Игра в поддавки

Удерживать стены как можно дольше, затем отступать в замок, — приказал он, создавая патронусов одного за другим. Аврор тут же скрылся за дверью. Гермиона скинула мантию, ее лицо побелело, губы немного подрагивали, Гарри только криво усмехнулся.

Великаны вышли на опушку леса через полчаса, подгоняемые в бой волшебниками, старающимися не попасть им под ноги. Защитники успели перегруппироваться и с удвоенное силой поливали наступающих заклинаниями. Великаны шли медленно, но верно, только несколько из них с громким ревом упали на землю, заливая все вокруг обильными потоками своей крови.

Вскоре стало понятно, что просто так их не сдержать. Гарри скомандовал отступление и стал напряженно наблюдать, как маги с боем отходят к стенам замка. Укрепления были почти тут же прорваны в двух местах, великаны и волшебники начали стягиваться, чтобы протиснуться в провалы в стенах, где раньше находились импровизированные ворота. Дождавшись, когда последний великан подошел к стене, Гарри бросил в атаку резерв.

Свежие силы, пользуясь замешательством противника, ударили одновременно в обе группы. Несколько магов вызвало Адское пламя, пожирающее все вокруг, а остальные обрушили на головы противников остатки стены.

Все было кончено не больше, чем за десять минут. Великаны гибли, зажатые в узких проходах, стараясь развернуться, давя собственных союзников и внося еще большую сумятицу в происходящее. Вскоре авроры окончательно отступили, оставляя за собой поле боя, покрытое догорающими телами, от которых исходил нестерпимый запах подгоревшего мяса.

Гарри спустился в Большой зал, где был организован полевой госпиталь, чтобы подробнее узнать о потерях. С непроницаемым лицом он выслушал медиков. Основное число погибших пришлось на ополченцев, потери составляли не более чем тридцать процентов от их общего числа. Потери среди авроров были существенно меньше, можно было даже сказать, что почти минимально возможными. Это были более чем приемлемые цифры. Он еще немного пообщался с ранеными, отдал несколько приказов и собирался подняться в башню директора, когда, кажется, отовсюду раздался холодный громоподобный голос:

— Я, Лорд Волдеморт, Лорд Судеб, Наследник Великого Слизерина, дарую вам жизнь и прощение. Мне нужен только Гарри Поттер, я не хочу зря проливать бесценную магическую кровь. У вас есть час, решайте!

Гарри застыл на месте, прервав на середине начатую фразу, и побелел. Большой зал погрузился в неестественную тишину, напряжение, казалось, можно было резать ножом. Все взгляды сошлись на нем.

Гарри обвел взглядом всех присутствующих, за последнюю минуту почти никто не произнес ни слова и не сдвинулся с места. Были слышны только приглушенные стоны раненых, разложенных прямо на полу. Гарри презрительно скривил губы и холодно уронил:

— Не нужно слов, все слишком очевидно.

Несколько человек дернулось, как от пощечины, а Гарри, не обращая ни на кого внимания, резко развернулся и вышел из зала. В пустом холле он тяжело оперся на стену, опустив голову и закрыв глаза. Гермиона, появившаяся рядом, взяла его за руку и мягко сказала:

— Люди напуганы, не стоит судить о них хуже, чем они есть.

— Все нормально, всем хочется жить, — надтреснутым голосом сказал Гарри. — Глупо было бы ждать чего-то другого.

Гермиона грустно улыбнулась и обняла его. Гарри невидящим взглядом смотрел в окно, где были видны далекая кромка леса, глубокое голубое небо и белые пушистые облака.

— Запомните раз и навсегда: власть всегда сакральна, это внутреннее ощущение большой группы людей, целого народа, — произнес Дамблдор, переводя колючий взгляд с Гарри на Гермиону. — Недостаточно просто приказать, нужно еще, чтобы этот приказ выполнили. Власть в своей сути — возможность заставить людей делать то, что необходимо, то, что ты считаешь правильным, и никак иначе. Люди должны понять, что они вынуждены подчиниться, и ты должен будешь им это показать. В частности для магов важны личная сила, мужество и знания в магическом искусстве. И есть только один надежный способ сделать тебя заслуживающим уважения в глазах магов.

