Туман

- Я заражен, - едва слышно выговорил генмод. – Во мне растет тварь… такая, как твой оруженосец. Добей. Пожалуйста. Я видел, как они выходят на свободу, я не хочу так умирать…

Гора ощутил, что самоцветные глаза смотрят на него, но ответил все-таки Туману.

- Не бойся. Грудолом изгоняется химией, неприятно, но нестрашно, по времени как раз подойдет. Ну, или операцией, если досиделись, тоже можно…

Золотые глаза с едва различимыми зрачками удивленно расширились.

- Вам что, этого никогда не объясняли? – старый воин понял, что угадал и едва не зарычал от злости. – Уррроды. Поверь, даже до операции у тебя есть не меньше часа, потому что делают ее обычно на вторые сутки. И, да, я умею это делать.

- Только самки могут тереться около воина. Никакие раны не оправдывают проявлений слабости…

Гора медленно повернулся. Кому отвечал Ровный, и почему он делал это громко, изгою было фиолетово, а что-нибудь сказать, и даже выругаться Гора не мог, потому что от злости свело челюсти. Демон также медленно повернул рогатую башку, и синие камни в глазницах налились багрянцем.

- Ровный!.. – почти взвыл ведьмак, боровшийся с клейкой лентой. – Ну кто, вот скажи, кто тянул тебя за язык?!

- У каждого народа свои привычки и обычаи, и не стоит ровнять их с нашими, - привычно выступил миротворцем Рубин, но вряд ли в этот раз ему бы удалось прекратить скандал, если бы… позже Гора подумал, что уж какое-нибудь “если” всегда найдется в самый неподходящий момент.

Ряды жесткачей раздвинули четыре крупных стража, которые с пиететом волокли безоружных, активно отпинывающихся братцев.

Бывший офицер Грозного негромко, но весьма грубо и всеобъемлюще высказался.

Комментарий к Будет бой до конца, и победа честна.

Тэм Гринхилл “Давай уйдем на заре”

Давай уйдем на заре,

На восход, на закат - все равно.

Я устал седеть и стареть

Я устал обращать жизнь в вино.

Пока птица поет,

Пока странник идет,

Этот мир будет жить,

Этот мир не умрет.

Пока цель высока,

Пока вера крепка,

Будет правда сильна

И дорога легка.

Давай умрем на войне,

Защищая последний приют,

Гордо стоя спина к спине,

Мы погибнем в неравном бою.

Пока сталь холодна,

Пока верность ценна,

Будет бой до конца

И победа честна.

Пока знамя в руках

Будет гибель легка,

А застывшую кровь

Просто смоет река.

Давай останемся здесь

Сохранять беспокойный очаг,

Будут чахнуть плащи на гвозде,

А мы будем грустить при свечах

О прожитой весне,

О бездарной войне,

Буду пальцы бродить,

По жестокой струне.

И очнувшись в бреду

По дождливой поре

Я скажу:”А давай

Мы уйдем на заре…”

========== Я вернулся домой, я вернулся к тебе. ==========

Туман сквозь полуприкрытые веки наблюдал за происходящим вокруг. Это было неправильно. Это было почти недопустимо, но…

Во-первых, действительно хреново, даже несмотря на помощь Имлериха, без которой (генмод отлично это понимал) он бы уже закончился. Во-вторых, мод не был уверен, что сумеет хотя бы сесть, а веселить старших амебистым шевелением все-таки обидно. В-третьих, когда Ровный выдал свою оценку ситуации, в Тумане проснулось не слишком хорошее упрямство. Он МОГ позволить себе момент слабости, потому что продержался достаточно долго и достойно, а еще потому, что рядом были СВОИ, которых у Ровного или Рубина никогда не будет. СВОИ, которым можно без опаски подставить спину или открыть горло. Нет, он никогда не позволит себе стать обузой, не сдастся, не отступит и уж тем более не бросит этих своих в беде, но и подскакивать от насмешки чужого командира не станет. Тем более, что Гора пошел на поиски меднабора, а демон вовсе не собирается его, Тумана, пока отпускать.

