний, кошмарные сновидения.
Современные научные достижения в области нейронаук позволяют понять механизмы, которыми обусловлено это запечатление. В начале 1990-х годов были открыты «зеркальные нейроны» в зоне F5 двигательной (моторной) коры мозга. В экспериментах на обезьянах было обнаружено, что паттерн нейронной активности, связанный с наблюдаемым действием, отражает реально существующую в головном мозгу животного «модель самого движения». Было замечено, что, когда кто-нибудь из экспериментаторов брал ломтик фрукта, на электроэнцефалограмме обезьяны корковые нейроны начинали работать точно так же, как если бы ломтик взяло само животное. Зеркальные нейроны изменяли свою активность не только на зрительную информацию, но и на слуховую, например на звук раздавленной скорлупы арахиса. Такие нейроны были названы аудиовизуальными зеркальными нейронами. Активация этих нейронов происходила даже тогда, когда примат не до конца мог видеть или слышать ситуацию, а воспринимал только её фрагменты, и обезьяна могла лишь вообразить, что происходит. Позже эксперименты стали проводить с людьми. Авторы (Витторио Галлезе и др., 2007) описывают следующий эксперимент, который приведём и проанализируем со своих позиций.
Пример: «Джон наблюдает, как Мери срывает цветок. Он прекрасно знает, что и зачем она делает. Девушка улыбается Джону, и тот догадывается, что цветок предназначен ему в подарок. Незамысловатая сценка длится всего несколько мгновений, и столь же быстро мелькают в голове молодого человека соображения по поводу смысла происходящего».
Авторы рассматривают этот психологический акт как единый процесс, стараясь выяснить его механизм. Но вместо традиционной концепции (принятой долгое время как в психологии, так и нейронауках), согласно которой срабатывал сложный причинно-следственный механизм логического мышления, авторами был открыт другой – механизм зеркального отражения.
Дальнейшее изучение деятельности зеркальных нейронов позволило сделать выводы относительно того, что часто употребляемое выражение: «Я чувствую твою боль» – имеет под собой реальную биологическую структуру, функциональный нейробиологический субстрат – зеркальные нейроны, имитирующие те же ощущения у говорящего, что и реальная боль. Зеркальные нейроны, пробуждающиеся и имитирующие, обеспечивают непосредственное переживание индивидом наблюдаемых событий, а значит, его ощущения, эмоции. Те же нейроны определяют способность человека к имитации чужих жестов, поведения, ощущения боли или наслаждения, ревности и злобы, агрессии и побуждают действовать так, как человек, подверженный им в реальности.