Страница 6 из 9
— Джон, о чём она говорит? — Голос Дени, его Дени. Она стоит рядом, внимательно смотрит своими большими фиолетовыми глазами, способными, кажется, проникнуть в самую душу. Самая красивая, самая любимая, самая необходимая. Даже подумать о том, чтобы пронзить мечом её сердце, как требует Мелиссандра, невозможно. Одна жизнь против тысяч. Одна, но самая нужная и родная жизнь против тысяч, но чужих и безликих. Его долг защитить людей. Ради этого долга он готов отдать собственную жизнь, но этого мало. Он должен отдать жизнь Дени, и вместе с богом, забравшим его сердце, идти сражаться против бога, который хотел забрать жизни всех людей. Чем же один бог лучше другого? Почему доброму богу нужна жертва, чтобы помочь? Нет, так было нельзя, нельзя было взять и предать Дени, ни ради чего. Сделав это, он убил бы себя в первую очередь. После победы, добытой такой ценой, оставалось бы только броситься на меч. Так было нельзя.
— Ни о чём, любимая. — Джон шагнул к ней, осторожно положил руку на плечо, прощаясь. — Садись на Дрогона и улетай. Если это существо хочет боя один на один, то значит, она его получит.
— Джон, нет, так нельзя. Должен быть другой способ.
— Нет, Дени. Другого нет. — Он осторожно вытер слезинки, катящиеся по её щекам, и наклонился для того, чтобы поцеловать в последний раз. Её губы солёные из-за слёз, и она обхватила его руками за шею так крепко, что ему даже не сразу удалось отстраниться. — Береги себя, Дени, и нашего ребёнка тоже. Возможно, однажды у наших потомков будет шанс вернуться. — Она схватила его за руку, может, хотела что-то сказать, но Джон не дал ей. Враг уже ждал его, и если он сейчас позволит себе обернуться, то идти на верную смерть будет ещё страшнее, а он не может бояться, страх помешает в сражении, а Джон должен дать людям как можно больше времени, чтобы спастись.
— Ваша милость. — Мелиссандра вновь появлась рядом, тихая, как призрак. — Снимите перчатки. Великий Р‘Глор не сможет помочь вам, если вы не будете касаться меча.
— Я уже всё сказал вам. Я не буду…
— Я и не прошу. — Голос её тихий и спокойный, но решительный почему-то успокоил, зародившуюся было злость. — Я уже всё поняла. Я прошу лишь снять перчатки.
Снять перчатки это недолго, и, хотя пальцы сразу начинают мёрзнуть, Джон не спорил, он слишком хотел закончить это прощание, быстрее просто послушаться. Перчатки он просто бросил на снег, больше они никогда не понадобятся, ладонь легла на меч, и тот послушно выскользнул из ножен. Этот клинок из валирийской стали отдала ему Мира Рид, когда осталась вместе с немногочисленными болотниками, чтобы хоть немного замедлить мертвецов. Меч не принёс счастья прежней своей владелице, не принесет и ему, но он может помочь спасти множество жизней. «Я щит охраняющий царство людей». Прозвучали в сознании слова древней клятвы. Что же больше никто не произнесёт эту клятву, даже он сам, но сегодня он защитит людей в последний раз.
Леди Мелиссандра возникла перед ним так неожиданно, что он даже не успел понять, откуда она взялась. Каким-то совсем не человеческим движением, будто она была и не женщиной вовсе, а живым пламенем, она подхватила лезвие меча, направила себе в грудь, посмотрела в глаза Джона и улыбнулась. — Во имя победы и славы твоей, Владыка, прими жертву мою. — Слова ещё не успели отзвучать, а жрица улыбнулась вновь и сделала шаг вперёд. Оружие не должно было быть опасно в ослабших руках Джона, но почему-то меч пронзил сердце леди Мелиссандры с невероятной лёгкостью. Она вновь улыбнулась, что выглядело особенно жутко в этот момент, последний раз тихо, одними губами прошептала, — За тебя, Владыка, — и умерла, а её тело так же легко соскользнуло с меча. И в ту же секунду меч вспыхнул огнём, а Джон почувствовал присутствие кого-то невидимого и почти неощутимого, но невероятно могущественного. Жертва была принесена, пусть и не такая, на которую рассчитывали жрецы, и, возможно, теперь у него был шанс. Джон выдохнул, крепче сжал меч, запретил себе думать, о чём-либо кроме предстоящего боя, и шагнул к терпеливо дожидающемуся его врагу.