- Ну да, - также в пространство, как и Ровный, с насмешкой в голосе протянул Имлерих, - Не оправдывают слабости… ни предсмертная кровопотеря, ни боль, которую вряд ли выдержало бы обычное существо. Ни какая-то неведомая тварь, поселившаяся внутри… Угу. Но что-то здешние обитатели во всю глотку орали, когда им отрывали руки и ноги…

- Дурная кровь не знает законов чести, - фыркнул Вожак.

- Интересно… И чем состоят эти самые законы чести, которых не знает… как там, дурная кровь?

Кейан с Рубином переглянулись и очень похоже покачали головами.

- Рассчитывай только на себя. В душе нет места жалости. Клан и воин едины…

- А как же расчет на одного себя? – дернул уголком рта демон.

- Воин служит клану. Воин живет ради клана. Честь воина – честь клана.

- И где здесь единство? – осведомился Имлерих, поглаживая Тумана по переносице, от чего звенящая в голове боль сошла на нет. – Я вижу только великую и бессмысленную жертву воина, больше ничего.

- Воин прославляет или позорит клан своими деяниями.

- А что он получает от клана в ответ? Единство - это когда каждый из клана сперва придет своему на помощь, а уже потом будет разбираться, достойно тот себя вел, или недостойно.

- Сильному нет нужды в помощи и оскорбительна жалость.

- Тогда тебя нужно было оставить приклеенным к камню, - хихикнул бывший эльф. – На любую силу найдется иная сила или хитрость, что случается чаще.

- Но рассчитывать на помощь не стоит. Как не стоит мстить и выживать из страха смерти.

- И каждый раз не дождавшийся мести подлец будет утверждаться в своем праве и дальше творить разную мерзость?

- Утративший честь не достоин и жизни.

- Утративший честь? Заранее ужасаюсь, что могу услышать по этому поводу…

- Случайное или подлое убийство своего. Бегство вместо борьбы. Кража трофея или победы…

- Допустим. Все не так уж страшно, я предполагал нечто похуже. Одного не могу понять, как с таким сводом правил выполняются общие задачи, на которые одного бойца попросту не хватит? Вернее, как они выполняются успешно…

- Не всегда… - Сорвалось у Ровного.

- Да кто бы сомневался. А не потому ли дурной крови оказывается довольно много?

- А дурная кровь далеко не всегда такая уж дурная, - проворчал подходящий Гора. – Наветы кодекс не запрещает, а достойному вожаку проще изгнать, чем проверить их правдивость и проявить в этом слабость с недостойной жалостью. А потом, когда приговор свершен, смысла в восстановлении чести уже не так и много. Если вообще кто-то удосужится проверить, сколько истины было в навете.

- Вряд ли дурная кровь или демон способны понять мудрость кодекса, - буркнул Вожак.

- Вряд ли, - глухо откликнулся изгой, - особенно если когда-то швырнул наградные кольца «восстановившему» твою честь Вожаку в морду.

- Или когда дважды подыхал на защите дорогого сердцу, но беззащитного дома, - засмеялся Имлерих.

Братья и Рраш вертели головами, словно наблюдая между Вожаками необычный поединок. Судя по смущенным мордам, благо и величие Кодекса Охоты до них тоже доходило не везде. Ведьмак и Рубин сидели под одной каменюкой и общались о чем-то своем.

Гора достал из набора несколько синих шариков размером с фалангу пальца, и протянул первый Туману.

- Глотай. Через две-три минуты начнет сильно тошнить. Не сопротивляйся, грудолома придется выблевать. Нихрена не приятно, но работает.

Рука весила, казалась, пару тонн, но мод справился с ней и с усилием протолкнул таблетку в пищевод. Ладони демона тут же переместились на его горло и грудину. Отвратительное ощущение превратилось в неприятное.

- Отвлекаешь от боли? – с интересом уточнил громадный воин.

- Унимаю боль, - поправил Имлерих. – Хочешь научиться?

- Неплохо бы…

- Воин должен переносить боль стойко и спокойно.

- Я его сейчас убью, - едва слышно выдохнул Гора.