— И какой же? — усмехнулся Гарри. — Устроить магическое шоу или, может быть, возвести второй Хогвартс?

— Нет, все гораздо проще, — легко улыбнулся Дамблдор. — Ты должен будешь убить меня во время публичной дуэли, этого должно быть достаточно. Так ты избавишься от очевидного прямого конкурента и одновременно снимешь с доски дискредитированную фигуру. К тому же тебе не придется играть, когда будешь говорить, что хочешь убить меня.

— Дискредитированную фигуру? О чем вы? — удивилась Гермиона.

— Боюсь, наши друзья из правительства уже давно не слишком высокого мнения обо мне. Это уже далеко не первая их операция, чтобы сместить меня. Именно поэтому я уже давно готовлю себе достойного преемника.

— Незачем откладывать неизбежное, — проговорил Гарри, мягко отстраняясь.

Гермиона кивнула, проверила, не видно ли ее из-под мантии, и последовала за Гарри, целенаправленно направившегося к темному лесу. Ее задачей было страховать его и внимательно наблюдать, что бы ни произошло.

Снег после остатков укреплений вплоть до леса был неплохо вытоптан великанами. Всюду попадались воронки от магических взрывов, которые приходилось аккуратно обходить. Гарри почти физически чувствовал, как за ним наблюдают из многочисленных окон замка. Он представил, как почти каждый взрослый смотрит на его маленькую темную фигуру, в одиночестве бредущую к собственной судьбе. Он не видел смысла скрывать, если ему удастся выжить, а свои шансы он рассматривал, как весьма существенные, этот момент станет еще одним кирпичиком в основе его влияния.

Солнце уже высоко взошло, освещая истерзанную войной долину яркими лучами, отражающимися от безупречно белого снега. С каждым шагом лес становился все ближе, а замок все дальше, навсегда оставляя позади тяжелые размышления. Сейчас единственное, что волновало Гарри, — неуверенность, что у Гермионы хватит самообладания не вступать в бессмысленный бой, если все пойдет не так, как надо.

— Недостаточно хотеть получить власть и быть достойным в глазах людей, еще должно повезти, ты должен будешь выиграть игру, — усмехнулся Дамблдор, сверкнув очками-половинками. — Самое интересное, что кто бы что ни говорил, эта игра совершенно не похожа на шахматы. В ней нет расчерченной доски, фигуры не ходят только по определенным траекториям, у каждой из них есть свобода воли, даже количество игроков далеко не всегда известно. Иногда даже сложно определить, кто в действительности победил в бесконечной партии с самым желанным призом, кто в действительности смог заполучить власть.

— Тот, кто сильнее и хитрее, — неуверенно произнес Гарри, — тот, кто сможет разыграть свою комбинацию и получить окончательную выгоду.

На лицах Дамблдора и Гермионы появились одинаковые понимающие улыбки.

Разработанный план казался Гарри, привыкшему действовать просто и эффективно, чрезмерно переусложненным и ненадежным. Казалось, что вероятность его осуществления пренебрежительно мала, но этого и не требовалось! Мир, в который он входил, удаляясь от древнего замка, жил по совершенно другим законам. Все время меняющиеся планы внутри планов, внутри еще более сложных планов, только чтобы запутать противника, не дать понять истинных мотивов, а впереди единственно достойная и неизменная цель — власть и еще больше власти.

Он вышел на небольшую поляну, скрытую непроницаемой стеной вековых елей и сосен. По ее краю полукругом стояли больше десятка фигур в черных мантиях с глубокими капюшонами. В центре находился Том Риддл, взгляд его серых глаз не отрывался от Гарри, по-аристократически бледное лицо не выражало ни одной эмоции. Гарри остановился точно напротив него. Ему показалось, как с легким скрипом Гермиона достала револьвер из кобуры. Спокойнее, только спокойнее, главное ничего не испорть.

— Гарри Поттер, — почти прошипел Риддл. — Ты пришел ко мне.

— Да, время пришло, — спокойно произнес Гарри.