***
Снег, снег, вокруг один снег. Интересно, и почему их сражения вечно происходили в снегу, неужели нельзя было на этот раз сразиться, скажем, в жерле вулкана? Иной это бы не повредило, а ему было бы приятно. Хотя какая, в целом разница, ему будет приятно, когда она умрёт, а то, что это произойдёт в снегу, в её царстве лишь добавит вкуса его победе. Хотя кое-что отравляло всё удовольствие от схватки.
Этот мальчишка, которого он, Великий Р‘Глор, сделал своим избранным, посмел ослушаться. Он не принёс давно намеченную жертву потому, что, понимаете ли, влюбился. Р‘Глор никогда, кажется, ещё так не злился. Или злился? Один раз, тогда, когда понял, что сестрёнка украла половину принадлежащей ему силы, и теперь он обречен остаться лишь бестелесным духом. Не важно. Сейчас злость была не намного слабее. Это глупое слово — любовь. Оно не должно было помешать. Он старательно подготовил ситуацию, он через видения в огне направил людей в ловушку Иной, он подарил ей дракона, чтобы она могла разрушить раздражающую Стену и прийти на встречу. Он всё рассчитал, у людей не было другого шанса, кроме как молить его о помощи. Избранный сам должен был прибежать к нему и принести эту свою любовь, но он посмел не сделать этого. Он посмел поставить эту свою любовь выше его Р‘Глора выгоды. Из-за этого его жрице, весьма милой и приятной девчушке, пришлось пожертвовать с собой, ради его победы. И теперь Р‘Глор с нетерпением ожидал окончания схватки, чтобы разобраться с дерзким мальчишкой. Он и так бы подчинил себе сознание избранного, Р‘Глор давно хотел получить себе настоящее тело, сильное молодое, тем более мальчишка всё равно принадлежал ему. Если бы Р‘Глор не пожелал, то тело нынешнего избранного давно лежало бы в могиле. О да, он всё равно получил бы то, что хотел, но сделал бы это чуть более аккуратно, сознание мальчишки просто постепенно уснуло бы, без мучений. Но не теперь, теперь Р‘Глор жаждал уничтожить посмевшего не подчиниться, доказать ему, что он ничто, что нельзя не подчиниться богу и остаться безнаказанным.
Ледяной клинок мелькнул как-то подозрительно близко, завладев его интересом. А мальчишка был совсем не плох, Р‘Глор почти не помогал ему, но он держался с Иной на равных. Хотя она, кажется, тоже сражалась не во всю силу, двигалась слишком медленно, да и в знакомых льдистых глазах не было ни азарта боя, ни холодной злости, которые он помнил ещё с предыдущей схватки. Скорее там была… задумчивость, а ещё лёгкий интерес. Что же, интересно, могло так заинтриговать эту воровку? Мальчишкина любовь? Возможно. Она была достаточно умна, чтобы понять всю нелепость ситуации. Хотя её понимание никакой роли не играло. Пора было заканчивать бой и наслаждаться плодами победы.
Он лишь легко коснулся сознания избранного, подсказал приёмы и движения, изобретённые им за эти восемь тысячелетий. Скорость боя сразу возросла, Иная почувствовала, его вмешательство и теперь сражалась по-настоящему. Сразу же появилась в её глазах и знакомая ненависть. Клинки со звоном скрещивались, и РГлор чувствовал себя более живым, чем когда-либо за время прошедшее с Рассветной Битвы. О да, вот так нужно было жить, быстро ярко, огненно. Сражаться и побеждать, покорять и уничтожать своих врагов. Ему хотелось хохотать во весь голос, останавливало лишь то, что тело мальчишки ещё не подчинялось ему. Но ещё немного, совсем немного и всё будет так, как и должно быть.
Но что-то всё же было не так. Иная не уступала, а тонкая и такая раздражающая улыбка на её губах стала откровенно насмешливой. Она многому научилась. Хотя она, несомненно, всё равно была слабее, всё портила неуклюжесть мальчишки. Но Р‘Глор знал, как её победить. Она всегда была слишком честной и правильной, её всегда было легко обхитрить. Он нашептал мальчишке обманное движения и тот послушался, со стремительной скоростью, которую ему давало присутствие Р‘Глора, провёл движение… И встретил блок. А потом ледяной клинок Иной скользнул вверх, она сама шагнула в сторону, и Р‘Глору на мгновение показалось, что она выиграла. Но потом она вдруг оступилась, дрогнула, и он понял, что мальчишка каким-то образом без его помощи нанёс ещё один удар.